– Я съезжу в город, – сказал Старик. – Побудь дома, пока я вернусь.
Дьюан тронулся с места и направился к пикапу.
Отец остановил его, мягко положив руку на плечо.
– Нет, Дьюнни. Я хочу заехать к Тейлору, пока этот чертов ястреб-стервятник не начал раскрашивать Арта. И у меня есть к нему несколько вопросов.
Дьюан стал было протестовать, но встретил взгляд отцовских глаз и понял, что этот человек просто ищет одиночества, оно необходимо ему, даже если это будет всего несколько минут за рулем машины. Мальчик кивнул и пошел обратно на веранду.
Он хотел было снова заняться прополкой, но потом решил этого не делать. И с каким-то чувством вины понял, что он голоден. И хоть ему было много хуже, чем когда погиб Уитт, горло сжимала горячая боль, а грудь казалось была готова разорваться от страдания, Дьюану хотелось есть. Он покачал головой и вперевалку зашагал к дому.
На ходу дожевывая сэндвич с ливерной колбасой, сыром, беконом и листьями салата, Дьюан направился к отцу в мастерскую, размышляя, где он мог оставить Нью-Йорк Таймс. Но главным образом в его мозгу стояла картина разбитого кадиллака, усыпавшем берег никеле и осколках стекла, и о полосе красной краски на двери водителя.
На телефонном отвечающем автомате отца мигала зеленая лампочка. Погруженный в своим мысли, рассеянно доедая сэндвич Дьюан перемотал катушку маленького магнитофона и нажал кнопку воспроизведения.
– Даррен? Дьюан? Черт возьми, вы не можете отключить этот чертов автомат и взять в руки телефонную трубку? – раздался раздраженный голос дяди Арта.
Дьюан застыл с набитым ртом и резко выключил воспроизведение. Его сердце сначала остановилось, потом как-то странно бухнуло, почему-то очень громко, и болезненно забилось. Дьюан с трудом сделал глотательное движение, вдохнул, еще раз перемотал катушку и включил магнитофон.
– … Телефонную трубку? Дьюан, я тебе звоню. Я нашел то, что ты разыскиваешь. Про колокол. И эта вещь все время была у меня в библиотеке. Дьюан, это просто поразительно. Не верится, но не подлежит сомнению. Я расспросил человек десять своих старых приятелей в Элм Хэвене и никто ничего не знает. Но это неважно… В этой книге написано, что… Впрочем, неважно, я все сам тебе покажу. Сейчас… Э… Двадцать минут десятого. Я буду у вас в десять тридцать. Пока, парень.
Дьюан еще дважды прослушал запись, затем выключил отвечающий автомат, нащупал рукой стул и тяжело рухнул на него. Давление в груди стало слишком сильным, чтобы ему можно было сопротивляться, и он дал ему волю. Слезы потоком текли по щекам, редкие рыдания сотрясали его тело. Немного спустя он снял очки, тыльной стороной ладони вытер глаза и откусил кусок сэндвича. Прошло много времени, пока он смог встать и пойти на кухню.
Приведенный в справочнике номер телефона шерифа не отвечал, но Дьюан сумел дозвониться к нему домой. Он совсем забыл, что сегодня воскресенье.
– Книга? – удивленно переспросил шериф. – Нет, я не видел никакой книги. А это очень важно, сынок?
– Да, – ответил Дьюан. И затем добавил – Для меня.
– Нет, на месте аварии я ее не видел. Но, конечно, всю местность мы не стали прочесывать. Может, она еще там валяется… Но в машине ее не было.
– Где сейчас находится машина? У Эрни?
– Да. У Эрни или у Конгдена.
– У Конгдена? – Дьюан раздавил случайно зажатую в пальцах корочку хлеба в пыль. – С чего она может быть у Конгдена?
До Дьюана долетел звук, который очень напоминал подавленный вздох отвращения.
– Ну, понимаешь, Джи Пи узнает об авариях на дорогах по своему полицейскому радио, установленному у него в машине. Иногда он после этого связывается с Эрни. Джи Пи покупает у него разбитые машины и затем продает их на авторынке в Оук Хилле. По крайней мере это то, что нам известно об его делах.
Как и до большинства жителей города, до Дьюана доходили слухи о том, что мировой судья приторговывает крадеными автомобилями. В голове Дьюана мелькнула мысль о том, не придется ли кадиллаку дяди Арта быть использованным в этом бизнесе. Немного помолчав он спросил:
– Вы не знаете, куда отправили машину сегодня?
– Не имею ни малейшего понятия, – ответил шериф. – Либо на стоянку к Эрни, поскольку ему обязательно сегодня нужно было возвратить аварийный тягач. Сегодня он дежурил, а его жена терпеть не может, когда он привозит этот тягач домой. Но ты не беспокойся, сынок, все личные вещи мы вам непременно вернем. Вы ведь его прямые наследники, не так ли?
– Да, – сказал Дьюан и подумал, какое древнее и торжественное слово «наследники». Впервые оно встретилось ему, когда он читал Чосера. Эту книгу он брал у дяди Арта. Он «наследник» дяди Арта. – Да, – тихо повторил он.
– Вот и не волнуйся, сынок. Все книжки или еще там что, что было в машине, мы вам вернем. Я утром заскочу к Эрни и сам все проверю. Между прочим, мне кое-что надо бы уточнить, чтобы написать рапорт. Вы с отцом будете дома вечером?
– Будем.
Когда разговор был окончен, дом показался Дьюану еще более пустым, чем до того. Слышно было тиканье больших часов на кухне и мычание коров на дальнем пастбище. Небо снова заволокло тучами. Несмотря на то, что стояла жара, свет был совсем не солнечным.
Дейл Стюарт услышал о смерти дяди Дьюана в тот же день вечером от своей матери, которая разговаривала с миссис Грумбахер, которая узнала об этом от миссис Сперлинг, которая была близкой приятельницей миссис Тейлор. Они с Лоуренсом как раз мастерили модель Спада, когда мать сообщила им эту новость. Глаза Лоуренса наполнились слезами и он тихо сказал:
– Господи, бедный Дьюан. Сначала у него погибла собака, теперь вот это.
Дейл с силой сжал ему плечо, не дав продолжить. Почему он так сделал, он и сам не сумел бы сказать.
Чтобы набраться храбрости и позвонить Дьюану ему понадобилось некоторое время. Но затем он все-таки прошел в зал и набрал номер приятеля. Затем услышав два гудка, он положил трубку и снова набрал тот же номер. Но тут раздалось щелканье, включилась эта странная записывающая машина и произнесла Дьюановым голосом: «Привет. Мы не можем ответить сейчас на ваш звонок. Но все, что вы скажете, будет записано на магнитофон и мы перезвоним вам. Пожалуйста, посчитайте до трех и говорите».
Дейл посчитал до трех и повесил трубку. Лицо у него горело. Позвонить несчастному Дьюану и так было нелегко, но выражать свои соболезнования этой дурацкой машине было просто ужасно. Дейл оставил Лоуренса трудиться над моделью, тот работал, высунув от напряжения язык и скосив глаза, и сев на велосипед, отправился к Майку.
– И-ику-ку! – он издал условный клич, соскочил с велосипеда и отпустил его прокатиться несколько ярдов самостоятельно.
– Ку-ку-и-и! – послышался голос Майка откуда-то с ветвей гигантского тополя, росшего посередине улицы.
Дейл вернулся немного назад, поднялся по ступенькам до маленького шалаша между нижними ветвями дерева и затем полез по стволу к небольшой секретной площадке тридцатью футами выше. Майк сидел там, прислонившись спиной к одной из толстых разветвляющихся ветвей и болтая ногами. Дейл подтянулся и уселся напротив другой ветви. Он посмотрел вниз, но земли из-за листьев было совершенно не видно.