– И не спрашивай, – ответил он и добавил: – Одно их звено в самом начале вышло прямо на штаб полка и сыпануло чем-то кассетным…
И он, слегка переменившись в лице, кивнул куда-то в сторону. Я посмотрел в направлении кивка. Увидел лежащие на траве в линеечку трупы. Сплошь знакомые штабные физиономии в офицерских погонах. У некоторых головы накрыты окровавленными тряпками, один обгорел дочерна. И по иронии судьбы крайним, то есть ближним ко мне, лежал не кто-нибудь, а замполит Клочков. На породистом лице подполковника застыли не боль и ужас, а скорее огромное, прямо-таки смертельное удивление. Его глаза были открыты, и в уголке рта темнел уже засохший потек. От колен до груди он был накрыт куском чего-то типа брезента или плащ-палатки, на ткани темнели влажные пятна. О покойниках плохо не говорят, и какой бы гнидой ни был по службе наш Клочков, теперь стала вдовой его жена, а две дочери-школьницы – сиротами. Сказал бы мне кто об этом дня три-четыре назад – я бы такого шутника послал подальше…
Я нагнулся и присмотрелся к лицам покойников внимательнее. Блин, тут, судя по всему, лежал весь особый отдел, политработники и большинство штаба полка. Вот только главного нашего начальства среди жмуров не было видно. И слава богу, кстати…
Между тем борт «Урала» закрылся и грузовик с ранеными тронулся.
– Паш, – спросил я Зеленова, – вы их сейчас куда?
– Знамо дело куда – на восток, до ближайшей медицины. Туда, где есть койки и нормальные операционные. Там их уж рассортируют. Кстати, Андрей, а где мы?
– Стратегически, наверное, в жопе. Правда, если пока никто так и не бросил валенок на пульт в ракетной шахте, жопа эта весьма относительная…
– Спасибо, это я и так понял. А тактически?
– А тактически – в недружественной Эф Эр Гэ. Я так полагаю, помаленьку наступаем на Кельн или Бонн…
Зеленов хотел сказать что-то еще, но его заглушил шум нескольких мощных моторов и он поспешил отойти к «буханкам». На забитый обломками штабного автотранспорта и трупами поворот выехали новенький «БТР-60ПУ» в варианте радиомашины «Р-145» с номером 991, явно не из нашего полка, и КШМка «БМП-1П» со знакомым номером 103. Из БТРа неловко вылез незнакомый офицер в маскхалате и танковом шлеме, а из башни бээмпэшки спрыгнула на траву знакомая фигура нашего начштаба майора Качана. Ну, хоть этот, слава богу, жив…
– А-а, Трофимов, – сказал Качан, подходя ко мне. – Прибыл? Жив, значит?
– Только не волнуйтесь, я им говорю, в следующей атаке обязательно сгорю, – процитировал я ему вместо приветствия фразочку из древней фронтовой частушки и добавил: – И вам не хворать, товарищ майор!
Качан неодобрительно посмотрел на меня. Все его лицо было в пыли и копоти, на которой проделали светлые дорожки струйки пота, стекавшие на его лицо из-под фуражки. Не скажу, что он меня сильно любил. Хоть мы и были сейчас в одном звании, мое недавнее майорство было капризом судьбы, волей случая и последствием влияния мочевой кислоты на мозги вышестоящего высокого начальства, а он-то свою звездочку выслуживал долго и трудно, в том числе – лизанием до самых гланд и разрыванием своего и чужого ануса на фашистский крест…
– И в чем наши проблемы, товарищ майор? – поспешил поинтересоваться я, не ожидая, пока Качан выдаст в мой адрес какую ни то укоризненную гадость.
– А то ты, Трофимов, сам не видишь… Все управление полка, вместе с особистами и замполитом, накрыло одним ударом…
– Знали, гады, куда бьют, – неожиданно добавил офицер в маскхалате. Маскхалат и великоватый шлемофон на нем были новые и практически необмятые. И сам он был совсем молодой и голубоглазый, с открытой, как сказали бы следователи из уголовки, «располагающей к себе» румяной физиономией. Этакий хорошо воспитанный мальчик из хорошей семьи, слишком часто смотревший в детстве польский многосерийный фильм «Четыре танкиста и собака» и сейчас упорно подражающий кому-то из героев этого кино. Я только не понял – кого именно. Такие мальчишки девушкам обычно очень нравятся.
– Ты, вообще, кто? – поинтересовался я у него на всякий случай.
– Это авианаводчик, – ответил за него Качан. – Придан нам. Для улучшения взаимодействия.
– Лейтенант Тетявкин, – бросил руку к шлемофону голубоглазый красавчик и зачем-то добавил: – Можно просто Вова.
– Майор Трофимов, – представился я в ответ и в тон ему добавил: – Можно просто Андрюша. И очень это все своевременно, дорогие товарищи. Я имею в виду это самое взаимодействие…
Вообще, если честно, зря я покатил бочку на родные ВВС – в конце концов, сам же видел «МиГи», отражавшие налет. Ну да ничего, пусть не думает, что офицерская служба – мед.
Авианаводчик при этих моих словах сразу как-то стушевался, что было вполне ожидаемо. А Качан укоризненно смотрел теперь уже на нас обоих. А выражение лица у него было какое-то странное. И глаза нехорошие. Мне пришла в голову мысль, что его, похоже, слегка контузило. Или не слегка?
– И что теперь, товарищ майор? – поинтересовался я у Качана. – Как мы дальше-то думаем?
– Нам сейчас не думать надо, а действовать, – изрек Качан с крайне назидательной интонацией. – На то и есть мы офицеры, майор… Короче говоря, наш комполка легко ранен в руку, но тем не менее сейчас принимает дивизию.
– Как? – не понял я.
– А вот так. Их там тоже накрыло. И не слабо. Так что сейчас, пока они там уточняют список погибших и раненых, полком временно командую я. А ты, как старший по званию, – мой заместитель. Если меня выдернут в дивизию, что вполне вероятно, или я еще по какой причине выйду из строя – примешь полк. Это понятно?
– Понятно, – ответил я. И невольно подумал: а что было бы, если бы западные немцы с американцами начали первыми? Если они даже на марше смогли довольно точно накрыть наши штабы (это, кстати, не так уж сложно – штаб на войне вещь громоздкая и уязвимая), то в местах нашей постоянной дислокации они бы добились еще более замечательных результатов. А это бы уже точно попахивало повторением 1941 года. Особенно если бы они одновременно разбомбили еще и технику в парках со складами боеприпасов и горючки. Хотя, как говорится, еще не вечер…
– И каковы наши дальнейшие действия, товарищ майор? – спросил я у Качана.
– Пока приказ у нас тот же – двигаться на запад. Но уже не колонной. Развернуться в боевой порядок и двигаться вдоль дороги на юго-запад, в направлении Зигена, выдвинув вперед разведку. Видимо, авианалеты будут продолжаться и дальше, а кроме того, наша авиаразведка докладывает, что со стороны Бонна и севернее, со стороны Золингена, отмечено выдвижение большого количества бронетанковой техники и особенно танков. В основном американских. Так что или сегодня к вечеру, или завтра можем схватиться с ними по-серьезному. Мелкие подразделения и опорные пункты, если они окажутся на пути, обходить. При вступлении в соприкосновение с крупными силами противника занять оборону и ждать дальнейших распоряжений. Радиосвязь в прежнем режиме. Позывные прежние. Это все.