Пирс мог только невесело усмехнуться. Если диверсанты были в гражданском, то они как раз все очень правильно рассчитали. За время, пока он тут сидел, мимо Пирса прошло несколько десятков легковых машин и микроавтобусов с едущими на запад немцами. И стоявшие на дороге солдаты и офицеры практически не обращали на них внимания. Да, похоже, не все удалось предусмотреть в предвоенный период, далеко не все…
– Вам и вашим людям, полковник, лучше немедленно уехать отсюда, – добавил капитан Ирвин. – Весь этот пожар вполне может привлечь их авиацию, так что не стоит здесь задерживаться.
В этот момент к ним подъехали три старых джипа «М59». Судя по тому, что машины были довольно чистые и лишенные какой-либо маркировки, указывающей на принадлежность к конкретной части, они, видимо, были недавно сняты с долговременного хранения.
В каждом «М59» сидело по паре солдат и сержантов в зеленой форме, с интересом уставившихся на полковника и его людей.
– Это еще кто такие? – спросил Пирс.
– Ваше сопровождение. Морпехи, сэр.
– Что они здесь вообще делают?
– Сопровождали транспортную колонну. С радиооборудованием. Отстали из-за двух заглохших грузовиков. Но сейчас оба эти грузовика сгорели, а у меня мало людей, сэр. С вами пойдут еще две машины с ранеными. И можете меня не благодарить, сэр.
– Грузимся, – приказал полковник своим офицерам и вертолетчикам, действительно решив не благодарить капитана.
Повторять два раза не пришлось, его подчиненные дружно полезли в джипы.
Пирс разместился на заднем сиденье головного «М59», за рулем которого сидел рослый чернокожий солдат с каким-то то ли детским, то ли олигофреническим выражением лица. Рядом с водилой расселся здоровенный мордастый парняга вполне англосаксонского облика с сержантскими нашивками и винтовкой «М-16» на коленях, выглядевший донельзя воинственно. Правда, в глазах у обоих морпехов стояло то самое безмерное и невыразимое удивление, уже столько раз виденное Пирсом в глазах натовских военных за эти считаные, прошедшие с момента начала боевых действий, часы.
– Эти бумаги уничтожьте, – приказал Пирс, передавая капитану Ирвину свою пачку распечаток. Он уже здраво рассудил, что по приезде в ближайший штаб ему тут же накидают в два раза больше информации, причем более свежей.
Капитан без всякого удовольствия принял означенные бумажки у полковника, небрежно козырнул и отошел в сторону.
К джипам подъехали два камуфлированных в три цвета санитарных фургона с большими красно-белыми крестами на бортах угловатых кузовов.
– Поехали, – приказал полковник водителю.
– Трогай, Сверчок, – продублировал его команду сидевший рядом с водилой сержант. Негр тронул джип с места, и их маленькая колонна тронулась.
«И что за дурацкое прозвище у этого водителя?» – подумал Пирс. Но надолго эта мысль в его голове не задержалась.
Три джипа и две санитарные машины быстро скрылись за поворотом, обгоняя легковушки беженцев.
Как ему повезло, Пирс начал понимать уже через пару часов, когда чисто случайно узнал, что с подразделениями из состава 3-й бронетанковой дивизии, застрявшими в этом районе, начисто пропала связь. А рядовой корпуса морской пехоты США Уайт и его отделенный командир сержант Майлз не узнали о дальнейшем вообще ничего.
Но уже в момент, когда джипы и «санитарки» отъезжали в западном направлении, по Пирсу и «сопровождающим его лицам» шарил усиленный биноклем пытливо-оценивающий взгляд.
Диверсантка с позывным «Рысь-315», она же старший лейтенант Ольга Смыслова, опустила бинокль и, стараясь не шуметь, слезла с дерева, находившегося неподалеку от застрявшего на развилке дорог скопления техники, где все еще продолжался пожар. Возле дерева сидели и лежали на земле восемь одетых в штатское диверсантов – часть ее группы, сейчас больше всего напоминающая то ли панков, то ли байкеров. Поодаль разместились два десятка коротко остриженных парней в серо-зеленых комбезах, какие обычно носят полицейские и армейские спецподразделения западноевропейских государств. Это был взвод лейтенанта Тарасова из 3-й отдельной гвардейской воздушно-десантной бригады спецназначения, тот самый, в котором служили Башмаков, Шевелев и Кузин.
Этих забросили на территорию ФРГ вертолетами, беспосадочным способом с предельно малой высоты, накануне перед рассветом. Поскольку пролет границы совпал с уже начавшимися авианалетами и постоянными вылетами советской фронтовой авиации, никто, похоже, не обратил внимания на прошедшие на бреющем «Ми-8».
За несколько прошедших с момента десантирования часов взвод уничтожил мобильную РЛС, а также несколько автомашин, бензовозов и патрулей, принадлежавших бундесверу, отделавшись всего двумя легко раненными. Затем Тарасов связался со штабом и получил по радио кодированное распоряжение – выходить в район Фердена, где они должны были временно поступить под командование ожидавшего их там офицера ГРУ, который назовет пароль. До указанного района было довольно далеко, и, как ни торопил Тарасов своих орлов, к назначенному часу они все же опоздали. А назвавший пароль офицер к тому же оказался молодой и довольно симпатичной девкой…
– Ну и что там? – спросил отряхивающую испачканные древесной корой джинсы девушку Тарасов, вооруженный, как и весь его взвод, винтовкой «G3» и усиленно изображавший немца. Правда, как он уже успел понять, немцев они изображали все-таки не очень убедительно.
– Отъехали две санитарные машины и три джипа. Остальные на месте, – ответила Смыслова.
– И что дальше, командир? – спросил Тарасов. Как его, офицера, прошедшего Афган, внутренне ни коробило при этих словах, но ему приходилось постоянно называть эту красотку именно так – «командир». Поскольку она была старше его по званию, знала «страну пребывания» от и до. А к тому же это его взвод был временно подчинен ее группе для усиления, а не наоборот.
– Да ничего, – ответила Смыслова, меняя магазин в своем «узи» и передвигая автомат с плеча за спину. – Правда, как я сумела рассмотреть, на одном из джипов уехал какой-то американский полкан со свитой, но для нас это ровным счетом ничего не меняет, поскольку в нашем задании он вообще не фигурировал. Нас по-прежнему интересуют вон те, на дороге.
– И что делаем, командир?
– Что-что, по нашему плану, лейтенант…
Вообще, откровенно говоря, диверсантка Смыслова сейчас была просто вне себя, но старалась не показать это окружающим.
Она так и не поняла, почему ее законный немецкий муж (по легенде), напарник и командир капитан Ермолин полез на эту дорогу, даже не попытавшись организовать взаимодействие и скоординировать усилия.
Подсознательно Ольга понимала, что отчасти она виновата сама и злиться ей надо прежде всего на себя. Да, капитан послал ее группу навстречу десантникам. И она немного опоздала, но только потому, что опоздало это чертово подкрепление, а она их терпеливо ждала. Хотя чего ожидать от парашютистов, которые сегодня были в реальном бою первый раз в жизни? Исключением был только командир взвода Тарасов, да и тот никаких чудес смекалки не проявлял. Например, Смыслова так и не поняла, почему десантники не захватили пару-тройку машин (патрулей на дорогах сейчас практически не было, и гражданский транспорт никто не останавливал и не проверял), а вместо этого разминались бегом по пересеченной местности, выдвигаясь на встречу с ней пешим порядком?