Я потерла вспотевшие ладони о желтый костюм с четырьмя нашитыми серебряными лунами. Выглядела я, конечно, не слишком презентабельно: совсем девчонка, низенького роста, едва видна из-за трибуны, да и одета неподобающе. Мне даже пришлось привстать на цыпочки, чтобы увидеть мою малочисленную публику, состоящую из семи спящих послов и их свиты – студентов и помощников. День был уже на исходе, и по усталым лицам послов явственно читалось, что слушать еще чью-то речь у них нет ни малейшего желания.
Посол Дома Овна Элбор Экас, с кирпично-красным оттенком кожи, восседал в центре. Его богатый меховой наряд не скрывал ни двойного подбородка, ни огромного живота. Рядом с ним сидел худой и длинный, как рельс, человек с лицом, похожим на лезвие ножа. Табличка гласила, что он посол Дома Скорпиона Харон. Кресло посла Дома Девы, как и нескольких других, пустовало.
Я заметила Сирну. Скрестив руки на груди, она откинулась назад, угрюмо поглядывая в мою сторону. Надо было с ней пообщаться поближе, как только меня назначили Хранителем. Столько всего, что следовало бы сделать!
Криус прав, приказывая вернуться домой. Мать Ориган завоевала преданность людей своими поступками. Я же не сделала ничего, только в самый тяжелый момент исчезла.
Матиас стоял по стойке смирно в синей ракианской униформе рядом с главным входом. Я уже собиралась начать свою речь, как вошел Хайсен. Выглядел он блистательно в темно-сером придворном костюме. Он поздоровался с представителями каждого Дома, а затем подмигнул мне, и внутри у меня все сжалось.
Он занял место за послом Дома Весов, стильным бородатым блондином, на чьей табличке значилось: «Посол Фрей». Наклонившись вперед, Хайсен что-то шепнул Фрею, и оба улыбнулись, будто некой шутке, известной только им двоим. Я глубоко вдохнула и произнесла официальное приветствие, которому меня учил Матиас:
– Приветствую вас, ваши превосходительства, достопочтимые дамы и господа. Благодарю за оказанное внимание.
Лица Сирны, доктора Юсты и Матиаса стояли перед глазами. Все-таки их слова заставили меня сомневаться.
Но разве я не права, настаивая на честности, когда мы имеем дело с самым бесчестным врагом? Окус манипулирует людьми, делая вид, что его не существует. И я была бы ничуть не лучше, если бы тоже стала манипулировать, обвинять в кровопролитии армию, о которой твердила Сирна, или еще кого-нибудь? Не к такому ли выводу клонит это чудовище – что он стал козлом отпущения в более тяжком деянии?
Мне нужно одно: чтобы Зодиак объединился. И неважно, каким именем назвать преследующее нас зло, что-то или кто-то стоит за этим, и записи корабля, по крайней мере, смогут доказать, что мы подверглись психоатаке. Когда же Мойра придет в себя, то сможет подтвердить, что это был Окус. Тогда и я поддержу ее.
– Я прибыла, чтобы предупредить вас, – начала я слегка дрожащим голосом и инстинктивно взглянула наверх, ожидая, что Окус ударит меня. Когда ничего не произошло, я постаралась унять дрожь в коленках и продолжила рассказ. Я перечислила недавние стихийные бедствия, о которых говорилось в новостях, и выдвинула свою теорию, что все это взаимосвязано и сделано кем-то преднамеренно. Кем-то, кто манипулирует психоэнергией и способен управлять Темной Материей.
В зале поднялся невообразимый гвалт. Я смотрела на лица людей и слова о тринадцатом Доме вязли во рту. Затем подумала о том, как мы катались на папином «Страйдере» и я заметила пузырьки воздуха на поверхности моря. Заметила и смолчала. Так же, как видела в эфемериде мерцающий серый свет Тэбы. Если и сейчас не осмелюсь сказать правду, то буду как те Хранители из маминых историй, которые боялись поверить в свои страхи.
Вспомнилось благословление Агаты: «Пусть твой внутренний свет всегда сияет, и пусть он проведет нас через самые темные ночи».
Я решила, что сейчас и есть тот самый момент, о котором она говорила. Нашу Галактику поглощает тьма, и такая непроницаемая, что трудно отличить правду от фальши – даже для Хранителей. Агата советовала мне оставаться честной и неуклонно следовать своим ракианским ценностям, даже – а вернее, особенно – если соблазн пойти более легким путем слишком велик. И теперь я знала, что должна сказать:
– Некоторые из вас не захотят мне поверить, но я прошу вас постараться взглянуть на вещи шире. То, что я сейчас вам расскажу, обязательно подтвердит Хранитель Мойра, как только поправится. В нашей Галактике существует место, которое скрыто от нас. Каким образом оно скрыто и как давно – я не знаю. Знаю лишь, что тринадцатый Дом – не вымысел и не сказка, которую мы читали детям. Это реальное созвездие, расположенное сразу за Домом Рыб. И название его – Змееносец.
Публика зашевелилась, как гнездо морских пауков. Послы стали перешептываться между собой. Но я продолжала свою речь:
– Первый Хранитель тринадцатого Дома был изгнан, обречен вечно скитаться бессмертным, во мгле глубокого Космоса. И теперь он вернулся в Зодиак, чтобы отомстить.
Я начала описывать, каким чувствовала его в Психоэнергетической Сети – ледяным и твердым, но стоял такой шум, что мне приходилось повышать голос. Я пробовала стучать костяшками пальцев по трибуне, но, похоже, никто не слышал меня. В конце концов, поднялся Хайсен и крикнул:
– Тишина! Дадим ей договорить!
Я поймала его взгляд и кивнула с благодарностью. Он улыбнулся в ответ, и на мгновение я увидела того же юношу, каким он был на церемонии моего посвящения, выделяясь среди толпы представителей других Домов. Тогда он еще не знал меня, но все-таки поддерживал.
Когда гул стих, я продолжила:
– Змееносца надо остановить. И сделать это можно только в том случае, если мы прекратим спорить друг с другом и сообща составим план наших действий.
В зал стекались люди со всего Зодиака. Все сиденья уже были заняты, и шум стремительно нарастал. Десятки крохотных камер жужжали вокруг меня. Слова моей речи должно быть уже распространились, поэтому я продолжала говорить так громко, как могла.
– Если враг смог уничтожить Дом Девы, такой могущественный и богатый, то и другим не спастись. Единственный наш шанс – противостоять ему сообща.
– Роу! Роу! Верьте Хранителю Роу!
Дюжина молодых людей с шумом ворвались в зал. С виду это были студенты, один из них размахивал голографическим баннером, изображавшим меня за барабанной установкой. Они проталкивались вдоль прохода, выкрикивая мое имя. Внутри у меня все опустилось. Я видела, что подобная поддержка молодежи сыграет только против меня.
Элбор Экас призвал к порядку, и пара солдат вывела из зала студентов-дебоширов. Вскоре шум стих, но мне понадобилась еще минута, чтобы немного успокоиться. Человек с лицом, похожим на лезвие, посол Харон со Скорпиона, поднял спикерский жезл, показывая, что хочет взять слово. Он излучал такой магнетизм, что даже я ощутила его волны.
– Моя дорогая Роума, – начал он маслянистым голосом. – Как мило, что вы проделали столь долгий путь, чтобы поведать нам эту историю в тот момент, когда ваши люди так нуждаются в вас дома. Как давно вы занимаете свой пост? Неделю?