– Это профессиональное. Вы, кстати, телохранителя своего, Артура, не ругайте – он все равно ничего не помнит. Короче, как я вам уже доложил по телефону, Марианну убила первая жена ее мужа Анна Давыдовна Соркина. Она же взяла ваши деньги – судя по всему, это получилось случайно, видимо, в момент убийства сейф был открыт, и Анна Давыдовна подчинилась импульсу, не смогла удержаться от соблазна. Мотивом убийства были, разумеется, не деньги, а месть за разрушенную жизнь.
– И как вы можете это доказать? – прервал Павел Аркадьевич, потому что у него было множество причин для недовольства.
– В то утро Соркину видели в салоне. То есть старший мастер, которая пришла раньше всех, думает, что она никого не видела, но в подсознании у нее отложилось… впрочем, подробно мои методы вам неинтересны. Далее, ни один человек в магазине слыхом не слыхивал про деньги, уж мне-то никто не соврет, можете не сомневаться. И после моего допроса они тоже не знают ничего про деньги, – усмехнулся странный человек, заметив, как Павел Аркадьевич поморщился. – Соркина проникла в магазин через подвальный вход, который обнаружила, надо полагать, случайно. Кстати, полиции теперь это тоже известно. Через два дня после преступления Анна Давыдовна улетела в Израиль к родственникам, виза у нее была получена заранее. Деньги она увезла с собой, я проверял на таможне – ее не досматривали, она вполне могла это сделать – просто положила их в сумочку.
– И как же мне теперь эти деньги получить? – недовольно просопел Павел Аркадьевич.
– А вот это уж не моя забота. Я вас предупреждал, помнится, что к карающим органам не имею ни малейшего отношения, насилие – не моя стихия. Моя работа – получение информации. Я, со своей стороны, предоставил вам по этому делу полную информацию…
– Когда? – закричал Павел Аркадьевич. – Когда ее уже и след простыл?
– Минутку, – проговорил его собеседник таким голосом, что у Куракина внезапно заломило в висках и в ушах раздался почему-то скрипучий звук пионерского горна, каким вызывали его в детстве в пионерлагере на утреннюю линейку, – минутку. Соркина улетела в Тель-Авив пятнадцатого ноября. Вы же обратились ко мне за информацией по этому делу шестнадцатого, то есть когда ее, как вы совершенно справедливо изволили выразиться, уже и след простыл. Оперативнее надо действовать, Павел Аркадьевич, промедление в таких делах смерти подобно. Или утере восьмидесяти тысяч долларов.
Так что работу свою я считаю выполненной и хотел бы с вами рассчитаться. За вычетом аванса с вас причитается… – сыщик назвал весьма внушительную сумму.
Куракин хотел было отбрить нахала, но язык у него не повернулся, а руки почему-то сами потянулись за кожаной сумкой – борсеткой. Отсчитывая деньги, Павел Аркадьевич сам удивлялся своей феноменальной уступчивости.
– Благодарю вас, Павел Аркадьевич! – Сыщик не спеша пересчитал наличность, убрал деньги во внутренний карман пиджака и протянул Куракину картонный квадратик: – Вот вам на всякий случай адрес израильских родственников Соркиной, но самой ее там уже нет. Она три дня назад уехала в морской круиз по Индийскому океану и вряд ли возвратится в Израиль. Во всяком случае, я бы на ее месте этого не сделал. Артура не ругайте, – с этими словами он открыл дверцу машины и почти сразу исчез.
Павел Аркадьевич успел только заметить, что со спины человек кажется гораздо моложе, не старше сорока.
Артур тут же сам сел на водительское место. Он потирал висок и выглядел как-то растерянно, видно было, что он и сам не понимает, что это с ним приключилось. Куракин хотел было наорать на водителя, но вовремя себя остановил, сообразив, что проку от этого не будет никакого – Артур ничего не помнит, да и ни в чем не виноват. Посмотрев на карточку с израильским адресом, Куракин выбросил ее в окно машины: выцарапывать деньги из-за границы сложно и небезопасно, пожалуй, что придется на этих деньгах поставить крест…
Расставаться с деньгами, однако, Павел Аркадьевич очень не любил, и, пока машина плавно двигалась по набережной Невы, в голове у него зародилась идея, что можно предпринять, чтобы вернуть хотя бы часть утраченной суммы.
Прошло две недели. Наступила зима. Народ помаленьку начинал готовиться к встрече Нового года. Выпал снег, на улице стало светлее, и настроение у людей немного повысилось, тем более в предвкушении праздника все казалось не так плохо.
Сергей выскочил из лифта и заметил, что дверь соседей открыта настежь.
– Теть Надя, ты дома? – обрадованно крикнул он.
– Дома, дома.
Надежда две недели ухаживала за больной матерью, ту положили в больницу, и хоть все оказалось не так страшно, но больница была далеко от дома, поэтому домой Надежда приезжала редко, только чтобы приготовить мужу обед и проведать кота, а так ночевала у тетки поблизости от больницы.
– Поправилась бабушка?
– Более-менее. Ты давай, заходи, я соскучилась.
– Так, – сказал Сергей, – переступая порог квартиры, – про Сан Саныча я не спрашиваю, опять он отсутствует.
– Сегодня я даже и не знаю, где он, – отмахнулась Надежда, – ослабила контроль. Что у тебя нового? – и, видя, что Сергей нахмурился, поспешно добавила: – Чай будешь пить? Я торт купила.
– Ну ладно, – подобрел Сергей. – Что ж, дело-то про маньяка с розой закрыто.
– Как так?
– А вот так. Установили, что Мадам Джакузи прикончила первая жена ее мужа из мести. Она вполне могла, улики косвенные есть.
– Это ты мне рассказывал в прошлый раз!
– Дальше, улетела она в Израиль и там пропала. Нет ее, и все, исчезла.
– Искать надо!
– Кто там будет искать? Им-то что до нее, она же у нас преступница, а не у них. Поискали для проформы и бросили. А тут убийства-то прекратились, вот начальство и распорядилось дело это закрыть. Дескать, убийца есть, ножи там, розы – все совпадает…
– Да ведь ножи не те!
– Те не те – какая разница! Дело закрыто – и все!
– Ну, с Мадам Джакузи понятно – месть. А остальных-то на кой черт ей резать? – недоумевала Надежда.
– Наверное, для конспирации, – усмехнулся Сергей.
– А ты что так спокойно об этом говоришь? – прищурилась Надежда. – И вообще у тебя вид какой-то довольный, торт не ешь. Женился, что ли, что теперь сытый?
– Не женился, но тещу заимел, – рассмеялся Сергей. – Теперь хожу к ней чай пить.
– То-то я смотрю, ты поправился, – ревниво заметила Надежда.
– Угу, – довольно согласился Сергей, – такая, я тебе доложу, женщина, что просто клад! Готовит… ну прямо как ты, – он добавил это, видя, как Надежда насупила брови. – Она свидетелем проходит по этому делу. И зовут почти как тебя – Надежда Петровна.
– А почему ты говоришь – теща? У нее что – дочка имеется? – проницательно заметила Надежда.
– Трудно с тобой, – вздохнул Сергей. – Лишнего не ляпнешь, ты сразу все заметишь. Дочка-то у нее есть, и тоже, кстати, свидетелем по делу проходит, только мне там ничего не светит.