– Аккуратнее! – крикнул пингвин. – Смотри, что ты сделал! Костюм концертный мне запачкал!
Пингвин принялся отряхивать чёрно-белый фрак, но только ещё больше размазал грязь.
– Я случайно, – повесил уши Кролик.
– Ладно, ладно. Я пойду на пароход, переоденусь. А ты иди-ка лучше… Вот что у тебя там, шахматы? Иди в них поиграй с кем-нибудь.
Сян поспешно убежал в сторону реки. Кролик уселся под ближайший куст и раскрыл коробку в бежево-коричневую клетку. Внутри оказались маленькие фигурки животных, почему-то у всех у них были длинные шеи.
Через несколько минут к Кролику подошёл бобёр:
– Что это у тебя?
– Шахматы.
– Что-то я их у тебя раньше не видел. – Бобрович схватил одну из фигур и повертел её в лапе.
– Да, их раньше не было, а теперь они есть. И я в них играю. Правда, я не уверен, что правильно. Голос свыше сказал мне: «Давай сыграем в шахматы». Шахматы я нашёл, теперь играю в город. Строю им домики.
– А ты не заболел случайно? – Бобёр провел Кролику лапой по морде. – Вроде нос сухой. – Я совершенно здоров! – заверил Кролик. – Наверху в деревьях живёт странный зверь. Вот он со мной и разговаривает.
– Схожу-ка я к Уте за артишоковой настойкой. Похоже, предстоящий концерт слишком взбудоражил твоё воображение. – Бобрович покачал головой и ушёл.
В это время на противоположном конце поляны Фу-Фу сидел на пне и чертил непонятную схему в блокноте. Кис-Кис с любопытством заглядывал в записи.
– Что ты делаешь? – наконец не выдержал кот.
– Я записываю все события по очередности, чтобы в них как-то разобраться. Вот послушай: сначала мы получаем странную записку. Затем спасаем пароход «Дуршлаг». Находим раму. Потом у Зазули пропадает тележка с шоколадом. Кто-то угрожает пингвину. Записка в гостинице. Видят зверя, похожего на тебя…
– Вот это меня беспокоит больше всего, – вздохнул Кис-Кис.
– Я думаю вот что, – пёс погрыз карандаш, – помнишь, когда мы расследовали дело Куки, ты ходил в гостиницу переодетым?
– Помню. Тогда ещё ливень ужасный был.
– Так, может, и преступник точно так же переоделся! Выходит, он не хотел, чтобы его узнали! Значит, это кто-то из знакомых нам зверей…
– А вдруг это Суся? Действительно, съел что-то не то и стал преступником, – предположил кот.
– Что-то тут не сходится, – задумался пёс. – Наш Суся – зверь искусства, а творческие звери не способны на преступление. Они себя по-другому самовыражают. Скорее всего, хорька обманул какой-то бандит, для того чтобы Суся отвлёк нас от чего-то очень важного! И это важное…
Фу-Фу не успел договорить.
Ветки вдруг расступились, и из куста, пятясь задом, вылезла суррикатица. Она тащила за собой свою пропавшую тележку.
– Нашла… – бормотала Зазуля, – нашла… Мои шоколадочки. Мои конфеточки! И варежки!
– И где же ты всё это нашла? – грозно спросил пёс.
Зазуля вскрикнула, подскочила на полметра вверх, но тут же пришла в себя, увидев Кис-Киса и Фу-Фу.
– Я спустилась к реке и вижу – стоит моя тележка, – пролепетала суррикатица. – Видимо, в прошлый раз, когда я мыла лапы, я её там забыла. А потом забыла, что забыла. А теперь вспомнила!
– Я ничего не понимаю, – шепнул кот псу. – Зачем преступник отдал тележку Зазуле?
– Понятия не имею! – так же шёпотом ответил пёс.
На поляне появился пингвин. На нём был новый чистый фрак (а может, это был отмытый старый). Сян подошел к детективам.
– Друзья мои, – сказал он, – я полностью готов к концерту! Билеты раздали, вернут их едва ли! И вижу, наша красавица-суррикатица готова продавать конфеты.
Зазуля глупо захихикала, и пингвин получил от неё парочку конфет за комплимент.
– Я их только что нашла у реки, – гордо заметила Зазуля. – а я-то в кустах искала!
Пингвин поперхнулся конфетой и уставился на суррикатицу.
– Ты сейчас была на реке, в далеке?
– Ага, мыла лапы.
– И что ты там видела?
– Ничего особенного, – пожала плечами Зазуля, – только лёд, лёд, лёд.
– Может, на реке кто-то был?
– Никого не было. Совершенно.
– Это же просто прекрасно, опасно и очень неясно! – Сян быстро дожевал конфеты, огляделся и громко хлопнул крыльями: – Ну и где же тут у вас станция – намечается сенсация? Где же он, это оплот цивилизации?
– Какая станция? – Фу-Фу в недоумении уставился на пингвина.
– Обычная такая станция. Железнодорожная!
– У нас тут нет станции, – заметил Кис-Кис.
– И не было никогда, – добавил подошедший бобёр.
– Что? – Пингвин перестал радостно улыбаться. – Что же вы раньше не сказали! Артисты едут на поезде к вам, а станции нет! Что же им теперь на полном ходу с поезда выпрыгивать? Какой позор! Моя репутация погублена! Они же сломают лапы!
– Не сломают! – радостно подскочил к нему Кролик. – Потому что у нас не только станции нет, у нас нет и железной дороги, и даже поезда!
– Не может быть! Вы ещё скажите, что у вас нет телевидения и Интернета!
– А что это такое? – серьезно спросил Можжевельник, поправляя очки.
– Всё пропало! – Пингвин прижал крыло ко лбу, будто его мучила нестерпимая боль, и застыл в такой позе.
– Ой, – пискнула Зазуля, – что же, концерта не будет? А что будет? Куда я дену свой шоколад?
Внезапно пингвин заговорил. Было видно, как тяжело ему взять себя в крылья, но он справился:
– Слушайте меня, звери! Душа моя разрывается на части, но я вынужден вам это сказать. Слабонервные – сядьте. Нервные – уберите копыта подальше от головы. Звери без нервов сразу же начинайте плакать. Концерта не будет! Но я честный пингвин! И те, кто купил билеты, могут их вернуть. Жду всех у себя на пароходе.
Звери, которые недавно с такой радостью ожидали концерта, стояли расстроенные и удручённые. Даже фонари над праздничным столом, казалось, потускнели. На поляне воцарилась тишина, только Хрюня громко вздохнула.
Внезапно где-то высоко в кронах деревьев раздался громкий звук, а затем послышалась возня. Пёс навострил уши. Кот на всякий случай выпустил когти. Фу-Фу на цыпочках двинулся к деревьям: ещё чуть-чуть, и он увидит того, кто там прячется. Вероятно, это преступник…
– Эй! – донёсся голос из-за сцены. – Где вы все?
Фу-Фу гавкнул от неожиданности. Шум в ветвях тут же прекратился. Из-за сцены выскочил крот Шиша. Он был весь мокрый, словно только что искупался. Очки съехали набок.
– Это ещё кто? – удивился пингвин.
– Шиша! Ты нам спугнул преступника! – залаял Фу-Фу.