Старик пристально разглядывал ее какое-то время, а потом кивнул.
– Пойду-ка я проведаю мальчика. Может, поживу с ним какое-то время.
– Спасибо, – сказала Олив. Она взглянула в нарисованные голубые глаза. – У вас нет никаких догадок по поводу того, что же могло случиться с настоящими родителями Мортона?
Старик медленно, грустно вздохнул, отчего его усы дрогнули.
– Прошло много времени, – произнес он наконец. – Очень много. И когда ничего нового, чтобы запоминать, больше не происходит… – он сделал паузу и обвел рукой сонную улицу, укрытую пологом вечных сумерек, – память выключается, – мистер Фитцрой покачал головой. – Я не помню, когда они пропали: до того, как коты заманили меня сюда, или после. Не помню, когда видел их в последний раз. Но я помню, что они были хорошие люди. Действительно хорошие. – Его нарисованные голубые глаза сделались слегка мечтательными. – Мэри так умела посмотреть, что хочешь – не хочешь, а выложишь ей всю правду. Даже если вовсе не собирался, – старик усмехнулся. – Разговаривать с ней, если ты собирался что-то скрыть, было рискованно. Может, поэтому Старик так ее и ненавидел. Он не мог ей лгать.
– Мэри? – еле слышным шепотом повторила Олив. – Ее так звали?
Старик поднял кустистые брови.
– Ну как вам это понравится! Я что-то да и вспомнил. Мэри Нивенс. Да, точно. Мэри и… Гарольд. – Брови поднялись еще выше. Старик просиял.
Олив просияла в ответ.
– Мэри и Гарольд.
Все еще улыбаясь, мистер Фитцрой повернул к дому Мортона. Олив пошла в другую сторону, утирая слезы рукавом, но тоже улыбаясь до ушей.
На следующий день, оставив Мортону на пустом крыльце колоду карт и пазл с картинкой разобранного пазла, Олив отправилась на поиски остальных не предавших ее друзей.
Но коты, судя по всему, не желали, чтобы их нашли. Олив на цыпочках обошла первый этаж, проверяя все темные места под мебелью, пока в библиотеке мистер и миссис Данвуди радостным дуэтом стучали по клавиатурам своих компьютеров. Горацио и след простыл. Она спустилась в подвал и несколько долгих, холодных минут провела, глядя на опустевший пост Леопольда, страстно желая, чтобы тот вышел к ней из туннеля. Леопольд не вышел.
Когда ноги у нее уже слишком замерзли, чтобы ждать дальше, Олив поднялась на второй этаж. С каждой новой пустой комнатой и зияющим дверным проемом ее одиночество росло. К тому времени, как она осмотрела последнюю лишенную гостей гостевую спальню, Олив чувствовала себя такой же пустой, как пуст был сам дом. Волоча ноги, она вернулась в свою спальню и прижалась лбом к прохладной оконной раме, глядя вниз, на двор. Далеко внизу виднелись спутанные ветви сада, засыпанная и спрятанная дыра, разваливающийся сарайчик… и – прямо в посаженных в линию кустах сирени – мальчик с растрепанными каштановыми волосами и желтым драконом на футболке.
Сердце Олив невольно подпрыгнуло.
Словно почувствовав на себе ее взгляд, Резерфорд тоже подпрыгнул, и толстая книжка, которую он читал, свалилась с его колен прямо на землю. Он призывно замахал обеими руками. Его губы шевелились – к счастью, медленней, чем обычно, иначе Олив не смогла бы прочитать по ним то, что он говорил. «Выходи! – звал Резерфорд. – Выходи!»
Олив ненадолго застыла, стиснув пальцами подоконник. А потом задернула шторы.
Она прошагала по коридору второго этажа – прочь от своей комнаты, прочь от двора и прочь от стоявшего там Резерфорда – завернула в розовую спальню, надела очки и влезла в картину, за которой находился чердак.
Олив взобралась по источенным жучками ступеням и огляделась в знакомой комнате, заставленной башнями из коробок и пыльной, полуприкрытой чехлами мебелью. Румяный солнечный свет пробивался сквозь чердачное окно, сверкая в развешанных по кругу зеркалах и отражаясь в маленькой, явно отслужившей свое пушке. Олив выглянула из окна. Резерфорд до сих пор ждал на заднем дворе, неодобрительно глядя на дом. Он стоял слишком далеко, поэтому Олив не могла быть в этом уверена, но ей показалось, что Резерфорд перевел глаза на чердачное окно. Он несколько обмяк, словно надутый неделю назад воздушный шарик, а потом наклонился, поднял свою книжку и исчез в увядающих зарослях сиреневой изгороди.
Олив почувствовала неожиданный укол разочарования. Но прежде чем это разочарование успело перерасти в полноценную боль, ее застал врасплох мягкий звон от удара стекла о дерево где-то в темноте справа от нее.
– Эй? – позвала она. – Харви?
Лавируя между старой вешалкой для шляп и креслом, которое выглядело так, будто выплюнула начинку, Олив на цыпочках прошлась по комнате, пытаясь определить источник звука.
Еще один стук раздался ближе.
– Да, я за тобой слежу. Я знаю, что ты замышлял, – пробормотал голос с легким британским акцентом.
Олив выглянула из-за заплесневевшего портновского манекена. Там, всего в нескольких футах от нее, неподвижно сидел Харви. Он пристроился на краешке занавешенного мольберта Олдоса и глядел на что-то внизу, на что Олив не было видно.
– Агент 1-800? – окликнула она.
Харви подскочил и обернулся. Он спрыгнул на пол и встал между мольбертом и Олив.
– Агент Олив, – отозвался он, коротко и сухо кивнув.
– Я тебя уже несколько дней не видела, – сказала Олив. – Где ты был?
– Я на задании, – сообщил Харви. – Слежка. Тайная безопасность. Хирургическое… устранение.
– Ой, – сказала Олив. – Видел что-нибудь новое?
Харви скосил один глаз.
– Возможно, – ответил он. – Но куда большую угрозу может представлять именно то, чего я не видел. Если ты понимаешь, о чем я.
– Не понимаю, – призналась Олив и опустилась на пол лицом к коту.
Харви отодвинулся, сохраняя дистанцию.
– Труд секретного агента непрост, – тихо сказал он. – Держать свои уши чистыми, свой рот открытым, а глаза запечатанными.
– Уверена, – согласилась Олив.
– А еще есть вопрос доверия, – продолжил Харви. Он поднял блестящие, как стекло, глаза к потолочным балкам. – Кто доверится коту, которого не существует? Кто поверит хоть слову кота, вся жизнь которого – тайна?
– Хм-м, – отозвалась Олив, которая знала, что Харви и не ждет ответа.
– И кому можем доверять мы, если никто не знает нас? – Харви вновь перевел взгляд на Олив. – Представь себе шахматную партию, в которой все фигуры одного цвета. – Его глаза дико засверкали. – Ты не можешь знать наверняка, кто на чьей стороне. Двойные агенты. Тройные агенты. Четвертные агенты, – кошачьи глаза распахивались чуть шире с каждым словом, – додекаэдрические агенты.
– Похоже, тебе это и правда нравится, – заметила Олив.
Долю секунды Харви удивленно смотрел на нее.
– Я… – Он напрягся всем телом. – Это… прошу извинить меня, Агент Олив. Я должен вернуться к своим обязанностям.