Когда они вышли из суда, Галина сухо напомнила ему, что свидетельство о разводе он может получить через месяц.
– Пошлину я оплачу сама, – добавила она и ушла.
Михаил дождался, когда она скроется за углом, подошел к урне и, оглядевшись по сторонам, как будто собирался что-то украсть, достал оттуда свою пластиковую бутылку. Допил оставшееся в ней пиво, снова бросил в урну и уже совсем неуверенной походкой отправился к Ольге.
Но там его ожидал очередной сюрприз. Дверь была не заперта. Он без звонка вошел в квартиру и тут же услышал стоны своей новой подруги. Зайдя в комнату, он увидел ее лежащей под парнем со спущенными штанами. Неистово занимаясь сексом, они даже не обратили на него внимания. Михаил не стал им мешать. Эта сцена его нисколько не разозлила. Он подошел к журнальному столику, на котором стояла початая бутылка вина, взял ее и пошел на кухню. Там, опорожнив бутылку до дна, он и уснул, привалившись головой к холодной стене, выложенной кафелем.
* * *
Утром, пока Марина еще спала, Михаил ушел на товарную станцию. Нужно было заработать еще немного. Как-то дотянуть до зарплаты и непременно поздравить Алешу. И не мог он больше себе позволить пользоваться благосклонностью Марины. За эти недели трезвости мозги его стали работать в прежнем режиме. А это означало, что он должен заботиться о себе сам. А кроме того, и еще о ком-нибудь. Инстинкты охранника и просто мужчины просыпались в нем день ото дня. И день ото дня он все больше желал проявлять себя как личность. Как будто удвоились силы после долгого отпуска, после небытия. Все плохое, что произошло с ним за последние годы, отпустило. Не нужно больше от него прятаться. Надо идти вперед, не оглядываясь. Вот только детей он никак не мог и не собирался забывать. Во что бы то ни стало Михаил хотел вернуть свой авторитет в большей степени из-за них. Пусть они и не бросятся к нему на шею, как раньше, когда он приходил домой со службы, но хотя бы захотят поговорить с ним по телефону.
Сегодня на товарке пришлось разгружать доски. И по воле случая перегружать их в другой вагон, который шел именно на Зоринскую станцию. Родину казалась эта затея странной. Не проще бы просто перецепить вагоны и отправить материал, не затрачивая столько времени и физических усилий? Но тогда бы он не заработал денег. Что ж, начальству виднее. И снова он задумался об Андрееве. Неужели тому совершенно неинтересно то, о чем он ему рассказал? Как можно быть таким бесхозяйственным человеком? Надеется, что такие вопросы за него решат кладовщицы? Ладно, надо сегодня самому поговорить с Еленой Алексеевной.
Михаил работал до самого вечера. Удалось получить денег в два раза больше, и он пожалел, что столько времени до этого упустил даром. Что с ним было такое? Где он вообще был?! Но он вернулся, и это главное. И все благодаря Марине. Не встреть он тогда ее в магазине, неужели бы до сих пор так и пил с Василичем? Сейчас уже та недавняя жизнь лежала на нем позорным клеймом. Хотелось поскорее содрать его вместе с кожей и обрасти новой. И, когда он уже шел к проходной «Зоринки», ноги его подкашивались от усталости. Но Родину это было в кайф, поскольку покачивало его от физической перегрузки, а не от алкоголя.
Он пришел на работу к половине восьмого. Специально, чтобы переговорить с кладовщицей о титане и показать ей то, что еще осталось. Пусть хоть она будет свидетелем, что он не фантазирует. А там, глядишь, она сумеет убедить Андреева серьезно отнестись к делу.
Когда же он зашел на склад, то, к своему большому разочарованию, снова увидел Наденьку. Причем она сидела на его месте и читала какую-то книгу при свете настольной лампы. То ли она и впрямь не заметила его приближения, то ли сделала вид, но буквально подпрыгнула на стуле, когда Родин с ней поздоровался.
– Господи! Миша! Фу-у, – схватилась она за сердце. – Как ты меня напугал. Тут просто книжка такая… Вот. – И она, захлопнув ее, показала обложку, на которой красовалось название: «Ваша кровь для нас».
– Это что, про доноров? Медицинский справочник? – нехотя пошутил Михаил.
– Если бы! Наоборот, про вампиров, скорее. Ужасы какие-то. Зачем ты такое читаешь?
– Впервые вижу. Наверное, Щербаков забыл, – предположил Родин. – А почему сегодня снова ты? Где Елена Алексеевна?
– А ты не рад меня видеть? Или влюбился в нашу старушку? Что-то ты сегодня рано заявился, – так и не ответила на вопрос Наденька. Сегодня она выглядела еще ярче, чем в прошлые разы. Даже при тусклом свете ее новая, теперь уже вязаная кофточка буквально ела глаза своими нелепыми сочетаниями красочных поперечных полосок. От них ее грудь казалась еще мощнее, а плечи шире. До чего же все это безвкусно. Кроме того, в волосах поблескивала большая заколка с разноцветными крупными стразами.
– Она заболела? – оставляя ее провокационные вопросы без внимания, спросил Родин.
– Представь себе. У бабульки поднялось давление. Что поделаешь – возраст.
– По-моему, она не так стара, как тебе кажется, – немного осадил он Наденьку, старавшуюся изо всех сил унизить свою сменщицу. – Очень даже приятная женщина. А главное, жизнерадостная. Мне в ней очень нравится ее природная веселость.
– Ну-ну, ты же у нас тоже шутник. Только почему-то всегда серьезен, – скривила кладовщица ярко-алые губки и встала из-за стола. – Садись уж, чего стоишь?
– Благодарю. Но ты можешь еще почитать. Я пойду покурю.
Михаил вышел за ворота, достал портсигар, но, опасаясь, что Наденька пойдет за ним и на улицу, снова не захотел воспользоваться мундштуком. Изредка сплевывая приставший к губам табак, он курил, взвешивая «за» и «против» разговора с ней о титане. Сейчас ведь только заведи лишнюю тему, и Наденька совсем не отстанет. Еще начнет тут всю ночь пересчитывать с ним ящики. Нет, лучше он сам. И без нее вполне все решаемо.
Через пару минут она на самом деле вышла к нему и встала напротив, заглядывая в глаза.
– Миша, тебе бы постричься не мешало. Ты так оброс, – потянула она свою руку к его голове.
– Да, ты права, – отступил он на шаг, не дав женщине до себя дотронуться, и провел ладонью по своей длинной челке. Действительно, последний раз два месяца назад его кое-как постриг один местный алкаш, когда они вместе пили в коммуналке. Деньги на парикмахерскую он не тратил уже несколько лет. Просто забыл, что это такое, обходясь помощью мнимых друзей. – Вот получу зарплату и воспользуюсь твоим советом. Прямиком в цирюльню.
Родин ловко закинул окурок в урну и уже собрался вернуться на склад, но Наденька перехватила его за локоть:
– Постой. Ну, чего ты все время от меня бежишь? Ты что, до сих пор не можешь простить моей глупости? Миша! – горячо заговорила она, приблизившись вплотную. – Хватит уже. Я сама уже сто раз жалела. Ты вспомни, какая у нас была любовь! Я не верю, что ты все забыл. Просто не можешь простить. Я понимаю. Но прошло столько лет…
– Девушка, ведите себя прилично, – насупив брови, решил отшутиться Родин, освобождаясь от ее цепкой руки. – Вы все-таки на работе.