— Пусти, падла! Я сам не знал!
— Врешь!
— Христом Богом клянусь! Чем хочешь, не знал!
Мясник убрал руки, и Колчак, растирая шею, отодвинулся назад вместе с креслом, подальше от сумасбродной гориллы. Надо сейчас как-то успокоить его, улестить и все-таки заставить сделать дело, а потом вместе с подельником отдать Васину: тот не подведет и заодно вмажет свинца и Бешеному. Ну их на хрен, весь магазин нужно перестрелять вместе с похотливо-смазливой девкой. А потом поджечь! Идут они к чертям, и концы в воду! Но Щапа, сучья лапа, за все ответит, поганец, ему Женечка Васин тоже удавочку на шею накинет, подлецу. Однако не теперь, не теперь…
— Не знал я, — как заклинание, бубнил Колчак. — Ну, виноват, не зная броду полез в воду!
Он достал из бара толстый хрустальный графин с виски и пару стаканов. Щедро плеснул в них «Уокера» и протянул один Кругу. Тот взял, понюхал и презрительно скривился:
— Пойло! У тебя водка есть?
— Нет, — выдохнул Григорий и одним махом опрокинул в себя спиртное.
Какая сейчас разница, что пить? Лишь бы покрепче, чтобы унять разболтанные нервы и дать успокоиться взбудораженному, все еще тяжело сопевшему от ярости Мяснику. А то, не ровен час, опять кинется душить, и придется его тогда кончать прямо в кабинете. Такой поворот событий ни в коей мере не устраивал Маркина: и дело не сделано, и неприятности на голову, да еще того гляди можешь и не успеть вызвать телохранителей или треснуть чем-нибудь тяжелым по черепу Мишки. Кстати, череп у него, наверняка, твердокаменный. Лучше стрелять, но во избежание непредвиденных случаев Колчак предпочитал ни в кабинете, ни при себе оружия не иметь. Теперь, видно, пришла пора в корне пересмотреть собственные взгляды и припрятать где-нибудь пушку: чтобы не на глазах, но под рукой.
— Фу, самогон, — Круг выпил и жадно втянулся сигаретой. — Как ты его лакаешь?
— Приходится, — наливая ему еще, начал оправдываться Колчак. — Так сказать, дань времени. Все теперь стараются на западный манер. Да ты пей, пей! Хочешь, за водкой пошлю? Мигом слетают.
Он сейчас готов был послать за чем угодно, не только за водкой, лишь бы Мишка успокоился и не отбрыкивался бы он от дела с проклятым чекистом. Вот еще интересно бы знать, чем же и кому фээсбэшник так насолил, что его решили убрать? Обычно их контора сама решала собственные проблемы, да, видно, времена переменились, и у нее то же поджилки ослабли? Или просто не хотят впутываться? Но что же сделать, чтобы Мишка не ерепенился?
— Не надо, — отмахнулся Мясник и выпил второй стакан. Потом опустился в кресло и мрачно поглядел на хозяина кабинета налитыми кровью глазами. — Ну что еще скажешь?
Он думал, что нет худа без добра: узнав про чекиста, он ловко засадил на острый крючок скользкого и хитрого Колчака, а теперь намеревался как следует выдоить его. Вот еще бы узнать, кто заказал фээсбэшника, но разве Щапа скажет, скот безрогий?! Зато теперь Колчаку от Круга все одно не отвертеться, долго рыгать будет станцией метро Новокузнецкая!
— Тухлятину подсунул и молчишь? — вслух сказал Круг, прикидывая, как бы получше повести игру, чтобы не пережать с обидами и вовремя перейти к финансовым вопросам?
Первый испуг у Мишки прошел, и теперь он считал, что Колчак прав: Господь сам разберется, кого ему прислали. Чекисты так же смертны, как прочие директора, депутаты и журналисты, а если все сделать с умом, то комар носу не подточит. Хотя, с другой стороны, в тюремных камерах на нарах сидят чуть не профессора, но… сидят!
— Я добавлю, — к немалому удивлению Круга, прижимистый Григорий сам завел речь о деньгах. — Серьезно добавлю, но нужно сделать.
— Я грузовичок хотел, — прикуривая сигарету, поделился с ним сокровенными мечтами Мясник. — А то «каблук» уже не справляется, приходится по несколько раз гонять. И себе думал приличную иномарку. Ты же знаешь, у меня старенькая, из сидений уже труха сыплется.
— На шестисотый мерс нацелился? — внешне вполне равнодушно осведомился Колчак, хотя внутри его всего раздирало: диктует ему условия, портяночник! А сам только и может кормом для собак и кошек торговать, да шеи сворачивать. Ну, ничего, сделай только, а там сочтемся.
— Зачем мне шестисотка, чужие глаза мозолить? Нет, лучше возьму японскую или чешскую татру… Да, и квартирку надо бы поменять, тесновато.
«В гробу тебе в самый раз будет, — зло подумал Колчак. — Специально скажу, чтобы подобрали попросторнее».
— Хорошо, хорошо, — согласился он. — Только об одном прошу: не тяни!
— Ну, тут с осмотрительностью надо, раз он из конторы, — рассудительно заметил Мясник. — Ты зря не гони лошадей, все в срок исполнится, но только после того, как добавишь.
— Добавлю, — Григорий поиграл желваками на скулах и разлил остатки виски. — Давай за успех!..
Вечером Колчак припарковал свой автомобиль неподалеку от ресторана на Чистых прудах, где договорился встретиться с адвокатом. Как Маркин и ожидал, Щапа проявил строптивость и никак не хотел согласиться повидаться сегодня же вечером, ссылаясь на неотложные дела и уже назначенные встречи, которые нельзя отменить. Но Григорий проявил настойчивость, как любовник, добивающийся долгожданного свидания, на котором она должна наконец-то уступить его домоганиям: он несколько раз многозначительно выделил слово «надо» и, пользуясь терминологией правоведов, намекнул на вновь открывшиеся обстоятельства. Наконец, Финк сдался, не желая ссориться с Колчаком и надеясь быстренько от него отделаться — какие там у него еще обстоятельства? Небось денег решил попросить наличными или кто-то залетел из его братии и нужно срочно выручить. В этом случае, придется уже серьезно раскошеливаться самому Гришке.
Зная, что у адвоката есть в ресторане знакомства, Колчак попросил его заказать сервировку на два столика.
— Зачем на два? — удивленно переспросил Щапа. — Неужели будут дамы?
— Нет, моя охрана, — и Маркин повесил трубку.
Честно говоря, Финка мучили сомнения: стоило ли ехать на неожиданно организованную встречу? В отличие от Колчака у него охраны нет и никогда не было, и его не защищали ни статус офицера спецслужбы, ни статус криминального авторитета. Даже оружия законопослушный правовед никогда не носил — его оружием являлись хитрость, связи и умение улаживать дела, а в качестве крупного калибра выступали компрматериалы и деньги. Кто-то бы назвал это шантажом и взятками, как это квалифицировал Уголовный кодекс, но Сергей Александрович считал все средства одинаково хорошими, если они быстро вели к цели и использовались так, чтобы не вступить в открытые трения с законом.
В конце концов он решился съездить в кабак: от него не убудет, с Гришкой ссориться невыгодно, а разговор с ним он сумеет свернуть в считанные минуты. Конечно, в других местах придется извиняться за опоздания, да что уж поделать?
Войдя в зал, Финк сразу же увидел скучавшего в одиночестве Колчака. Услужливый мэтр проводил адвоката к столику, и Григорий ворчливо заметил: