— Опаздываешь!
— Ничего, куда нужно, всегда успею, — огрызнулся Щапа и сразу же предупредил: — Давай по быстрому, у меня времени в обрез. Пить тоже не стану: я за рулем. Ну чего там у тебя? Не мог по телефону сказать?
— Торопишься? — не предвещавшим ничего хорошего тоном, с ехидной улыбочкой спросил Маркин.
— Да, знаешь ли, нужно многое успеть.
— В том числе и человечка из ФСБ под пулю подставить?
— Тише ты! — Финк опасливо оглянулся. Пьян, что ли, Гришка? Несет околесицу или у него шутки такие? — Сейчас хоть и демократия, но всяким шуткам есть предел!
— Я тоже так думаю, поэтому считай, что сегодня он наступил!
— Я тебя не понимаю, — Щапа, нутром почуяв недоброе, нервно скомкал салфетку.
«Ну, — мысленно обратился он к себе, — где твоя ядовитость, дружок?! Немедленно покажи ее этому охламону, чтобы он и не думал тебя тронуть, а тронуть он явно собирается! Господи, еще бы знать, что произошло?»
— Клиент твой, которого ты с последним притащил, оказался офицером ФСБ.
У адвоката похолодело внутри: только этого еще не хватало! Ведь в этой конторе есть отдел или подразделение — кто их там знает, как оно точно называется? — специально занимающееся защитой их личного состава. Да и ментов на уши поставят после убийства человека из конторы, а те в уголовном мире ориентируются не в пример лучше, чем вся ФСБ вместе взятая. И Гришка теперь не отстанет, попал ему бедный Сергей Алексаныч на крючок, как ни кичился своей ядовитостью. Неужели они уже?..
— Он что? — Финк замялся, подбирая нужное слово. Сейчас техника на грани фантастики и у собеседника вполне может оказаться в кармане портативный диктофон. — С ним что-нибудь случилось? И отчего ты именуешь его моим клиентом? Ты с ума сошел, Гриша!
«Затрепетал, — понял Колчак. — И дал глубокую трещину. Теперь остается немного нажать, и он расколется до задницы».
Ему вдруг стало невыразимо тоскливо, и он понял: с той минуты, как этот кудрявенький усатенький прохиндей притащил ему конверт с фотографией хмурого коротко остриженного мужика, оказавшегося офицером ФСБ, полновластно вступила в силу старая, проверенная временем мудрость, что сколько веревочка не вейся, а конец приходит. Вот и через придурка Щапу всесильная Судьба дала Колчаку понять, что наступил конец спокойной жизни и грядут неприятности самого разного свойства. Он должен благодарить ее за то, что она не врезала ему сразу обухом по затылку, щедро отпустила время — или только так казалось? — чтобы он мог подготовиться к встрече с непредвиденным.
В кармане у Григория действительно лежал диктофон, а его микрофон он на шнуре вытянул в левый рукав и пристроил на запястье, предварительно сняв часы: техника слишком чувствительная и тиканье швейцарского механизма могло послужить помехой при записи. Сейчас он окончательно сломает адвоката, но радости и азарта, как бывало прежде, Маркин совершенно не испытывал.
— Кто тебе клиента сдал?
— Я не понимаю, о чем ты? — Финк упрямо гнул свое, все еще надеясь, хоть и обосравшись, но выбраться из западни и потом, в ответ, попытаться качнуть права работодателям: пусть ответит!
Хотя он прекрасно знал, что этим людям он никогда качать права не станет, чтобы не оказаться пропавшим без вести: там к подобному вопросу подходили просто — нет человека, нет и проблем, связанных с ним. А Финк страстно хотел жить!
Посмотрев на Колчака, адвокат похолодел — бандит вертел в руках небольшой изящный стилет. Пронеси, Господи! От этого варнака всего можно ждать: уж кто-кто, а Сергей Александрович, защищая Гришку на процессе, это знал слишком хорошо.
— Кто тебе клиента сдал, Щапа? Не прикидывайся глухонемым! Попробуешь встать, я тебя тут же к стулу пришпилю, — Колчак, рисуясь, поиграл стилетом. — А станешь в молчанку играть, тогда мои парни тебя накачают водочкой, подхватят под белы ручки и увезут за город. А там, извини, воля полностью моя.
— Чего ты хочешь? — помертвевшими губами едва выговорил Финк.
— Имена и деньги! Добавить бы серьезно надо за такую фигуру.
У Сергея Александровича сразу же отлегло от сердца и стало легче дышать: там, где речь шла о деньгах, там торг означал жизнь. Иначе, зачем торговаться? Но вдруг это очередная уловка гораздого на разные выдумки Колчака? Сейчас отдашь ему имена, потом деньги, а там тебя и пристукнут? А действительно, зачем ты после — лишний ненужный свидетель, и все.
— Гриша, ты же понимаешь, — зачастил адвокат. — Так дела не решаются, я должен позвонить, переговорить, посоветоваться. И у меня, насколько тебе известно, нет таких сумм!
— Насколько мне известно, у тебя-то как раз есть, — усмехнулся Маркин.
— Помилуй Бог, откуда? — плачущим голосом прокричал Финк, и несколько посетителей, сидевших за другими столиками, недоуменно посмотрели в их сторону.
— Сиди тихо! — зло прошипел Колчак, и острие стилета немедленно повернулось к правоведу. — Не то заколю!
Он блефовал, поскольку совершенно не собирался кончать с Щапой при таком стечении публики, да еще в модном кабаке, но делал все, чтобы Финк об этом не догадался. Григорий вообще никогда никого не хотел убивать, а сейчас в особенности — зачем брать грех на душу, а вместе с ним получать множество неприятностей и жизнь в вечном страхе? Если правовед не расколется, то его даже не повезут на дачу: все это тоже угрозы и рассчитано на испуг. С Финком, конечно, придется покончить, раз он начал такие фортели выбрасывать, но окончательный расчет наступит не сейчас и не сегодня. И вообще стоило все хорошенько обдумать и взвесить. Но прежней спокойной жизни конец, это точно! За это принесший в его дом беду правовед должен ответить, и он ответит!
— Что ты, Гришенька, дорогой, — залепетал насмерть перепуганный Сергей Александрович. — Минаев меня подписал, Куприян Минаев. Адреса точного не знаю, но телефончики могу дать.
— Черкни на салфетке, — велел Колчак, Финк раскололся, но никакой радости или торжества победы Маркин не ощутил. Наоборот, внутри образовалась некая сосущая пустота.
— Вот, пожалуйста, — правовед подвинул к нему салфетку с номерами телефонов и заверил. — А деньги я завтра же привезу, вот те крест! Скажи только, сколько нужно?
— Чем больше, тем лучше. Сам должен понимать.
— Понимаю, — Щапа на секунду прикрыл глаза, и Колчак заметил, как мелко подрагивали синеватые жилки на веках правоведа. — Главное, сделать дело. Там люди серьезные, не мне тебе объяснить.
«Да уж, судя по их заказам, — зло подумал Григорий. — Угораздило же скрестить с ними пути-дорожки».
— Сделаем, — скучно сказал он, искренне веря в то, что говорил: действительно, куда денутся его клиенты? — Деньги завтра привези и заказчику скажешь, что докопались про клиента и просят добавить., да зря там языком не мели… Хотя, что тебя учить? Выпьешь? Кстати, и закусить бы не мешало, время ужина.