— Звонили из таксофона около ЦУМа. Пока лаялись с дежурным городского отдела, чтобы выслал машину, там уже все следы простыли…
Ближе к вечеру Сергей отправился в излюбленный музыкальной богемой кабачок «Маэстро», где надеялся повидаться с человеком по прозвищу Фагот. Джазмен Божию милостию, играющий в стиле нью-орлеанского классического джаза, Фагот виртуозно владел кларнетом, саксофоном, корнет-а-пистоном и инструментом, по названию которого получил свое прозвище. Кроме того, он обладал приятным, чуть хрипловатым «виски-баритоном» и удивительно точно подражал Луи Армстронгу. Впрочем, чего не сделаешь ради заработка? А зарабатывать приверженцу традиционного джаза в эпоху низкопробной попсы, активно наступающей по всем фронтам, становилось все труднее.
Поднявшись из метро, Серов решил немного пройтись по бульвару, а потом свернуть и, через переулки, выйти к ресторану. Даже если он не застанет там Фагота — хотя это его любимое место препровождения времени между выступлениями, — то завсегдатаи непременно подскажут, где сейчас Гордеич, как уважительно именовали музыканта знакомые. Да и то, человек он был уже не молодой, а многие джазмены прошли через неизбежный этап подражания ему. Тем не менее Николай Гордеевич Гусев по прозвищу Фагот оставался неподражаемым.
Дневная жара немного спала, и Сергей не спешил, наслаждаясь пусть призрачной, но прохладой старого бульвара с заросшим зеленоватой тиной прудом.
Отчего-то вспомнился последний разговор с Мякишевым. Трофимыч упорно, как жук скарабей, катил шар дерьма, не привнося ни в посулы, ни в угрозы ничего новенького: все те же обещания досрочного присвоения звания подполковника за живого или мертвого Самвела, громы и молнии по поводу проволочек по делу, а в конце — набившие оскомину лозунги и призывы мобилизоваться, поднапрячься и, наконец, раскрыть! Дурак он, что ли? Просто дурак чиновник в полицейском департаменте, и все?
В этом случае с ним ни в коем разе нельзя шутить! Дураки, особенно сидящие в начальственных креслах, требуют к себе крайне осторожного отношения, как готовая в любой момент взорваться проржавевшая насквозь мина. И если ты не самоубийца, то постарайся уберечься от гибели.
И вообще с дураками сложно: с одной стороны, с ними приходится быть вежливым, чтобы не дразнить гусей, а с другой — не идти у них на поводу, чтобы тебя не привели на край пропасти, и постоянно бдительно следить, чтобы не дать повода… Это так утомительно!
Но действительно ли дурак Мякишев?! Или просто умело прикидывается, когда ему это нужно, прячась за маской недалекого и туповатого, зато искренне преданного делу человека? Как это точно узнать? Тогда и игра могла бы пойти совсем другая!
Куда ни кинь — всюду клин. Одни ругают коммунистов, утверждая, что они занимались геноцидом русского народа, другие с пеной у рта хаят нынешнее правительство, называя его антинародным. Третьи мечтают вернуть большевиков, четвертые уповают на диктатуру. Мешанина. Однако, с точки зрения полицейского, Сергея не устраивала ни прошлая власть, ни современная. Естественно, у каждой из них были и есть свои плюсы и минусы, но не нравилась ни одна. Он не смог бы точно выразить, какая именно власть его устроила бы. Чтобы точно всеми и без исключения соблюдался Закон? Может быть». Но какой Закон?!
— Эй, приятель, дай закурить!
Серов очнулся от раздумий, словно выплыл из темного омута на свет, и увидел, что, занятый мыслями, давно свернул в переулки и теперь подошел к какой-то стройке, огороженной забором из бетонных плит, вдоль которого тянулся настил-тротуар из неструганых, грязных и плохо пригнанных друг к другу досок.
Вокруг тихо и безлюдно. Заходящее солнце бросало прощальные лучи в просветы между выселенных домов. У стены одного из них стояли два парня. Один, несмотря на жару, был в косухе, второй — в джинсовой рубахе с закатанными рукавами, обнажавшими мускулистые татуированные руки.
Третий стоял прямо перед Серовым: жидкая бороденка, волосы до плеч, пестрая рубаха, потертые джинсы и стоптанные ковбойские сапоги.
«Местная шпана, — доставая из кармана пачку сигарет, подумал Сергей. — Ну их к бесу, пусть закурят!»
— Держи, — он раскрыл пачку и протянул ее длинноволосому.
— Э-э, да у тебя на всех хватит, — ухмыльнулся тот и ловко выхватил сигареты из рук Сергея. — Может, и на бутылочку раскошелишься? Вон какой ты солидный, в пиджаке. Покажи, что у тебя в кармашках?
— Это уже грабеж, — вздохнул майор. Придется распахнуть пиджак и показать дураку кобуру под мышкой. Авось немного поумнеет, когда до него дойдет, что запросто может схлопотать пулю.
Но все произошло совсем не так, как рассчитывал Сергей, и завертелось со страшной скоростью.
— Ха! — парень плюнул ему в лицо, явно нарываясь на драку и надеясь с помощью дружков легко расправиться с одиноким прохожим.
Однако и он рассчитал неверно. Выпучив глаза от боли, нахал тут же согнулся пополам и упал на бок — удар Серова по печени был так стремителен, что стоявшие у стены не поняли, что произошло. Зато они заранее готовились к бою и немедленно вступили в него.
Сергей вовремя увидел нож в руке «джинсового». Где он его до этого прятал, не имело значения: видно, ребятки твердо решили любым способом раздобыть денег, либо не на шутку рассердились в ответ на непочтительное отношение к приятелю.
Серов двинул ногой парня в косухе, чтобы тот не мешался, крутнулся волчком, поставил блок и перехватил руку «джинсового» с ножом. Зажав ее, словно тисками, он заставил противника вскрикнуть от боли и тут же нанес ему безжалостный удар по ключице. Ничего, пусть месячишко походит в гипсе, иногда это очень полезно: появляется свободное время, чтобы подумать, насколько вредна привычка приставать к прохожим.
Нож, звякнув, упал на асфальт. Сергей выпустил противника, и тот кулем осел, подвывая от боли: рука повисла плетью. «Джинсовый» понимал — теперь он оказался в полной власти незнакомца, которого они уже считали легкой добычей. Но Серов не намеревался добивать его. Услышав гулкий топот, он оглянулся: малый в косухе шустро удирал по деревянному настилу вдоль забора стройки.
Еще не остывший от скоротечной схватки, Серов полетел вдогонку. Именно полетел, подгоняемый желанием не выпустить и третьего — чем он лучше приятелей? Пусть тоже поучится вежливости. Правда, урок слишком суров, но «аки дадено, тако же и воздашется»!
Сергей догнал беглеца, схватил его за плечи, резко развернул и, используя инерцию движения, со всей силы приложил о бетонный забор. Раздался такой звук, словно треснул спелый арбуз. Парень в косухе, оставляя на сером бетоне большое кровавое пятно, сполз вниз и затих.
Серов посмотрел назад. Длинноволосый уже стоял на четвереньках и ошалело мотал головой. Любитель размахивать ножичком сидел на бордюрном камне, нянча повисшую руку. Можно считать себя вполне удовлетворенным.
Звонить в местный отдел, вызывать патруль и сдавать троицу абсолютно бесполезно — следственные изоляторы забиты до отказа. В камерах, рассчитанных на двадцать человек, сидят до ста заключенных. Где гарантия, что прокурор арестует их? И не обернется ли это столкновение против самого Серова? Особенно если Мякишев далеко не дурак, а те, кто звонил Сергею, не привыкли попусту бросаться угрозами?