Но теперь, когда растленное чиновничество сложилось в целую потрясающую реальность, в недрах которой существует Кремль и Путин, мы же понимаем, что Путин возник не на пустом месте. Он барахтается в той среде, в которую его затолкали его создатели. Его политика полна противоречий, он абсолютно не свободен. Он родился как президент, будучи абсолютно несвободным человеком. И в его действиях огромное количество несвободы. И то, что ему удалось сделать за это время, является чудесным и непонятным, как ему это удалось сделать.
Т. Фельгенгауэр: — То есть вопреки всему этому, Путину удалось сделать многое для страны?
А. Проханов: — Вопреки всему этому, ему удалось предотвратить распад России, ему удалось хоть на какую-то долю ограничить себя от диктата олигархов, приструнив некоторых из них. Ему сейчас удается или не удается, я не знаю, направить огромные деньги в военное строительство. Причем разоблачения, о которых мы сейчас с вами говорили — сердюковщина, ГЛОНАСС и другие, — они связаны с тем, что эти большие деньги пошли в оборону. Потому что пошли огромные потоки, и на эти деньги слетаются грифы, как на падаль. И эти деньги защищаются. И впереди будет еще масса разоблачений, потому что нужно мафию, которая кидается на эти потоки, отгонять, отстреливать, обрубать. И этот процесс начался. И он, несмотря на весь ужас происшедшего (мне так хочется думать), свидетельствует о начавшемся развитии. Потому что развитие без ударов по мафии невозможно. Эти удары начались.
Т. Фельгенгауэр: — Ждать ли разоблачений и в других таких же денежных, скажем, отраслях, если на деньги все слетаются?
А. Проханов: — Я думаю, что пока что реальностью является движение больших денег в оборонно-промышленный комплекс на создание новых типов оружия. Я вот сейчас болтался по Уралу, был в ядерных центрах, был в Волгограде, смотрел, как на заводах делаются новые «Искандеры», строится новый реактор атомный. Действительно, пошли большие деньги. Заводы получили заказы не на один день, а на целые периоды впереди. И вокруг этих денег создаются новые коллективы, новые инженерные группы, новые научные разработки. И на эти деньги, повторяю, кинулись ушкуйники. Они хватают эти деньги, они вырывают эти деньги. И по таким ушкуйникам будут удары. Такие удары, повторяю, будут и в космосе. Уверен, что эти удары пройдут и по, не знаю, по системам ПВО, по самолетостроению. Потому что туда пошли деньги.
Т. Фельгенгауэр: — Хорошо.
А. Проханов: — Но пока что так называемый кудринский блок остается незыблемым. Россия продолжает выплачивать репарации.
Т. Фельгенгауэр: — А премьер-министр всем не указ. И президент.
А. Проханов: — А премьер-министр является частью вот той оккупационной системы, которая сложилась после 1991 года.
Т. Фельгенгауэр: — Новый министр обороны Сергей Шойгу, как вы считаете, сможет исправить ситуацию в министерстве?
А. Проханов: — Не думаю. Потому что Шойгу, конечно, очень крепкий человек и, действительно, он все эти годы сражался — сражался с пожарами, с оледенениями, с землетрясениями. И, действительно, он отвечал на очень грозные, страшные вызовы. То есть это не паркетный генерал, он сам летал над огнем, он видел, как гибнут его товарищи. Но оборона России в условиях надвигающейся войны — это не МЧС. Конечно, идеально (моя фантазия), идеально, если бы возник сейчас русский Макнамара, человек, который был бы концептуально оснащен, понимал конфликтологию сегодняшнего мира, понимал системный характер мирового кризиса, жил ощущениями угрозы, понимал футурологию оружия, сумел бы разбить мир, разбить зоны вокруг России на участки, где складываются конфликты особого рода. В Арктике — это особый конфликт, в космосе — это особый конфликт, наш Кавказ — это особый конфликт, Средняя Азия, куда рвутся вихри экспансии исламистской, — это особое место.
И все это связано с разными типами войн, а значит — с разными типами военных организаций, а значит — с разными типами оружия. И что самое главное — нависла угроза термоядерной войны. Кончились иллюзии относительно того, что ядерное оружие — это оружие сдерживания. Если Россия стратегически отстанет в модернизации своего ядерного оружия, то у Америки будет огромное искушение нанести удар. Поэтому в ядерных центрах, где я побывал, и в Сарове сейчас, и в Снежинске я восхищен работами ученых и пожилого поколения, и молодых, которые умудряются в этих условиях модернизировать ядерное оружие и сохранять паритет с США.
Т. Фельгенгауэр: — Я бы хотела поправиться. Сказала, засомневалась, и сейчас вот слушатели также подтвердили, что ошиблась я: все-таки министра Сердюкова назначали на должность главы Минобороны при Путине. То есть Путин его назначил. Прошу прощения, что неверно я вам сказала. Впрочем, я так понимаю, Александр Андреевич, для вас это не принципиально, кто его назначал.
А. Проханов: — Ну, судя по моему лицу, да.
Т. Фельгенгауэр: — Да. Вы как-то индифферентны абсолютно. Вам что Путин, что Медведев, что Сердюков…
А. Проханов: — Ну, как многим из нас.
Т. Фельгенгауэр: — Не знаю. Мне кажется, были люди, которые видели различия между Путиным и Медведевым.
А. Проханов: — И где они теперь? И где теперь эти люди?
Т. Фельгенгауэр: — Ну, это хороший вопрос, где теперь эти люди, а также где теперь Путин и Медведев. Тут интересный очень опрос провел ВЦИОМ. Мне кажется, вы попросили провести этот опрос, потому что я помню, какое-то время назад, когда появилась только подобная инициатива, вы…
А. Проханов — Не все мои просьбы выполняет ВЦИОМ, но эту — да.
Т. Фельгенгауэр: — Да. Наконец-то. Очень горячо отозвались на эту инициативу учреждения или, скорее, возрождения награды звания Герой труда. Согласно опросу ВЦИОМ, 67 % россиян за такую награду. Так как уже некоторое время назад Владимир Путин говорил, что это неплохая идея, и Общественная Палата говорит, что, действительно, это здорово, похоже, действительно, могут опять появиться Герои труда. Вы в каком виде хотели бы, чтобы все это было устроено?
А. Проханов — Мне бы хотелось, чтобы одновременно были учреждены два звания — Герой труда и Враг народа. Вот эти два звания должны появиться одновременно.
Т. Фельгенгауэр: — Вы серьезно сейчас говорите, Александр Андреевич…
А. Проханов: Серьезно, да, абсолютно.
Т. Фельгенгауэр: — …или как всегда?
А. Проханов: — Вот агент иностранных держав — появилось это уже, да? Но этого недостаточно.
Т. Фельгенгауэр: — Иностранный агент.