– Я… – он стукнул себя кулаком в левую сторону груди. – Все вот здесь, Саня… Все здесь…
– Капитан! Ну, какого черта?!
Хмелев, когда Назаров вошел в его кабинет в половине двенадцатого, глянул на него поверх очков и со злостью швырнул на край стола какие-то бумаги.
– Виноват, товарищ полковник, – на всякий случай сказал он. – Проводил беседу с потерпевшей.
– Беседу он проводил! – фыркнул недоверчиво Хмелев и ткнул пальцем в разбросанные на краю стола бумаги. – Пока ты беседуешь, на тебя жалобы снова строчат!
– Кто на этот раз? Опять Горелов?
Протянуть руку и взять бумаги со стола, хотя они лежали довольно близко, Назаров постеснялся.
– Нет, дорогой мой капитан! На этот раз птица посерьезнее! Усов! Господин Усов накатал жалобу на тебя, на меня, а заодно и на весь отдел, включая экспертов! Будто ему нёбушко поцарапали! Тьфу, ты, господи! Присядь, чего столбом торчишь?! – прикрикнул на него Хмелев.
Назаров послушно уселся к столу для заседаний. Осторожно пристроил на нем локти, но сильно облокачиваться не стал. Ножки у старого стола разболтались, и тот покачивался.
– Что вот теперь делать-то, Назаров? Что прикажешь делать?! – Хмелев негодующе подбросил стопку листов. – Ты уедешь, а мне с этим дерьмом что делать прикажешь?!
– А в чем, собственно, дело, Андрей Иванович? Никакого нарушения процедуры не было. Он, как частый гость дома Беликовых, подпадал под подозрение. И чтобы с него их снять, был проведен анализ. Законность процедуры гарантирована!
– Думаешь? – с надеждой поднял на него Хмелев больные глаза.
– Уверен!
– Ладно, тогда вот что… – он сложил бумаги стопочкой и осторожно двинул их указательным пальцем в сторону Назарова. – Тогда сам и отвечай на жалобу. Ты у нас грамотный. Ишь как излагаешь! Сделаешь, капитан? Сочинишь? А я подпишу. А?
– Так точно, товарищ полковник. Будет сделано.
Он сгреб бумаги со стола Хмелева, положил на них локти. Глянул на начальника с обидой.
– Кто же распорядился Илюхина из-под стражи освободить, товарищ полковник?
– Суд, – коротко ответил Хмелев, снова глянув на него поверх очков. – Есть у нас в стране такая инстанция. Слыхал?
– Суд! – фыркнул Назаров. – А в суде председательствует Огнева двоюродная сестра! И мерой пресечения выбрана подписка о невыезде! А если он смоется?! Он же единственный на сегодняшний день подозреваемый, товарищ полковник!
– То, что он спал с матерью своей девушки, еще не делает его подозреваемым в ее убийстве, – возразил Хмелев, деловито ставя свою подпись на каких-то документах.
На Назарова он не смотрел. Хотя в чем-то и не мог с ним не согласиться.
Вадик Илюхин – чертовски ловкая сволочь. Запросто мог куда-нибудь смыться. И ищи его свищи! Ловкая сволочь! И история с Беликовой нехорошая. Грязная история. Кто знает, до чего они там в ее постели добарахтались?! Может, увлеклись настолько, что он ее и убил в порыве извращенной страсти? А потом попросил кого-нибудь все подчистить. Потому и нет его отпечатков на пуговицах постельного белья и на стиральной машине. Назаров эту версию выдвигал как единственно рабочую. И просил Илюхина не отпускать, а дорабатывать его, дожимать. Но…
Но Огнев тут за него так подписывался, так орал, так бил себя кулаком в мощную грудь!.. И даже без намеков, а открыто порекомендовал Хмелеву быть осмотрительнее. И не идти на поводу у всяких залетных москвичей. Угрозой это было или чем еще, Хмелев мог только догадываться. Но осторожность проявил. Ничто не остановит высшее руководство, возжелай оно отправить его на пенсию раньше срока. Без всяческих выплат и почестей. Просто вышвырнут, как мусор из кабинета? И все!
А этот красавчик уедет! И ему будет плевать, как станет доживать свой век старый полковник. А у него уже две жалобы на капитана. Одна от Горелова, вторая от Усова. Третьей еще от Илюхина не хватало! А тому ничего не стоит ее накатать. Тем более что подсказать есть кому, как ее состряпать. Огнев свой толстый зад непросто так рвет за парня. Небось конверты регулярно от мамаши Илюхина получает.
А красавчик уедет!
А за просчеты своих подчиненных кто расплачивается? Правильно! Его прямое начальство. Даже если оно ему и временное!
– Но он не все рассказывает, товарищ полковник. Он где-то врет. Я это чувствую! – Назаров беззвучно выругался, шевеля губами. – Вот удерет, что тогда?!
– Чего это ему удирать-то? – гневно сжал губы Хмелев, беззвучное ругательство Назарова он отлично угадал.
– А то, что вот один свидетель уже удрал! – И палец Сергея ткнул в жалобу Усова. – Будто по делам, будто за границу по делам. Но кто знает, где эта заграница такая и как скоро он оттуда вернется?! Может, он туда на годы уехал!
– В нем особой нужды нет, – твердо отчеканил Хмелев. – Его свидетельские показания яйца выеденного не стоят.
– А Илюхин?!
– Он под подпиской.
– А Горелов?!
– Этот-то что тебе опять дался?! – взвился Хмелев и, пристроив обе ладони на лысине, простонал: – Оставь человека в покое, капитан!
– А не могу. У меня к нему вопросы. Мне его срочно надо допросить.
– Опять?! – Ладони с лысины шлепнулись на стол и звонко защелкали по нему. – Прекрати! Прекрати, капитан! Ни единого отпечатка его нет в доме! Ни одного! Анализ ДНК сделали. Свидетели с рынка все в один голос подтвердили его алиби. Что тебе еще от него нужно?! Все прошлое забыть не можешь? Мстить вернулся?!
– Он мне соврал, – мрачно изрек Назаров. – И не раз соврал, товарищ полковник.
– Да ладно! – Хмелев откинулся тощей спиной на спинку рабочего кресла, глянул на бывшего дайвера с ненавистью. – И в чем же ложь? Доложи по форме!
Назаров послушно встал и даже вытянулся по уставу.
– За год до исчезновения Листова и Рыкова…
Он не успел продолжить, его тут же перебил протяжный стон Хмелева:
– Ты опять? Опять про этих парней? Ты что, помешался, Назаров? Они пропали почти год назад! Головкова ничего не смогла сделать! Ничего! А она была девушкой серьезной, умной. Знала тут почти каждого. Ты-то куда?! И опять, как ты начинаешь? Ты себя слышишь? За год до исчезновения! О чем ты хотел рассказать? О драке магазинной? Да, да, не надо таращить на меня глаза. Я в курсе. Уже доложили, как ты изводишь своими вопросами весь персонал супермаркета! Как по домам сотрудников ходишь. Покоя им не даешь. Драка та случилась за год до их исчезновения. Слышишь меня?! За год! – И Хмелев для убедительности выставил в его сторону указательный палец. – История та мхом поросла, Назаров! Мхом поросла! При чем тут Горелов?
– При том, что он там был, – настырно продолжил Сергей.
– А с ним вместе еще человек пятьдесят, – фыркнул полковник, хватаясь за сердце.