Но все же идти напролом не следовало. Возможно, корни не единственное оружие псевдовязов. Да и огнемета у нас не было.
Попробовали обогнуть преграду или найти в ней разрыв. Отшагали километра полтора, линия деревьев постепенно загибалась, стало ясно, что охранная линия огибает Полигон. Мы почти отчаялись и уже подумывали, как прорваться силой, особенно настаивал на силовом варианте Шмайсер, возлагавший большие надежды на фосфорные гранаты. И он почти уговорил нас, но тут выяснилось, что кто-то уже применил этот или похожий способ. В ряду деревьев был разрыв – огромное выжженное пятно. Там не только сгорели пять или шесть вязов, но даже почва превратилась в подобие безжизненного лунного грунта. Не скоро еще что-нибудь вырастет…
– Сэкономим фосфорные гранаты, – философски сказал Шмайсер.
Хищные деревья оказались первой линией охраны, наиболее легко проходимой. Защитой от случайно забредших сюда искателей хабара. Я предполагал, что Чеширский говорил о другой преграде, – так и оказалось, мы натолкнулись на нее через несколько сотен метров.
Натолкнулись в самом прямом смысле слова… Ни увидеть, ни как-то еще обнаружить защиту не было возможности. Только натолкнуться.
Все вокруг осталось прежним, но при попытке сделать несколько шагов в сторону Полигона чувствовалось сопротивление, воздух становился упругим, как резиновая стена, и отбрасывал обратно, даже если напряжением всех сил удавалось продвинуться на метр-другой…
Шмайсер, самый массивный из нас, попытался протаранить невидимую стену с разбега. Выиграл лишний шаг и был отброшен обратно.
Попробовали стрелять – результат оказался интересным: полет пуль замедлялся, они вязли в воздухе, становились видимы глазом, затем отлетали обратно.
Стрелять гранатами мы не рискнули. Вместо того я раскопал в рюкзаке рогатку и отправил шарик вперед и вверх под углом сорок пять градусов. Шарик исчез из виду, но вскоре вернулся – полное впечатление, что скатился по невидимому куполу цирка-шапито. От проникновения сверху Полигон был защищен.
У Шмайсера нашлась с собой малая пехотная лопатка – и мы, сменяя друг друга, старались подкопаться под преграду. Землеройные работы заняли немало времени, но результат принесли нулевой. По крайней мере на полтора метра преграда уходила под землю, а потом штольня начала осыпаться, и мы прекратили раскопки. Пока другие копали, я пытался как-то ощутить в себе способность преодолеть стену-невидимку… Ничего не ощутил. Возможно, Чеширский лгал или ошибался. Возможно, искомая способность имеется у моего двойника…
После фиаско подкопа все светлые мысли у нашей четверки закончились… А вместе с ними закончился день, стемнело.
Заночевать решили здесь же, у преграды.
Небольшой парк аттракционов оказался рассечен невидимой преградой почти пополам. Часть каруселей, кассы, тир и комната смеха оказались снаружи. Покосившееся колесо обозрения, остальные карусели и «пещера ужаса» – там, куда мы стремились попасть. Американские же горки, достаточно протяженные, начинались на нашей стороне, но значительная часть конструкции находилась за преградой.
Возня с подкопом измотала всех, кроме Шмайсера, – он утверждал, что потерял способность уставать вместе с потребностью в еде и сне. Тащиться никуда дальше не хотелось, мы постановили не уходить далеко от преграды, разбить лагерь в городке аттракционов.
Место казалось безопасным. С одной стороны прикрывало невидимое нечто, с другой – хищные деревья, а проход, выжженный между ними, мы оснастили двумя датчиками движения и дополнительно заминировали несколькими растяжками.
Заночевать решили в тире, он оказался единственным пригодным для ночлега строением – легкие кровли касс и комнаты смеха еще несколько зим назад не выдержали тяжести снега. Я подозревал, что в тире и до нас могли останавливаться на постой бывавшие здесь люди. Но никаких следов постояльцев не обнаружилось, даже навесной замок висел на двери, и пришлось его сковырнуть.
При виде нетронутого замка Шмайсер оживился. Сказал, чтобы мы обустраивались и ужинали, а он, дескать, тем временем разведает окрестности, пока совсем не стемнело. Во избежание неприятных сюрпризов. Вдруг найденный нами проход в стене деревьев не единственный? Непременно надо разведать.
Врать Шмайсер никогда не умел и сейчас не научился. Любой, заглянув в его хитро поблескивающие глазки, сообразил бы: неприятные сюрпризы отнюдь не являются целью его разведки. Напротив, раз уж никто из коллег не отработал эту делянку, он рассчитывает отыскать сюрприз приятный. Например, железный ящик, куда владельцы парка развлечений складывали дневную выручку.
Интересно, зачем Шмайсеру сейчас деньги и прочие ценности? Коли уж он не может тратить их за Периметром? Рефлекс, наверное. Говорят, если поймать акулу и вспороть ей брюхо, а потом отпустить за борт, она будет продолжать хватать добычу, хватать и глотать, хватать и глотать, хватать и глотать, не обращая внимания, что все проглоченное тут же выпадает наружу… Рефлекс.
Сухопутная акула удалилась разведывать, что где плохо лежит. Остальные зашли в тир, он казался покинутым в большой спешке – замок повесить успели, но пневматические винтовки так и остались на стойке, протереть с них пыль – и можно снова зазывать желающих испытать свою меткость.
Джей-Си небрежно сдвинул винтовки в сторону, расчистив стойку, выложил на нее пару саморазогревающихся банок, упаковку галет и флягу. Мы с двойником тоже полезли в рюкзаки за припасами.
Ужин прошел в недружелюбном молчании. Оба сталкера Лорда, не сговариваясь, оказались на разных концах импровизированного фуршетного стола и ели молча, не глядя друг на друга.
Майор косился то на одного, то на другого и тоже молчал. Когда трапеза завершилась, он взял одну из винтовок, повертел в руках и предложил:
– Постреляем? Спать рано, делать нечего…
– Заржавели они тут, наверное, – откликнулся я без энтузиазма.
Настрелялся я в последнее время… С излишком, с избытком. Правое плечо – сплошной синяк.
– Если исправно смазывали, ничего им не сделалось, – сказал майор. – Сейчас проверим…
Он переломил винтовку, дернул спуск. Сжатый воздух с хлопком вырвался из дула.
– Все работает, – констатировал Джей-Си. – Посоревнуемся?
– Не хочется, – гнул я свою линию. – И пулек не видно…
Двойник теоретически должен был иметь то же мнение, что и я: не располагающее к стрельбе. Но, наверное, в пику мне поддержал майора. Двойник обошел стойку, судя по звуку, выдвинул из нее какой-то ящик. И продемонстрировал пачку с пульками.
Я лишь тяжко вздохнул, не зная, как еще отмазаться.
– Можешь не участвовать, если боишься опозориться, – сказал мне двойник с фальшивым сочувствием. – Мы с Джей-Си сами посоревнуемся.