Роза принесла тарелку с барабулькой, к которой прилагались поджаренные овощи и картофель. Она сказала, что не сдвинется с места, пока он не откусит кусочек.

— Очень вкусно, — искренне проговорил Люк.

— Это приготовлено в масле с добавлением трав и специй.

— То, что надо!

— Я очень рада. Может, принести вам еще чего-нибудь?

— Ваша кузина, кажется, сегодня в более приподнятом, чем обычно, расположении духа.

— Ее настроение очень часто меняется. По крайней мере, сегодня она пришла помочь. Она может хотя бы помыть посуду!

— А разве она не занимается обслуживанием посетителей? Ведь вы бываете очень заняты.

— Нет, она может распугать всех клиентов. Здесь важно уметь улыбаться, а Козима не слишком-то часто это делает.

— И что же, ничто не может вызвать улыбку на ее лице?

— Я достаточно улыбаюсь за нас двоих, — сказала Роза, вновь обратив внимание на свою персону. Он заметил, что она подкрасила губы. И сейчас они были такого же красного цвета, как и ее платье.

— У вас очень милая улыбка.

— Спасибо, синьор, — ответила Роза. — Если вам вдруг что-нибудь понадобится, просто окликните меня.

Наблюдая за сыном Козимы, Люк вспомнил о своих дочерях, и чувство вины вновь овладело им. К сожалению, он не принадлежал к числу слишком уж заботливых отцов. Конечно, девочки получали самое лучшее образование, которое только могло позволить его состояние, у них был красивый дом и возможность отдыхать на престижнейших курортах. Он избаловал их подарками и угощениями, когда они раз в неделю, приезжая в гости, оставались с ним. Теперь он понимал, что просто покупал у них прощение за все свои ошибки, стремясь во что бы то ни стало загладить свою вину.

Маленький мальчик стоял на одном из столбиков ограждения, подбрасывая белое перышко в воздух. Затем, подпрыгнув, он схватил его прежде, чем оно упало. Малыш играл один. Другие мальчики резвились поблизости, однако он, казалось, не хотел к ним присоединяться. В конце концов мальчик оставил это занятие и побрел к траттории. Люк оглянулся, не выходит ли из ресторана мать ребенка, однако, не увидев ее, снова сосредоточился на мальчике. Ребенок стоял неподалеку от него, наблюдая за крупной голубой бабочкой, которая, расправив крылышки, сидела на его руке, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Подняв глаза, мальчик увидел Люка. Малыш застыл от удивления и, затаив дыхание, глядел на него, широко раскрыв свои карие глазенки.

Люк слегка махнул рукой. Ребенок неуверенно приблизился к нему.

— Привет, — тихонько произнес Люк, словно боясь его спугнуть. — Твоя бабочка очень красивая. — Он остановился в нескольких шагах, нахмурившись. Затем мальчик подул на бабочку, и она упорхнула, но, покружив немного над геранью, вдруг села на руку Люка. Он был поражен. — Тебе следует отнести ее своей маме, — сказал он, но мальчишка уже убежал, снова возвратившись к своему столбику. А Люк остался наблюдать за необычной бабочкой, которая теперь перелетела на стол, расправив свои крылья, отливающие всеми цветами радуги.

Люк, закончив с ленчем и выпив второй бокал вина Греко ди Туфо, все еще оставался за столом, попивая из чашечки кофе эспрессо. Бабочка порхнула на цветы герани, а мальчик, которому, вероятно, надоело играть самому, смешался с толпой ребятишек, слонявшихся возле лодок, словно орава беспризорников.

Наконец появилась Козима, она вышла, разговаривая с Тото. Пожилой мужчина смотрел на нее, не скрывая нежности, и Люк предположил, что они приходятся друг другу отцом и дочерью. Затем Тото сказал нечто такое, что развеселило Козиму. Люк увидел ее улыбку, и его сердце чуть не выпрыгнуло из груди — в ней было столько нежной красоты.

Когда Козима повернулась и пошла в его сторону, бабочка, оставив цветы герани, очутилась прямо на ее пути. Женщина остановилась, какое-то время наблюдая за ее странным полетом. Она все еще продолжала улыбаться, что вселило в Люка смелость заговорить с ней снова.

— Это очень дружелюбная бабочка. — Козима перевела на него взгляд своих темных глаз, а бабочка села ей прямо на плечо, создавая столь разительный контраст с ее черным одеянием. — Похоже, вы ей нравитесь.

— Думаю, так оно и есть, — ответила она на его реплику. — Я буду носить ее как брошь. — И уже собралась уходить.

— У вашего сына настоящий талант заводить дружбу с насекомыми.

Ее плечи вдруг стали напряженными. Резко обернувшись, Козима пристально посмотрела на него, ошеломленная, не веря своим ушам.

— Что вы сказали?

— Ваш сын принес ее мне. Она принадлежит ему, — пояснил Люк.

Женщина крепко зажмурилась и покачала головой, словно он причинил ей нестерпимую боль. При виде такой реакции сердце Люка сжалось — он судорожно пытался понять, что такого обидного он мог сказать. Он начал было говорить, но Козима, презрительно фыркнув, не дала ему произнести и слова, лишь чуть слышно произнесла:

— Ох уж эти иностранцы!

Потом, отвернувшись, она зашагала прочь, даже не взглянув назад. Ее сын тотчас отделился от компании мальчишек и стремглав бросился за ней. А бабочка так и осталась сидеть на ее плече.

Люк допил свой кофе, но от его хорошего настроения не осталось и следа. Он махнул рукой Тото, чтобы тот принес ему счет, но подошла Роза.

— Кажется, я обидел вашу кузину, — сказал Люк, протягивая ей несколько банкнот. — Сдачу оставьте себе.

В ответ на его слова о Козиме Роза пренебрежительно отмахнулась.

— Она очень обидчива. Не придавайте этому значения.

— У меня и в мыслях не было расстроить ее.

— Вы скоро привыкнете к этому. Я расстраиваю ее постоянно. Так что вступайте в клуб, он очень большой.

— Скажите ей… — начал было Люк, но внезапно оборвал себя на полуслове. Продолжать не имело смысла. Он ведь был для нее никем, просто бестактным чужеземцем. Возможно, ему не стоило упоминать о ее сыне, но Люку казалось, что он не сказал о мальчике ничего лишнего.

— Бессмысленно извиняться, синьор, — с усмешкой сказала Роза. — Раз уж вы ее обидели, она никогда в жизни вас не простит.

Глава 9

Вернувшись в замок, Люк прилег возле бассейна, пребывая в таком дурном расположении духа, что с трудом мог сосредоточиться на чтении книги. Вскоре пришли Диззи и Максвелл, чтобы составить ему компанию, однако их присутствие расстроило его еще больше. Наконец, движимый желанием поскорее сбежать от них и хоть немного поднять себе настроение, Люк решил позвонить своей бывшей возлюбленной.

Фрейя сидела за письменным столом и писала письма, когда затрезвонил телефон. Слегка раздосадованная неожиданным звонком, она сняла трубку и приложила ее к уху, поддерживая подбородком. Она собиралась на местный праздник, который начинался в четыре часа, и хотела заблаговременно покончить с делами.