Можно, но, учитывая, что искомый человек не просто пропал, а был убит и что его тело завернуто в парусную ткань, применявшуюся для изготовления парусов яхт, делать такие открытые беседы и запросы не стоило. Можно было вспугнуть убийц и тех, кто эти убийства организовал. А ведь они вполне могли иметь отношение к яхт-клубам. И чем дольше преступники не догадываются, что полиция вышла на их след, тем лучше. Правда, могло оказаться, что яхт-клубы и яхтсмены с убийством никак не связаны, но это уже следующая версия.
– О-ба-на! – раздался совсем рядом мужской голос. – Начальнички! Сколько лет, сколько зим!
Гуров обернулся и мысленно чертыхнулся. Мало того что в них с Крячко узнали работников уголовного розыска, так узнал еще и их бывший «клиент». Этого типа по кличке Халва Гуров сажал лет восемь назад. Они с Крячко тогда распутывали дело, связанное с крупными аферами и хищением бюджетных денег. Потом к нему подключились уже оперативники из управления по борьбе с экономическими преступлениями, но начиналось все банально – с разработки преступной группировки, которая начала активно шантажировать бизнесменов. Халва тогда пошел по второстепенному делу и получил не очень много.
– Хорошо выглядишь, – кивнул Гуров, оглядывая молодого мужчину с ног до головы. – Как-то и язык не поворачивается называть тебя по старинке Халвой. Как ты там по паспорту-то числишься? Помнится, красивое сочетание было… Максим Халецкий!
– Точно! – обрадовался мужчина. – Во память! Вы нас что, всех помните?
– Работа такая, – вставил Крячко. – Вы же нам как родные.
Халецкий был одет в легкие летние брюки и тенниску с эмблемой «Яхт-клуба Олега Федорова». Это во многом меняло дело. Понятно, что такие тенниски направо и налево не раздавались, а имели возможность их получить и носить либо члены клуба, либо люди, входившие в окружение самого Олега Федорова. Или почетные гости, но бывший уголовник Халва как-то не ассоциировался со званием почетного гостя.
– Да уж, – криво усмехнулся он. – Родня! Роднее некуда. Отцы!
– А ты, никак, обижаешься, что мы тебя поймали за руку и посадили, – улыбнулся Гуров.
– Не имею привычки, – покачал головой Халецкий. – Зона отучила обижаться. И сажал меня не полковник Гуров или Крячко, а Краснопресненский суд. А я по жизни философ. Жизнь – это игра: кто кого переиграл, тот и наверху. Тогда вы меня переиграли. По-честному! И вообще вы люди государственные, вы за это зарплату получаете. Как говорится, ничего личного. А вас блатные уважают, Лев Иванович.
– Ладно, хватит, – отмахнулся Гуров. – Жарко сегодня. Пригласил бы за столик, о себе рассказал.
– Не вопрос! Прошу, господа. Мне от «уголовки» таиться нечего, я теперь честно бизнесом занимаюсь.
– Тихо, тихо, – осадил собеседника Крячко. – Не надо про «уголовку» и зону так громко. Тут люди степенные, от этой темы далекие. Они отдыхать пришли. Мы, между прочим, тоже.
Гуров подозрительно взглянул на Халву, но тот был настолько поглощен ощущением собственной значимости и своего статуса, что даже ни на секунду не задумался, а что могло привести двух полковников полиции на берега водохранилища в будний день. Халецкий никогда не отличался аналитическим складом ума, потому и сел восемь лет назад за первое же свое криминальное дело. Что ж, пусть думает, что они с Крячко тоже отдыхают.
Под навесом было прохладнее. Крячко повел носом, разглядывая меню, а Гуров отказался от заказа и блаженно вытянул ноги, уставшие от долгой ходьбы.
– Слушай, Максим, а ты что, дело свое открыл? – покосившись на Халецкого, спросил он.
– Ну да, – солидно кивнул Халва и припал к стакану с пивом.
– И член клуба? – добавил Крячко.
– А-а, это? – Халва постучал пальцем по эмблеме яхт-клуба. – Это у нас, так сказать, неписаное братство единомышленников. Олег заказал и подарил друзьям. Федоров Олег!
– Молодец! – похвалил Гуров. – С Федоровым в друзьях.
– А то! Я тут человек уважаемый, если что.
– А бизнес твой в чем?
– Бизнес мой самый что ни на есть востребованный, – рассмеялся Халва. – Яхты чиню! Вы знаете, сколько одна посудина без марафета проплавать может? Нет? Максимум два года! А потом, хочешь не хочешь, а тащи из воды и вези в мой ангар. И ржавчина, и краска слезла, и потускнело, и подгнило. Главное было – найти мастеров хороших, бабло вложить, а потом они сами потекли…
– Так ты можешь и по материалам посоветовать? – оживился Крячко.
– А что? Проблемы? Никак опера яхтами стали увлекаться?
И наконец завязался разговор на нужную тему. Сыщики осторожно, чтобы не вызвать подозрений, стали интересоваться современными яхтами, отделочными материалами, оснащением, преимуществом импортного или отечественного. Не сразу в разговоре прозвучало слово «парус». И произнес его первым Халецкий, чего сыщики и добивались. Не они пришли к нему с вопросом о парусах.
– Парус у яхты – вопрос серьезный, – уверенно вещал Халва. – Это что форма киля, что парусная ткань. Она ведь должна воздух не пропускать, а задерживать, и должна быть максимально легкой. А еще не должна вытягиваться от влаги.
– И чьи ткани самые лучшие? – с откровенной иронией в голосе спросил Крячко. – Американские, наверное?
– Хрен вам! – Несколько разомлевший от пива Халва стал заметно терять респектабельность. – Лучше всего немецкие паруса.
– Ну, наверное, у нас в каждом магазине выбор парусной ткани богатый, – небрежно бросил Гуров.
– Это да! – кивнул Халва. – Тут все, как в жизни. Можно дорогую импортную куртку купить в бутике, а можно на Черкизовском. Разница будет та же. Надо знать и соображать. Думаете, что в салонах лежит мало «китая». Надо дружить с хозяевами магазинов, с менеджерами, тогда тебе посоветуют нормальную ткань, а не фуфло. Подождать придется, пока привезут. Но зато с гарантией.
– А еще лучше знакомых иметь прямо в Германии, – посоветовал Крячко. – Желательно яхтсмена. Глядишь, он по твоей просьбе тебе там и купит и с оказией переправит.
– Ну, это вообще высший пилотаж, – согласился Халва. – Меня тут недавно знакомили с одним немчурой. Прикольный пацан! Только он не совсем немец. Родился здесь, а вырос там… с родителями. И по-русски шпарит, и по-немецки.
– Представитель немецких производителей? Может поспособствовать выполнению заказов? – небрежно спросил Гуров.
– А хрен его знает! В яхтах сечет, как я в своем кармане.
– Слушай, Халецкий, – доверительно склонился к Халве Стас, – познакомь, а? С немцем этим. Прямо очень надо!
– Не вопрос! – Халва махнул рукой и чуть не смахнул со стола высокий пивной стакан. – Только… Только он куда-то запропастился. Он и с Олегом договаривался вчера встретиться, а сам пропал. И труба у него молчит.
– Мы его в два счета его вычислим, – усмехнулся Крячко. – Если он не наш подданный, то легко. Как, говоришь, его зовут?