"Она меня узнала! Вернее уже давно знает кто я! И только ждёт, пока я сам во всём признаюсь! И верит в меня! И любит!!!"
От сиюминутного признания и своего разоблачения меня остановило два фактора: неожиданно закончившаяся музыка и нестерпимый и неприятный зуд по всему почти телу. Помимо этого Булька ещё и обругал меня:
"Да у тебя никакой силы воли нет! Словно тряпка стал! Сейчас не время предаваться слюнтяйству влюблённости! Очнись! А-у-у!!! Отпусти даму, а то задушишь! Вот так, молодец! А теперь отведи и усади её на место! Ну, чего замер?! Теперь извинись и сошлись на неожиданные воспоминания о первой любви…"
К тому времени я уже отошёл от любовного дурмана, вызванного необычайной физической близостью, и действительно извинился за дерзость. Добавляя при этом:
- Вы мне очень напоминаете ту самую прекрасную и единственную женщину, которая сводит меня с ума одним лишь прикосновением.
На что Садалиния страшно удивилась:
- Но вы же хотите жениться на принцессе?! Как же вы можете её обманывать?
- Кого? Принцессу?! Так ведь я в неё и не имел времени влюбиться. Вот когда отпразднуем свадьбу, тогда я в неё и влюблюсь. Без спешки и без лишней суеты.
- О-о! Жаль, что я с ней не знакома! - Патрисия осудительно качала головой в стороны. - Я бы ей поведала о вашей непорядочности.
- А можно подумать наследница престола сама собирается тут же влюбиться в своего избранника! Ей нужен просто настоящий мужчина, непревзойдённый воин, талантливый стратег и тактик, знаток самой современной техники и разбирающийся во внешней и внутренней политике. Ну и как, скажите, она обязана выбирать? По зову сердца?
- Вообще-то вы правы…
- И лишь со временем она меня полюбит, - продолжал я, - И будет счастлива до нашей глубокой старости!
- И вы умрёте в один день?!
- Конечно! Иначе не стоит и стараться! - подтвердил я заключительные слова из старых сказок.
Через некоторое время Садалиния в жёлтом одеянии грациозно прошла в сторону дамской комнаты. А пока я перебросился десятком слов со счастливо улыбающимся Фонарём, как-то незаметно из зала испарились и остальные танцовщицы. Свободные мужчины сразу забеспокоились, забегали в поисках пропавших богинь танца. А мужчины со своими постоянными спутницами лишь печально водили по залу глазами. Лишь сидящий напротив журналист блаженно вздохнул и прокомментировал:
- Окончен бал! Исчезли все красотки! Затихла музыка и полумрак пропал. Последний тост с последней рюмкой водки… И кто-то в чёрном, страшный счёт подал…
Видимо Фонарь первым заметил приближающегося ко мне главного распорядителя с подносом и, как всегда, не преминул блеснуть остроумием. Он слыл человеком, весьма знающим и опытным, так что прекрасно догадывался о крупной сумме, которую придётся заплатить хозяевам застолья. Граф Шалонер вздрогнул и стал ниже ростом, Виконтесса Амалия попыталась разрядить возникшее напряжение смехом, но это у неё получилось так неестественно, что пришлось тут же замолчать и спешно прикрыть рот платочком.
Я полуобернулся и царственным жестом подозвал распорядителя к себе. Одновременно доставая чековую книжку.
- Ваша Светлость! - и вместо моментально убранной тарелки передо мной оказался поднос весьма старинной работы и несколько листков отпечатанного текста. Просмотрев сразу в конец столбика цифр, я не смог скрыть своего удивления и прошептал чуть в сторону:
- Мг! Даже так? У вас что, праздничные скидки?
- Ни в коем случае! - мне отвечали тем же шёпотом, предназначенным лишь для одного слушателя. - Просто остальные гости в знак признательности за доставленное удовольствие от просмотра выступления Садалиний, оплатили их приглашение. Инициатором и основным спонсором этой оплаты выступил барон Джек Лугов. Он со своими друзьями сидит за первым от главного прохода столом. И поднимает бокал в вашу честь…
Я проследил глазами в указанном направлении и увидел довольно улыбающегося мужчину огромного роста. Того самого, который подбадривал меня во время поиска по залу принцессы. Я тоже встал и сделал приветственный взмах рук в его сторону. Вереница газетных заголовков пронеслась у меня в памяти, и я таки вспомнил, сопоставив с именем, что Джек Лугов один из самых поворотливых дельцов в мире столичного бизнеса. Его инвестиционные банки за последний год здорово потеснили на внутреннем рынке, казалось бы, незыблемые финансовые столпы даже такого галактического конгломерата, как Доставка. Сделав себе зарубку в памяти, я уселся на стул и продолжил слушать пояснения главного распорядителя:
- …Вашу личную выпивку оплатил вон тот господин, в самом углу зала. Он лишь сказал, что является близким другом вашего отца…
Пришлось кивнуть и в ту сторону, хотя человек мне был явно незнаком. Более того: вызывал подозрительность. Что это за друг отца? Странно, что Зел Аристронг мне о нём ничего не рассказал.
- …Заказанный вами деликатес оплатили господа с того столика, где стоит высокий канделябр со свечами…
Вот тебе и раз! Никого из той компании я тоже не мог вспомнить. Да что ж это сегодня здесь творится?!
- …Большинство гостей графа Шалонера тоже решили оплатить блюда ими же и заказанные. Чаще всего вместе со стоимостью выпивки…
- Просто невероятно! - пробурчал я, поспешно выписывая чек и ставя размашистую подпись. - После посещения вашего ресторана у меня останутся незабываемые впечатления!
- Всегда рады видеть всех Вас вновь в нашем прославленном ресторане! - главный распорядитель источал такую радость и благожелательность, что его можно было на хлеб намазывать вместо масла. Когда он удалился, я обратился к напряжённо застывшему графу. Он ведь так и не увидел до сих пор суммы счёта:
- Расслабьтесь, дружище! Всё-таки миледи оказалась права!
- В чём именно?
- Общение со мной приносит счастье и удваивает капиталы!
- Та намекаешь, что нас покормили бесплатно?
- Не совсем так, но я уплатил примерно лишь десятую часть от положенной суммы…
- А остальное? - вырвалось у Амалии.
- Остальное нам оплатили многочисленные друзья в виде угощения…
- И Садалиний?! - не поверил Цой Тан.
- Их тоже! Ведь не даром мы разрешили любоваться этим чудом всем здесь присутствующим посетителям. Да и не только им. Закон равноденствия: ты людям - они тебе! И все довольны!
Мой друг вздохнул с неимоверным облегчением:
- И все смеются…
- Ну, не все! - возразил я, кивая головой в сторону Фонаря. - Некоторые просто плачут от счастья.
- Ах, барон! - журналист очумело помотал головой. - Я вам расскажу чуть позже слишком длинную историю для этой ночи. И вы тоже прослезитесь…
- Ну, хоть в двух словах?!