Тело друга Игорь в итоге спрятал под лестницей. Уложив на пол, огляделся по сторонам – везде валялись кирпичи и куски бетонных плит, из которых прежде были сложены стены и перекрытия.
Для полевой могилы – самое то.
Засучив рукава, Офицер взялся за дело. Он не засекал время, но, по ощущениям, прошла целая вечность, прежде чем мертвец был погребен под камнями. Игорь ненадолго задумался, стоит ли делать что-то вроде надгробия, однако быстро отказался от этой затеи: чем меньше внимания привлекает могила, тем лучше. Иные недотепы решат еще, что перед ними схрон, разберут да обшарят. Логвинов невольно поежился, представив, как сталкеры ворошат пожелтевшие кости друга, надеясь отыскать среди них хоть что-нибудь ценное.
Жаль, что от этого не застрахуешься, но такова реальность: раз сторожить могилку некому, любой может осквернить…
Поднявшись на ноги, Игорь отряхнул колени и, окинув гору камней тоскливым взглядом, сказал подрагивающим от волнения голосом:
– Прощай, старый друг. Спасибо за все, что ты для меня сделал.
Умолк на пару мгновений, а потом хрипло добавил:
– Я обязательно спасу Серегу.
И, развернувшись, побрел к выходу из школы.
* * *
Схоронившийся за густым кустарником Смычок, затаив дыхание, наблюдал за Косым, который вальяжно разгуливал по поляне с автоматом в руках. Двое бандитов курили чуть поодаль, с ленцой оглядываясь по сторонам.
Наверное, Косте все-таки стоило свалить куда подальше, а не ошиваться в окрестностях плантации, размышляя, как бы ему добраться до убившего Генку мерзавца. Наверное, это было бы правильней, но сталкер снова не смог себя пересилить. Он непременно должен был отомстить за смерть племянника, иначе совесть снедала бы его до самой смерти.
– Ну где же ты, Смычок? – воскликнул Косой, чавкая жвачкой. – Я же знаю, что ты рядом! Я тебя, мразь такая, сразу узнал, едва увидел. И второго урода, твоего корефана, тоже узнал!
Смычок так крепко сжал рукоять пистолета, что костяшки побелели.
Выходит, он не ошибся насчет Косого – Гену он пристрелил умышленно, с удовольствием. Косте безумно хотелось разрядить всю обойму в голову ублюдка, однако он старательно сдерживал гнев. Да, безусловно, самого убийцу Смычок прикончит, но что делать с остальными двумя? Нет, одному против троих ему явно не сдюжить.
– Чо ты кипятишься, Косой? – спросил один из бандитов. – Дался тебе этот сталкер. Чо теперь, по всей Зоне за ним слоняться?
– Надо гада кончать, Башмак, – уверенно заявил убийца. – Иначе бед потом не оберешься.
– Да каких бед, о чем ты вообще? – разозлился третий бандит. Его лицо тоже казалось Смычку знакомым: наверное, он был одним из тех, с кем Костя схватился в казарме. – Снежок ясно дал понять: еще раз на пороге появится – валить сталкераста на хрен.
Костя хмыкнул про себя. Вот, значит, как ты со мной, нарколыга треклятый? Валить сталкераста? Что ж ты делать будешь, когда мы за Периметром встретимся? Поздороваешься небось, как ни в чем не бывало?
– Вот я так и собираюсь, Шуруп, – осклабился Косой. – На поражение. Только нос пусть наружу высунет!
И, направив ствол автомата вверх, он выпустил очередь в предрассветное небо Зоны.
Башмак от неожиданности даже сигарету выронил.
– Ты чо творишь, придурок? – выругался он, наклоняясь за бычком. – Мы ж посреди Зоны, а не в тире!
– Ты чо, боишься, что кто-то услышит? – хохотнул Косой. – Харе трусить, ребзя! Мы тут одни! Только мы… и Смычок!
– Пошел ты на хер, короче, – не на шутку разозлился Башмак. – Сам ищи своего Смычка, если он тебе так нужен. Ты как, Шуруп?
– Да погнали, чо торчать-то тут попусту? – пожал плечами бандит. – Я как бы Зону не особо люблю. На плантации хоть знаешь чо где. А в дебри за притырошными сталкерастами лучше не соваться, это Башмак верно базарит!
– Вы чо, предатели? – изумился Косой. – Чо я, один тут должен его разыскивать?
– Хочешь – пошли вместе, – пожал плечами Башмак. – Но я тут больше не останусь. Мало ли и впрямь какая-нибудь зараза объявится.
– Ну и хер с вами обоими. Валите, – махнул рукой Косой. – Давайте-давайте. Я сам его кончу, башку отрежу и вам притащу, покажу.
– Совсем у тебя крыша от «дури» поехала, – покрутил пальцем у виска Башмак. – Погнали, Саня.
Шуруп оглянулся на Косого и, качая головой, вслед за Башмаком покинул поляну.
– Твари, блин… – проворчал убийца Генки.
В душе Смычок ликовал: неужели волей судьбы ему доведется остаться с Косым тет-а-тет? Бандиты действительно вскоре скрылись из вида, и казалось, ничто уже не может помешать Косте расправиться с убийцей…
Но он не спешил жать на спусковой крючок.
Ему не жаль было тварь, которая размахивала автоматом из стороны в сторону и корчила гримасы одна страшней другой. Строго говоря, тварь куда больше заслуживала смерти, чем жизни, и это признал бы любой адекватный человек, если бы ему зачитали послужной список твари.
Но пристрелить ее так подло и гадко, со спины – разве не так бы поступила сама тварь? И, если он сейчас нажмет на спусковой крючок, чем он лучше?
– Ну же, покажись, сволочь! – проорал бандит. – Или трусишь? Мы один на один, как видишь, так что все по чесноку!
Он прошел через поляну к огромному валуну, что лежал возле старого клена, и, плюхнувшись на него пятой точкой, презрительно бросил:
– Я-то думал, ты мужик.
Тут уж Смычок не выдержал. Ему и самому тошно было отлеживаться за кустом, пока убийца его племянника павой разгуливал по поляне. Последней фразой Косой окончательно избавил сталкера от сомнений. Бояться надо неизведанного, аномалий и артефактов, а не человека, такого же, как ты сам, из плоти и крови.
Однако не успел Костя подняться на ноги, как бандит заверещал, словно поросенок под ножом мясника. Не понимая, что происходит, Смычок выскочил на поляну, держа наготове пистолет.
Увиденное заставило сталкера остолбенеть.
Валун, на который уселся Косой, споро засасывал бандита в себя. Выглядело это не сколько жутко, сколько странно, необычно: ублюдок просто медленно погружался в совершенно обыкновенную серую глыбу.
Завидев Смычка, Косой на какое-то время потерял дар речи, а потом, спохватившись, наставил автомат на сталкера и потянулся к планке предохранителя.
Выстрел!
Еще один.
И еще, еще…
После четвертого Костя все-таки заставил себя опустить пистолет. Один в голову, еще три в грудь. Он убил Косого первой же пулей, другие выстрелы лишь сотрясали уже безжизненный труп. С запрокинутой башкой, перепачканный собственной кровью, бандит медленно, но верно исчезал в чреве прожорливого валуна.