Так вот вода в реке казалась отчего-то такой же смертоносно-голубой.
Еще одна попытка ухватиться за перила…
Есть!
«Теперь бы еще самому не свалиться, – мрачно подумал Костя, – а то поведет ее дальше, и оба нырнем!»
Он стал потихоньку тянуть доску с Картузом на себя. Старик из красного сделался белым, точно рафинад. Смычок его прекрасно понимал: если сломается еще одна стойка, купания в Раздельной сталкерам не избежать. Однако отступать было уже поздно, ведь, если выпустить доску сейчас, Картуз точно свалится в воду.
– Давай-давай-давай… – приговаривал старик еле слышно.
Медленно, но верно Смычок подтягивал перила к себе. Вот он ухватился за доску еще и второй рукой. Мышцы на правой уже ныли – уж больно разъелся старик на институтских харчах. Левая рука дала столь необходимую разгрузку, но радоваться было еще рано: Картуз по-прежнему висел над водой.
– Готов? – проскрипел Смычок.
– К чему? – одними губами пролепетал старик.
– Сейчас я резко… дерну доску на себя… а ты… постарайся встать ногами на мост, понял? – пояснил Костя, часто и тяжело дыша.
– Но…
– Делай, что говорю, – сквозь стиснутые зубы процедил Смычок.
По лбу градом бежал пот, щипал глаза, оставался соленым привкусом на губах.
– Готов? – повторил он вопрос.
– Ага, – неуверенно брякнул Картуз.
И Костя, как обещал, резко потянул доску на себя.
По иронии судьбы, от такого нажатия она и переломилась, но, на их удачу, случилось это, когда обе ноги Картуза уже коснулись моста.
От неожиданности Смычок потерял равновесие и, как был, с доской в руках, упал на спину, а «красный» сталкер, пальцы которого, похоже, приросли к перилам, рухнул сверху, выбив из легких спасителя последний воздух.
Костя зашлепал губами, словно выброшенный на берег пескарь. В тот момент он больше всего на свете грезил о двух вещах – чтобы дыхание восстановилось да чтобы доски, на которых они лежали, не проломились, иначе все его старания оказались бы напрасны.
К счастью, обе мечты сбылись.
Сжав губы и сглотнув набежавшую слюну, Костя повернул голову и увидел, что Рома с глуповатой улыбкой бредет к мосту, прижимая к груди контейнер.
– Не-не-не-не-не! – проблеял Смычок и не сдержался – хохотнул, до того забавный у него был в тот момент голос, тонкий такой, будто он гелием надышался. Даже слезы на глазах проступили от этого нервного смеха. – Стой пока там!
Оперативник подчинился.
По-прежнему жив, подумал Костя про себя.
Поскорей бы уже покинуть этот треклятый мост…
– Слезай с меня, – сказал он старику, который, как упал на него, так и продолжал лежать. – И ползи на тот берег. Я за тобой. А там и Рому кликнем.
– Добро, – отозвался Картуз и, осторожно перевернувшись на брюхо, едва ли не на четвереньках устремился к спасительной земле.
Смычок, тихо чертыхаясь, потащился следом за ним.
Сердце успокоилось, лишь когда под ногами оказалась твердая земля. Хлипкий мост остался позади, и Смычок наверняка бы позволил себе улыбнуться, если бы Роман все еще не стоял по ту сторону реки.
Костя отряхнул брюки и, уперев руки в боки, шумно выдохнул.
– Ну что, Ром? – крикнул он, подняв взгляд на оперативника. – Морально готов?
– Да вроде, – неопределенно повел плечом тот.
– Держись между центром и уцелевшими перилами, – посоветовал Смычок. – За сами перила лучше, как видишь, не держаться, свалиться можно.
Рома покивал, соглашаясь с Костей.
– Ну, если готов, давай. – Сталкер поманил оперативника обеими ладонями.
Парень ступил на мост робко, может быть, даже осторожней, чем Костя. И правильно делает, отметил Смычок про себя, так по подобным обветшалым конструкциям и надо ходить. Удивительней всего в этой ситуации было то, что молодой оперативник, прежде в Зоне не бывавший, вел себя адекватней, чем старый прожженный сталкер. Как такое вообще возможно, Костя понять не мог. То ли старческий маразм, то ли Картуз и впрямь всю жизнь прятался за спинами других, а теперь с гордостью хвалится опытом, которого, по сути, и нет. Неясно только, зачем ему вообще понадобилось пускать пыль в глаза опальному сталкеру Смычкову? Попытка задавить авторитетом? Но о подобном стоило забыть еще после казуса с Коллекционером. С самой высадки в районе Маяка Картуз будто нарочно вел их отряд на верную смерть – то на кладбище потащит, где погуляла «мясорубка» и до сих пор ошиваются «веселые призраки», то не выложит из карманов все гайки, нарушив их маленький «пакт», то вот сейчас.
Рома слегка побледнел, когда одна из досок хрустнула и грязно-серое древесное полотно прорезала трещина. Однако стоять и любоваться ей оперативник не стал и потопал дальше, трепетно обнимая контейнер с эмблемой института.
Смычок ожидал, что случится какая-то новая беда, что мост под Ромой обвалится совсем и вместе с бедолагой канет в речке. Однако на деле все оказалось не так плохо: доски под подошвами службистских ботинок, конечно, поскрипели изрядно, но в итоге обошлось без трагедии.
– Да уж, – покачал головой оперативник, с явным облегчением ступив на сушу. – После того что с вами приключилось, я, честно сказать, струхнул прям конкретно!
– А кто бы не струхнул? – пожал плечами Смычок.
– Обидней всего, если вода, – оперативник мотнул головой в сторону речки и нервно ухмыльнулся, – на самом деле безвредная, да?
– Не понимаю, чего тут обидного?
– Ну, так боялись в нее свалиться, а она, например, обычная.
– Если тебе так интересно, какая она на ощупь, – сказал Костя, – давай вперед. Окуни руку. А мы посмотрим, что из этого выйдет.
– Да нет, спасибо, – неуверенно выдавил оперативник. – Как-то не тянет проверять…
– Вот и я о чем, – хмыкнул Смычок. – Это, Рома, Зона. Тут все сомнительное уже опасно.
Он покосился в сторону Картуза, который стоял чуть поодаль, и добавил:
– Странно, что Эдуард Тимофеевич, который об эволюции Зоны порассуждать не дурак, на деле почему-то совсем ее не боится.
Старик затравленно посмотрел на сталкера исподлобья и буркнул:
– Не ерничай. Всякое бывает. Я эти места знаю как свои пять пальцев. И по мосту этому ходил столько раз – не сосчитать. Кто ж знал, что он посыплется именно сегодня?
– Ну а я про это и говорю, – сказал Костя. – Ты не знал, когда он рассыплется, но почему же тогда так уверенно шел?
– Замяли, – проскрипел Картуз.
– Да мы-то замнем, – со вздохом произнес Смычок. – Никуда не денемся. Я просто устал молчать. Не знаю, что вам там насчет меня сказал Разуваев или этот ваш Дмитрий Федорович, но сдохнуть, не дойдя до лаборатории, я не хочу, как, думаю, и вы. Так что давайте все же будем хоть немного осторожней, ладно?