— Не надо, Элли, — попытался уговорить ее Чанс.
— Если О’Нил проверит содержимое твоей машины, что он найдет там, Чанс? — Ее голос охрип от напряжения.
— Грязную одежду да пару подставок, которые я забыл отправить с Зиком и Ангусом. — Чанс небрежно засунул руки в карманы.
Элли отвернулась. Казалось, сама тишина вокруг была наполнена свинцовой тяжестью. После недолгого раздумья Чанс пошел в сторону города. Элли поспешила за ним.
— Ты куда?
— В городе должен быть шериф.
— И что ты собираешься делать?
— Делать собираешься ты.
— Я? Ничего не понимаю.
— Если ты веришь в придуманную тобой же историю, просто не остается другого выбора. Тебе необходимо сдать меня властям.
— Сдать властям? — взвизгнула она.
Чанс поморщился. Резкие перемены в ее тоне и настроении могли вывести из себя кого угодно. Он взял ее за плечи и развернул лицом в сторону центра городка.
— Подожди! Давай обо всем спокойно поговорим!
— Зачем? — язвительно заметил Чанс. Он решил больше не сдерживать эмоций. — Ты уже сделала собственные выводы. О чем еще разговаривать, Элли?
Он решил ее напугать, грозно посмотрев сверху вниз. Кажется, прием подействовал. Элли отступила на несколько шагов.
— Но, Чанс, это… это было лишь предположение! Черт! А что насчет оружия? Они заявили, что у тебя было оружие.
— Возможно, я заставил его исчезнуть, — съязвил он. — Ведь я знаю, как это делается. — Он отвернулся и ускорил шаг.
— Подожди! — Элли предпринимала отчаянные попытки догнать его. — Ты говорил об опасности. Если нас найдут, нам не светит ничего хорошего.
— Да, но, если ты сдашь меня местному шерифу и скажешь, что я преступник, тебя оставят в покое. Бояться будет нечего. Полиция, Уилсон и Дюро получат наконец то, чего добивались: грабитель найден. Все узнают о твоей непричастности к делу, и Уилсон поймет, что ничего из происходившего в номере на двадцать втором этаже тебе неизвестно. А мне после твоего заявления просто никто не поверит.
«Неплохая идея», — подумал Чанс. Выгодная для всех заинтересованных лиц, кроме него одного, Перспектива провести десять лет за решеткой не прельщала его.
Элли вдруг застыла на месте. Чансу пришлось пройти больше десяти метров, чтобы заглянуть ей в глаза. Она неловко развела руками.
— Я не могу этого сделать, Чанс. Не могу тебя сдать.
— Почему нет, Элли? Если ты сама веришь в историю, которую сочинила, тебе просто некуда деваться. Я вор, возможно, насильник. Со мной небезопасно и тебе, и окружающим. Придется обратиться к шерифу.
— Прекрати, — попросила она. — Я знаю, что ты не насильник. И уверена, что с тобой я в безопасности.
— Откуда такая уверенность?
Порыв холодного ветра заставил Элли обхватить плечи руками и зябко поежиться.
— После прошлой ночи ты не стал бы врать мне.
— Как смешно это звучит из твоих уст! — ответил Чанс. — Такая же мысль родилась и в моей голове, и тем больнее мне слышать подозрения в свой адрес.
Они замолчали.
— Я не хотела бы в них верить, Чанс, — наконец призналась Элли.
— Правда? Несколько минут назад ты с пеной у рта доказывала обратное.
— А ты посмотри на вещи с моей точки зрения.
— Твоя точка зрения слишком смущает меня, Элли. Ты защищала меня от преследования, ты помогала скрыться от полиции, наконец, ты подарила мне прекрасную ночь. Никто в целом мире не делал мне такого подарка. А теперь ты подозреваешь меня в воровстве.
— Я не собираюсь тебя сдавать. Все, — заявила она.
— Так что же ты собираешься делать?
Грузовичок-пикап, направлявшийся на восток, затормозил у самых ног Элли.
— Эй, привет, нам, случайно, не по пути?
Четырьмя часами позже, когда позади остался прелестный городок с названием Дэд-Мэа-Холлоу [6] , Элли предложила присесть на ствол поваленного дерева, чтобы передохнуть. Никогда в жизни она не предполагала, что езда на попутках может быть столь утомительна. Чанс уселся в нескольких футах — они казались милями, если вспомнить, как близки были они прошлой ночью. Элли чувствовала себя ужасно одинокой и мучительно искала пути к наведению моста через разъединившую их пропасть.
Утро принесло с собой тысячу вопросов, и, проснувшись, Элли поняла, как, в сущности, мало ей известно. Лежа в теплых объятиях больших и сильных рук, чувствуя горячее мужское дыхание, она вдруг с ужасом подумала, что обстоятельства складываются явно не в пользу Чанса. И чем больше рассуждала, тем больше убеждалась, что у полиции нет более подходящего объекта для подозрения в краже.
Однако обломки мозаики никак не складывались в единое целое. С одной стороны, человек, который относился к ней с такой нежностью, который так бережно охранял ее сон, не стал бы угрожать Уилсону оружием, тем более что она побывала на двадцать втором этаже и сама убедилась в этом. А Уилсон? Что, если миллионер опознал в Чансе вора и тот, пытаясь уберечь ее, Элли, пригрозил ему пистолетом?
Она вздохнула и посмотрела вслед проехавшим машинам. Никакого желания вставать на ноги и выбегать на дорогу. Чанс не раз повторял, что первое правило голосующего на дороге — никогда не садиться на заднее сиденье двухдверной машины. Наверное, в юности он преодолел на попутках не одну сотню миль.
Может быть, решила Элли, стоит сменить свою точку зрения. Тот факт, что мужчины в ее жизни оказывались лживыми, низкими, подлыми людьми, еще не означает, что Чанс — один из них.
Да, он совсем другой. Прошлой ночью она поняла, что не ошибалась. Никто в целом свете не заставил ее чувствовать так, как это сделал он.
Он сидел, поигрывая монеткой. Она то исчезала, то появлялась в его руке. Чанс проделывал фокус так легко, так натурально, как будто не существовало тысяч часов изнурительных тренировок, которых требовал даже простейший трюк. Он был человеком дела, сильным характером. Неужели такой мог бы унизиться до воровства?
Элли вздохнула. Ей стало ужасно неловко, Ему, должно быть, очень больно слышать подозрения в свой адрес. Неужели теперь между ними все кончено?
— Блэкджек, — вдруг произнес он, не поднимая головы, Ладонь разжалась, и монета исчезла.
— Что? — переспросила она.
— Вот откуда я брал деньги. — Пальцы нащупали в воздухе что-то невидимое, и монетка оказалась на ладони. — Играл в блэкджек.
— Ты хочешь сказать, что добывал деньги игрой?
Он молча кивнул, и двадцать пять центов превратились в один.
— Там можно неплохо выиграть, — осторожно заметила она, не совсем уверенная в собственных словах.