Мы в Сети, можем позволить себе
А официантка? Она же видела нас. И те пьяные…
Смерть находит людей за разными занятиями
Они как мы? Онлайн?
Да, онлайн
Я не хочу, – это была всего лишь мысль, но она прогремела словно выстрел. – Я не хочу!
Карандашик в окошке снова зашевелился. Потом появились слова.
У тебя есть выбор.
Какой? – тут же набрал Гриша.
Офлайн
Не в Сети?
Он знал, что такое офлайн, но сомневался, правильно ли понял. Может быть, здесь это подобно геенне огненной.
Именно. Тебя отключат от Сети.
Гриша даже фыркнул. Несмотря на плачевное положение, ему стало смешно. Отключат? Он сам себя «подключил», значит, сам себя и «отключит». Хотя не знал как. Но вдруг странное покалывание в кончиках пальцев заставило вздрогнуть. Гриша взглянул на руки – из каждого пальца шло по проводку. Никаких разъемов и штекеров, пальцы делались тоньше к кончикам и «убегали» в темноту, к компьютеру, который совсем не походил на его Rover Book. Гриша был привязан к Сети, был онлайн.
Как? – напечатал он. – Каким образом меня отключат?
Гриша до последнего исключал радикальные меры, лишь поэтому и задавал вопросы, зная наперед ответы.
Они покажут.
Он увидел Их. Черные тени подходили к столу, за которым сидел Григорий. Их было много, очень много. Лица закрыты капюшонами, от этого казалось, что его окружали клоны одного человека.
Кто это? – быстро написал он.
Контролеры.
Когда контролеры одновременно достали ножи с загнутыми на манер серпов лезвиями, Гриша понял, что радикальные меры все-таки будут.
Я все понял, – поспешно напечатал Григорий.
Не думаю, – Лена была непреклонна.
Один из контролеров подошел ближе и подцепил крюком-лезвием провод, идущий от мизинца правой руки. Гриша запаниковал, но не смог даже пошевелиться, будто он попал в паутину. Контролер дернул ножом, и провод отделился от мизинца и завертелся, словно змея в брачный сезон. Гриша вскрикнул и посмотрел на свой мизинец. От него остался только почерневший огарок. Сначала боли не было. Она пришла потом. Его словно током пробило.
Я все понял, – все еще трясясь от напряжения, написал он. – Я все понял!
Второй контролер сменил первого. Лезвие его «серпа» подцепило провод безымянного пальца.
ЯвсепонялЯвсепонял
Онлайн?
Да
Онлайн навсегда?
Дадада!!!!!
Все в итоге делают правильный выбор;
Вы его просто никому не оставляете, – подумал Гриша и посмотрел на обгоревший мизинец. Из него снова уходил в темноту провод. Он снова был онлайн.
Онлайн навсегда.
Дима никак не мог успокоиться. Он не мог найти себе места, когда речь заходила об отце. Он раздражался, вспыхивал. И причин тому было множество, но ни одна из них не казалась ему впоследствии весомой и оправдывающей его поведение. Брошенный отцом в тринадцать лет, сейчас, в тридцать шесть, он просто считал себя обязанным спросить с родителя за это.
Дмитрий сидел перед монитором и смотрел на мутное изображение, передаваемое web-камерой с расстояния в три тысячи километров.
– Эй, братик! Ты чего, завис? – раздался женский голос из динамиков. Изображение шевельнулось, и стали видны очертания человека.
– А что они тебе еще говорили? – хрипло спросил Дима.
– Что у него рак, последняя стадия. – Пауза. – Но они ему не говорят…
– Бред! Какой же это бред! Человек сдает анализы и все остальное… Результаты получает врач и говорит о них пациенту. Пациенту, понимаешь? Не тем, кто его за ручку водит!
– Ну не знаю…
– Неля, а почему они тебе позвонили?
– Они сказали, что не могут тебе дозвониться.
– Бред! Вот он я! Вот мой телефон! – Дима поднял к глазку камеры свой противоударный Texet.
– Тогда не знаю, – повторила Неля.
– Они что-то замышляют, – вырвалось у Дмитрия.
– Он же хотел переехать к тебе…
– На хрена он мне здесь нужен?!
Сгоряча. Он обычно до таких выражений не доходил. Но тут…
– Если бы мне нужна была обуза, я бы завел ребенка, – выпалил он.
Тоже что-то новенькое. Дима никогда так не говорил, никогда. Он не задумывался о детях, даже ложась в постель с женой. Даже не заикался.
– Ладно, Дим, пойду я укладывать своих сорванцов.
Сестра отключилась, а Дима все еще сидел перед монитором, глядя на окошко Скайпа. Внутри кипела ярость. Как так? Где он был, когда я лежал в больнице с воспалением легких? Где все это время был он?! И несмотря на то что отец при последней их встрече все объяснил, Дмитрий не снимал этих вопросов. Не снимал и не снимет. Скорее из-за не потухшей обиды.
Но чертовы вопросы снялись сами собой.
В десять вечера Диме позвонила Неля. Он посмотрел на часы под аккомпанемент песни «Сестренка моя» группы «Любэ», поставленный на звонок. Если в Москве сейчас десять, то в Тюмени полночь. Внутри что-то неприятно шевельнулось. Не иначе случилось что.
– Алло.
Во рту пересохло, язык словно моллюск.
– Димка, отец умер.
Тишина. Его будто в ледяную воду окунули. Внутри все сжалось, съежилось, сердце, казалось, уменьшилось до размера фундука. Он почувствовал себя ребенком. Слезы навернулись на глаза.
– Димка! Димка!
– Я здесь, – ответил он.
Внутренности так бы и остались в сжатом состоянии, если бы не совесть. Она, проклятая, оживила его, чтобы он смог почувствовать, ощутить в полной мере горечь утраты. Ему вдруг стало невыносимо стыдно за слова, произнесенные пару часов назад. Что, мол, не нужна ему эта обуза, что лучше б он ребенка завел.
А отец просто взял и умер. Взял и лишил его этого выбора между двумя обузами. Мол, живи, сынуля, в свое удовольствие и не отказывай себе ни в чем. Никто теперь тебе обузой не будет.
– Дима, что с тобой? – голос сестры доносился будто из-за толстого слоя ваты, с другого континента, из параллельного мира, где нет неблагодарных детей.
– Откуда ты узнала?