— Подарок.

— Ничего себе! Ты познакомилась с арабским шейхом?

— Почти.

— Будь камни в самом деле бриллиантами, они бы потянули на целое состояние. Кто же так расщедрился?

— Мачо, — вырвалось у Ларисы. — То есть… мой новый ухажер. Язык не поворачивается называть его так… но другого слова не подберу.

— Я догадываюсь, откуда явился этот Мачо. Поразительно! Значит, тебя хотели убить из-за броши?

— Никто не знает о ней. Кроме тебя!.. Ты же не будешь… покушаться на мою жизнь?

Ренат вспомнил об альпинистском шнуре в багажнике и своем обещании убить Зою.

— Безумие какое-то…

— С тобой тоже творятся странные вещи?

— Более чем, — неожиданно для себя признался Ренат.

У него и в мыслях не было откровенничать с Ларисой. Он со своей стороны лишь хотел выведать, что происходит с ней.

— Знаешь, тогда в лесу… у нас все получилось! — выпалила она. — Теперь мы пожинаем плоды. Только не говори мне, что я несу чепуху!

— Не буду…

Эдик стоял у парадного, изнывая от волнения. Он не сводил глаз с «Мазды», где сидела Лариса, готовый в случае чего вызвать полицию. Телефон был у него в кармане.

— Твой телохранитель волнуется, — улыбнулся Ренат.

— Я боюсь возвращаться домой. Поживу пока у него…

— Как долго?

— Самое ужасное, что это зависит не от меня… а от развития событий. Вернер предостерегал! А мы его не слушали…

— По-моему, ты преувеличиваешь угрозу. Брошь, скорее всего, — блестящая фальшивка, а твой Мачо — обычный жулик. Он пускает тебе пыль в глаза, как большинство мужчин.

— Стреляли в меня тоже понарошку?

— Я этого не видел…

— Ты мне не веришь? — возмутилась Лариса.

— Я подвергаю анализу любую информацию.

Она умолчала об убийстве в пентхаусе. Хоть Берт и защищался, доказать это крайне сложно. Он правильно сделал, что сбежал.

— А тебе нечем поделиться со мной?

— В моей жизни появилась женщина, которая… сводит меня с ума, — признался Ренат. — Она требует невозможного, я не в силах ей отказать. Я горю в огне! У меня конкретно рвет башню…

— Может, нам стоит поговорить с Вернером?

Ренат представил себе милую и жестокую Соню, обольстительную, словно небесная гурия. Вдруг она исчезнет и унесет с собой весь восторженный ужас страсти, которой он не успел насладиться?!

— Я бы не торопился…

Глава 34

Слова Ларисы подлили масла в огонь, полыхающий в душе Рената. Проклятый Вернер заманил их в ловушку. Клетка захлопнулась, и любители острых ощущений остались наедине с диким зверем. Каждый — со своим.

Теперь кто кого… Кто кого!

Ренат невольно вступил в поединок не то с Вернером, не то с прелестной и коварной Соней, не то с бывшей любовницей, которая требовала вернуть деньги. Все вдруг закрутилось, завертелось в бешеном темпе. Самолюбие, унижение, жажда удовольствий, страх, похоть и любовная тоска. Слишком тесно все сплелось.

Ренат притормозил возле кондитерской, где Зоя фотографировала его и Соню за столиком. А на снимке он оказался один! Вместо Сони — сгусток неопределенной формы. Тень летучей мыши. Призрак ночной бабочки.

— Плевать, кто она, — процедил Ренат, глядя на то самое окно, под которым в тот вечер стояла Зоя. — Я хочу вернуть ее… любой ценой!

Он возвращался домой с безумной надеждой застать там Соню. Его встретила постылая тишина и пустота.

Ренат прикинул, сколько денег он соберет, если продаст машину и съедет в однокомнатную хрущобу. Мало! Придется экономить на еде и шмотках, отказывать себе во всем. Соня не станет мириться с его жалким положением. Судя по ее замашкам, она привыкла к роскоши, изобилию и возведенным в культ наслаждениям. В ней было что-то змеиное, зловещее и сладостное.

— Неужели было? — простонал он. — Неужели я больше ее не увижу?

«Убей Зою! — прошептал кто-то ему в ухо. — Ты обещал! Я не потерплю соперницы. Не потерплю!»

— Эй! — озирался он по сторонам. — Ты где?

Перед глазами мерцала брошь, которую ему показывала Лариса Курбатова. Это не могли быть настоящие камни. Но вещь — исключительной красоты.

Под впечатлением от беседы с Ларисой Ренат решил еще раз осмотреть сумочку Сони. Та сиротливо висела на крючке в прихожей. Он открыл ее и достал баночку с кремом. Отвратительный запах пробивался сквозь крышку, раздражая ноздри. Внутри — вязкое зеленое желе, жирное на ощупь.

Ренат окунул палец в желе, мазнул по ладони, растер и понюхал.

— Фу-у!.. Что за дрянь?

Кожа в том месте чесалась и покалывала. Вряд ли Соня пользовалась зловонным кремом. От нее всегда приятно пахло. Зачем она носила в сумке такую гадость?

Одежду девушки Ренат бросил в стиральную машину. Брючки, блузка, белье — все далеко не дешевое, модное, купленное в фирменных отделах.

— Соня… Соня… — шептал он, мысленно призывая ее. — Я жду тебя…

Колода карт выпала из сумки и рассыпалась по полу. Вместо королей, дам и валетов на них были изображены фараоны, прелестные египтянки и древние воины на колесницах.

Ладонь, натертая «кремом», не отмывалась. Ренат намыливал руки, подставлял их под горячую воду, обрабатывал водкой — все напрасно. Запах въелся намертво.

Одурманенный едким запахом, Ренат уснул там же, где сидел — в кресле. Мягко светился торшер, колыхались занавески. В полумраке порхали лунные искры, складываясь в пленительное женское тело…

— Соня?.. — прошептал он во сне. — Соня!.. Я знал, что ты не покинешь меня навсегда…

Она изменилась. Стала стройнее, волосы выросли почти до пят, окутывая ее сияющим плащом. Черты лица заострились, а глаза мерцали, словно звезды.

Соня приблизилась и села ему на колени. Какая сладкая тяжесть навалилась на него… какая нежная охватила истома!..

Губы Сони были солеными на вкус, словно кровь. А кожа шелковистая, как крылья бабочки. Там, где Ренат касался ее, оставались следы.

— Я прилетела на запах… — шептала Соня. — Ты пользовался моей мазью?..

— Это мазь? Я думал, крем…

— Какой ты милый… милый…

Соня была нагая и горячая, как огонь. Ее волосы щекотали Рената, поцелуи были долгими и жгучими, будто укусы. Но он желал гореть в этом огне, желал стать поленьями, подпитывающими его… Невыносимый жар охватил Рената, горящие стрелы впивались в его грудь, он умирал, подобно еретику на костре. Вот что они чувствуют!.. Вот как это бывает!.. Вот что значит сгореть заживо…