Заговорщики сунули «Большой Царскосельский дворец» под собачью подстилку и свернулись на ней безобидными клубочками: серо-белым (поменьше) и серо-черным (значительно крупнее). Однако искатель приключений быстро сообразил, что их поведение выглядит странно (не могли же они «проспать» такой шум!), и парочка появилась в гостиной, на мгновение позже Сашиных родителей. Округлив глаза, кот и пес уставились на беспорядок. («А лопух-то оказался способным учеником!» – подумал довольный Брысь).
Подозреваемые излучали неподдельное изумление воцарившимся в комнате хаосом, и Лина робко предположила:
– Может, верхние полки не выдержали веса книг, ведь мы переставили на них несколько тяжелых томов снизу?
Николай Павлович некоторое время пристально всматривался в Мартина и эрмитажного кота, но все-таки купился на невинный вид питомцев и согласился с женой.
– Ладно. Завтра починю!
И все опять разошлись по спальням…
Как только Саша снова уснул, убаюканный мурчанием, Брысь потребовал перенести фолиант к окну, на лунную дорожку, и, быстренько пролистнув историю Екатерининского дворца, которую уже знал от Савельича, остановился на главе о таинственной Комнате.
Почти соприкасаясь усами, кот и пес склонились над увесистым томом, но не обученный грамоте Мартин вскоре заерзал по полу, придумывая, как сообщить об этом постыдном факте своей биографии. Брысь сердито покосился на неугомонного соседа, но все же начал читать вслух, в глубине души радуясь, что его невысокое мнение о собаках в очередной раз подтвердилось.
История янтарного чуда звучала, как увлекательный детектив. Отсутствовал лишь главный герой, которому удалось бы докопаться до истины.
Оказалось, что завесой тайны покрыто не только исчезновение, но и происхождение удивительной Комнаты, начиная с имени мастера, создавшего это произведение искусства триста лет назад, в самом начале восемнадцатого века! Довольно долго им считался немецкий скульптор Андреас Шлютер, но потом вся слава перешла к шведскому архитектору Иоганну Эозандеру!
Да и делали Янтарный кабинет то ли для прусской королевы Софии-Шарлотты, которая собиралась украсить им свой личный замок под Берлином, то ли для ее супруга, короля Фридриха Первого. Есть легенда, что прекрасные панно не удержались на стенах, чем очень расстроили Его Величество, так что в гневе он даже повелел выслать мастера вон из страны!
– Которого из двух? – тут же захотел уточнить внимательно слушавший Мартин.
– Не написано! – Брысь и сам удивился, как много нераскрытых тайн в истории шедевра.
Так бы и сгинуло творение искусных резчиков где-нибудь в загашниках замка, но подвернулся удобный повод – заключение союза между Россией и Пруссией в 1716 году – и сын Фридриха Первого, король Фридрих Вильгельм, вручил так и не распакованный Кабинет русскому Царю Петру – восемнадцать больших и малых ящиков. (Хотя есть мнение, что драгоценные панели сняли со стен Берлинского замка.)
В ответ Петр Первый подарил прусскому монарху пятьдесят пять гренадер. (Уши Мартина вскинулись на незнакомом слове, и Брысь пояснил:
– Здоровенные солдаты, которые штурмовали вражеские крепости.) А также кубок из слоновой кости, который выточил сам.
– Царь сделал кубок?! – восхитился пес и посмотрел на свои лапы, прикидывая, мог бы он сотворить нечто подобное. Хотя … где ее достанешь, эту слоновую кость!
Начало российской истории Янтарной комнаты тоже сокрыто во мраке. Во всяком случае, прошло целых двадцать пять лет, прежде чем, по велению Императрицы Елизаветы – дочери Петра Первого, подарок установили в Зимнем дворце!
Правда, для выделенного под Кабинет зала панелей не хватило, и архитектор Растрелли добавил зеркальные пилястры и расписанные «под янтарь» деревянные панно.
Брысь строго взглянул на Мартина, который отвлекся на исчезающую лунную дорожку.
– Знаешь, что такое «пилястры»?
По честному выражению собачьей морды понял, что ответ отрицательный.
– С виду колонны, а на самом деле просто выпуклости на стене.
(Приятно все-таки почувствовать себя всезнающим Савельичем!)
Однако покоя Комната не обрела – Елизавета Петровна решила переместить ее в Большой Царскосельский дворец, и великому зодчему опять пришлось поломать голову – новый зал оказался еще больше! В тех местах, где янтаря не хватало, на стены натянули холст и нанесли на него роспись так искусно, что от настоящего камня не отличить!
Пес не выдержал и громким басом выразил восхищение художниками, сотворившими такое чудо. Саша заворочался в постели, а в спальне его родителей зазвенел будильник, но не из-за Мартина, а поднимая Николая Павловича на работу – перед началом учебного года в колледже накопилось много дел.
Фолиант быстро переместился под собачью подстилку, а «наставник и ученик» наконец-то заснули, прижавшись друг к другу теплыми боками…
Лина заглянула в детскую и тихо позвала мужа:
– Посмотри!
Николай Павлович на цыпочках подошел к двери.
– Тебе не кажется, что эрмитажный котяра взял власть над нашей собакой в свои когтистые лапы? – прошептал он, любуясь мирно посапывающей хвостатой парочкой. – Ты помнишь, чтобы Мартин хоть раз пропустил завтрак?
Лина этого помнить не могла, потому что такого никогда не было. Пес вскакивал одновременно с трелью будильника и первым оказывался на кухне в ожидании утренней порции творога с молоком. Потом Николай Павлович выводил его «по-быстренькому», а уже после дополнительной пары часов сна и каши, приправленной мясом и овощами, Мартин «выгуливал» Лину по окрестностям, потому что ее рабочий день начинался после полудня.
– Вот скажи, чем можно было заниматься ночь напролет, чтобы сейчас так крепко спать? – в голос Сашиного папы вкралось подозрение и намек на недавние события.
– Да нет! Не может быть! Они же не артисты Мариинского театра, чтобы так натурально сыграть невиновность!
– Ну, не знаю, не знаю. Что-то мне подсказывает, что этот Ван Дейк устроит нам веселую жизнь!
Когда голоса и шаги удалились на кухню, Брысь приоткрыл глаз – кажется, пронесло. (Умение котов «экономно» смотреть на мир тоже приятно возвышало над собаками!) Пес поскуливал во сне и дергал лапами (видимо, заново переживая падение), поэтому Брысь перебрался на одеяло к Саше. Любитель тайн изнывал от любопытства, что же произошло с Янтарной комнатой дальше, но вытащить фолиант из-под тяжеленного Мартина было задачкой не для кошачьих сил.
Тихо открылась и закрылась входная дверь – Николай Павлович ушел на работу. Потом чихнул кран и зажурчало – наверное, Лина споласкивала посуду. Звук струящейся воды напомнил о лотке с какими-то серыми стружками, и Брысь решил начать новый день.