– Стыдно. И стыдно, что начала обращаться к вам на «ты». Было бы лучше называть вас по имени. Но вы ведь не скажете мне своего имени?
– Догадалась.
– Тогда я вас буду называть просто «русский, который отобрал у меня порошки».
– Русский? – обомлел я.
– У вас характерные ошибки. Я изучала в университете русскую литературу. И люблю Достоевского. У меня и имя русское. Я сначала хотела быть Соней. Как Соня Мармеладова. Потом встретила одну плохую Соню. А имя Лида тоже русское и красивое. Правда?
– Правда, – я счел за благо обмануть. Сестру моей бывшей жены звали Лида, и ничего красивого в этом имени я не находил.
– Когда ты догадалась, что я русский?
– С первых минут. Я не такая уж дурочка. Южная Африка, Южная Африка… Я все понимаю. Все-все понимаю. Вас интересует Пичугин. Вы из КГБ.
– Ладно. Пичугин меня… лично меня не интересует. Меня не интересует, как и почему вы ему помогали. Меня интересует только одна вещь.
Я замолчал. Молчала и Лида.
Я подозвал хозяйку:
– Что у вас на обед?
– На основное – рагу или тефтели с картофельным пюре. А сначала салат.
Я повернулся к Лиде:
– Ты что любишь? Рагу или тефтели?
– Тефтели.
– Тогда, пожалуйста, тефтели, два бокала красного и мне кофе.
– Меня вообще-то зовут не Лида, а Алеида. Но Лида как-то удобнее.
– Алеида? Ты что, арабка?
Лида фыркнула:
– Странно такое от вас слышать! Хотя вы все там уже не такие. Алеида – дочь Че Гевары. И кто вас интересует?
– Не кто, а что. Пичугин увез с собой статуэтку. Я хочу узнать, у кого она.
– Чтобы отнять.
– Чтобы купить.
– Это дорого.
– А ты знаешь, что за статуэтка? – обрадовался я.
– Знаю.
– А я нет.
Лида не удивилась:
– Значит, вы только пешка. Странно. А такой солидный… Хотя, если бы вы были пешка, вы бы не признались. Пешки не признаются, что они пешки. Значит, вы или начальник или… честный человек. Почему вы начали с меня?
– Я боюсь твоих напарников. Твой главный может меня живо без разговоров… – я провел рукой по шее.
– О ком вы?
– О том, кто ходит как баба, у которой расстегнулся бюстгальтер.
– Вы его знаете? Верно. Точно так он и ходит! – Лида вдруг расхохоталась по-детски звонко. Голова у нее затряслась, и нечесаные кудряшки поднялись чертиками. Потом, не моргая, уставилась на меня. – Он сутулый. У него больные легкие. А что касается… – она повторила мой жест рукой по шее. – Он не убьет. Раньше, верно, мы могли на всякое пойти. А теперь нет. Время не то.
– Так что это за статуэтка?
– Ну что вы пристали: статуэтка, статуэтка… Дело не в ней, а в том, что внутри нее.
– И что там?
– Догадайтесь.
– Алмаз?
– Верно.
– Необработанный?
– Ну да.
– Кому он принадлежит? И где он?
– Почему я должна вам все рассказывать?
– Ты меня полюбила.
– Пока нет.
– Авансом.
– Ладно. Пичугин где-то достал алмаз. Огромный. И отдал его нам. Мы ему организовали отъезд. Он нам помог провезти алмаз, у него дипломатический паспорт.
– Но алмаз надо еще обработать.
– Точно.
– И где он сейчас?
– У одного человека.
– Почему вы его отдали? Вам нужны деньги?
– Чего спрашивать, если знаешь ответ.
– Как найти этого человека?
– Просто. В Довиле. Это рядом. Но вы его не найдете.
– Помоги.
– Порошки отдадите?
– Отдам.
Лида подумала:
– А я вам и вправду помогу. Мы заинтересованы, чтобы кто-то купил этот алмаз. Его трудно продать. Он не отшлифованный.
– Знаю.
– И у тебя есть деньги?
– Есть.
– Твои?
– Нет.
– И ты заплатишь?
– Заплачу.
– Не удивил.
– А ты меня удивила. Я думал, что ты другая.
– Какая?
– Будешь кричать «Че Гевара!» и убеждать меня в необходимости мировой революции.
– Я и была такой. Но теперь другое время. Время прошло, а вы в Москве ничего не заметили. И вообще вы очень старый.
– Старый? Ишь ты! – я даже обиделся.
– Конечно, старый, – вызывающе подтвердила Лида. Ей явно нравилось, что теперь она ведет разговор.
– Значит, я тебе не нравлюсь.
– Я этого не говорила.
– Про тебя говорят, что ты лесбиянка.
– А если про вас скажут, что вы любите мальчиков, как вы докажете обратное?
– Мыслишь ты логично.
– Я изучала логику. Три года в университете… Я только потом…
– Стала колоться, – подсказал я.
– Ничего вы не понимаете. И не поймете. – Голос у нее упал, она снова стала бесцветной.
Хозяйка принесла салат и два бокала вина. Лида взяла большую вилку и принялась за салат. Ела она только помидоры.
– Ты остальное не ешь? – удивился я.
– Ем. Все по очереди. Сначала то, что не очень люблю. А что больше нравится, оставляю на потом.
– А где статуэтка?
– Вместе с алмазом. Она вроде шкатулки для алмаза. Вообще-то статуэтка интереснее алмаза. Только ее не купят. А нам нужны деньги. Вы видели статуэтку?
– Нет. Но знаю, что это статуэтка мужчины с длинным носом.
– Так вы ничего не знаете! – обрадовалась Лида. – Это не просто мужчина. Это Гоголь.
– Ты знаешь, кто такой Гоголь?
– Представьте себе. И читала «Мертвые души».
– Так ты мне поможешь найти человека, у которого статуэтка?
– Я ему скажу, что вы хотите его увидеть. А дальше он решит сам.
Она замолчала, уставилась в тарелку, потом подняла глаза:
– Я вас больше не увижу?
– Как тебя найти?
Она взяла бумажную салфетку и написала номер.
– Тут живет одна моя знакомая. Если я вам понадоблюсь, она меня найдет.
Я улыбнулся. Такой же связью пользовался один из персонажей фильма «Место встречи изменить нельзя». Поистине опыт нелегальщины не знает границ.