– Я канатоходец.
– Но… – протянул карлик удивленно.
Акробат отмахнулся от него:
– Все в порядке! Иди погуляй, Рико. Я разберусь.
Недомерок посмотрел на коллегу внимательно, словно пытаясь понять, что происходит, сдался, пожал плечами:
– Тебе лучше знать.
– Господин искал меня? – Голос у циркача был певучий и мягкий, как у многих южан, родившихся на побережье. Шрев оценил его рост, ширину плеч и то, как человек, о котором он только слышал, двигается. Было в его осанке нечто от благородного. Что-что, а держать себя он умел.
– Да. Хотел бы задать тебе пару вопросов. Разумеется, за ответы я заплачу.
Тот не удивился, показав на фургон:
– Давайте побеседуем.
– Лучше снаружи. Вопросов у меня не так много. А значит, это не займет наше время.
Шрев сел прямо на ступеньку, сказав небрежно:
– Ты похож на аристократа. И манерами, и чистым эвью.
Тот сверкнул улыбкой:
– Я простой цирковой, господин. Но мне приходится соответствовать. Мы не всегда выступаем перед обычной публикой, а в дворцы Рионы и Пинии не пускают сброд, которым мы для многих являемся. Маска и костюм порой слишком сильно въедаются в нас.
– Есть с золотого подноса гораздо лучше, чем из глиняной миски?
– Зависит от качества еды и от того, что придется за нее отдать. Как видите, чаще я предпочитаю глиняную миску. Она беднее на яства, но куда как… свободнее.
– Понимаю тебя. Но к делу. Меня зовут Шрев, и я представляю деловых людей юга. Один из наших очень ценных работников, которому мы доверяли, обманул нас, причинил ущерб нашему предприятию и сбежал. Мне поручено найти и вернуть его для суда.
– На юге я не был уже полтора года, и у меня нет друзей среди купцов Великой Руки.
– И все же ты можешь мне помочь. Во всяком случае, так говорят мои информаторы. Ты встречал ее в Варене. Это женщина с седыми волосами, которые часто заплетает в косу. Она уже немолода, хотя и выглядит младше своих лет.
– А еще у нее мерзкий характер, и она так быстра, словно всю жизнь выступала в цирке. Не стану отрицать, господин. Я встречал ее в конце прошлого лета. Она вытащила меня из неприятностей, но, не скрою, я рад, что мы расстались. Слишком уж неуживчивая дама.
Шрев понимающе улыбнулся:
– Не смогу оспорить это утверждение. Значит, мои источники не врали. Могу я узнать, в чем состояла ее помощь?
– Это не такая уж тайна. У меня возникло недопонимание с одним господином, и он решил со мной поквитаться. Его люди пытались меня задержать, но ваша знакомая этого не позволила.
– Женщина смогла остановить мужчин? Как?
– Я не знаю, – искренне ответил акробат. – В тот момент на моей голове находился мешок. Я до сих пор гадаю, зачем она это сделала. Но, как вы понимаете, грех было жаловаться и отказываться от ее доброты.
– Доброты. – Из уст Шрева это слово походило на пепел сгоревшей травы. – Чего у этой женщины в избытке, так это доброты. Тут ты прав. Знаешь, что с ней было дальше?
– Нет, – равнодушно ответил тот. – Мы расстались тем же вечером. Но уходила она по тракту, ведущему к Прибрежному. Возможно, искала корабль в Дарию.
– Возможно.
– Простите, что не смог вам помочь.
– В этом вопросе – не смог. Зато в другом, надеюсь, мне повезет больше.
– В другом? – удивился акробат.
– Я начал наводить справки о тебе, когда узнал, что наша беглянка помогла в твоей беде, и дошел до того господина, с которым у вас возникло недопонимание.
Он увидел, как напряглись плечи циркача, и поднял руку в примирительном жесте:
– Меня не интересуют ваши отношения. Но моих клиентов очень привлекают вещи прошлых эпох. Я знаю, что ты продал статуэтку Арилы, и хотел бы услышать подробности. У кого ты ее купил и что о ней думаешь?
– И все? – Циркач решил, что его разыгрывают.
– И все. Я больше не буду тебя беспокоить.
– Мы с другом нашли ее в развалинах, в старом карьере, за городом. Я сразу понял ценность этой вещи и решил продать перекупщику. Через два дня мы от нее избавились, но в дело вмешался уже известный вам господин, и… мой друг погиб. Я выжил чудом. Вот, собственно, и все. Вы купили ее? Она теперь у вас?
– Купил? – Шрев не показал, что разочарован беседой. Он не чувствовал, чтобы акробат врал ему, а значит, все его ответы правдивы, и сойка зря потерял время. – Увы. Господин Эрбет отказался мне ее продавать.
Он полез в карман, достал четверть серебряной рен-марки, но циркач покачал головой:
– Вы мне ничего не должны, господин. Я ничем не помог.
– Как знаешь. – Он убрал монету и, попрощавшись кивком, отправился прочь.
Акробат сел на ступени фургона, взяв стоявшую здесь же недавно открытую бутылку вина, и сделал большой глоток. К нему подошел карлик, и циркач протянул ему выпивку:
– Спасибо, что не стал лезть с вопросами, Рико.
Тот отсалютовал, прежде чем попробовать:
– Всегда пожалуйста, сиор Мильвио. Что это был за хмырь?
– Не моя тайна, приятель. Извини.
Карлик усмехнулся, еще раз продегустировал вино, возвратил бутылку мечнику:
– Увижу его еще раз, сообщу.
Он ушел, оставив треттинца в задумчивости. Башенные часы ратуши пробили девять вечера, и Мильвио спросил:
– Что теперь?
Лавиани спрыгнула с крыши фургона:
– Теперь уже моя забота, Фламинго. Ты свою роль исполнил, и исполнил хорошо. Остается благодарить тьму, что Тэо порой много болтает и рассказал тебе свою историю. Иначе бы ты точно не ответил на вопросы этого урода.
– Твой друг опасен.
– Очень верное замечание. Он старший среди нас. И не тот толстяк, которого ты завалил на островах. С ним не справиться.
– Даже тебе?
– В противном случае я бы не пряталась. Вовремя я почувствовала его приближение, иначе бы Тэо уже был покойником. Если уж у меня башку порой едва не сносит, когда его метка рядом, то на Шрева бы она подействовала как удар кулаком по осиному гнезду.
– Он может вернуться.
– Но акробат не вернется. Шерон увела его, и слава всем, кто слышит мои несуществующие молитвы, эти дети привыкли доверять моему мнению. Они дунули из цирка прежде, чем Шрев пересек площадь.
Она юркнула в фургон, вернулась с коротким плащом в руках:
– Завтра цирк уезжает, если не вернусь до утра, не ждите меня. Я вас сама найду. Встретимся в Талте в конце концов.
Он не возражал и смотрел, как женщина спешит через площадь в сторону улицы, за поворотом которой скрылся Шрев.