– И что меня там ждет?
– Не знаю. Это место не для людей. И уж тем более не для великих волшебников, пускай и без магии. Если не хочешь стать пустым, то стоит сделать то, ради чего я привел тебя сюда.
– Я ведь не первый? Ты приходил сюда и с другими?
Мильвио слегка склонил голову, показывая, что акробат прав.
– Что с ними случилось?
– Трое отказались. Не поверили мне. Один умер в мучениях через несколько дней. Двое других стали пустыми, и о том, что они творили, можно прочитать в старых хрониках. Разум асторэ захватывает та сторона. Их магия бьет ключом, и они становятся похожи на тех, в кого когда-то переродились. Ну а шестеро остальных, тех, кто поверил мне и ушел с эйвом, не вернулись назад.
– То есть погибли.
И вновь Мильвио склонил голову, подтверждая правильность догадки:
– Прости, друг. Но у меня нет для тебя других слов.
Эйв неслышно вошел в зал:
– Дхенне валгэ ур тэллве готов?
Тэо немного растерянно посмотрел на Войса и Шерон. Девушка ободряюще ему улыбнулась:
– Все будет хорошо. Ты справишься.
– Справишься, – повторил Мильвио. – Возможно, ты единственный, кто способен принять знание.
Акробат обнял девушку, протянул руку великому волшебнику:
– На тот случай, если мы никогда больше не встретимся. У меня тысячи вопросов к тебе. Я хочу знать, что было в прошлую эпоху, как это произошло и…
– Иди! – рассмеялся Мильвио. – Когда вернешься, можешь засыпать меня своими вопросами.
Пружина был благодарен за это «когда». «Когда» гораздо лучше, чем «если». Оно куда надежнее.
– Ладно. Жаль, что нельзя сказать «до свидания» Лавиани. Как увидите ее, передавайте привет.
– Она слишком сильно переживает, что Фламинго, которого она цепляла большую часть пути, годится ей в прапрадеды, – улыбнулась девушка. – Не волнуйся ни о чем. Сойка все поймет.
– Ну, тогда не стоит мешкать.
Пружина потерял представление о том, где они идут. Дубы были повсюду, нависали над тропой точно утесы, зданий становилось все меньше. Эйв вел его куда-то на окраину города.
Они шли бок о бок, и плечо Тэо иногда касалось теплого короткого меха существа из сказок.
– Почему такие, как я, сходят с ума?
– Потому, что вы забыли прошлое, дхенне. Катаклизм убил не только людей, но и старую кровь. Вас почти не осталось, и вы не знали, что делать, когда метка проявится на вашей коже. Чем выше растут дубы, тем реже магия просыпается в дхенне. Вы стали слишком похожи на тхей, своих детей. – Акробат понял, что тот говорит о людях. – Сами превращаетесь в них. Недолог день, когда появится желудь, а из него вырастет дерево. В тот миг дхенне совсем исчезнут, и их кровь станет слишком жидка для магии. Вы станете тхей. Я бы рассмеялся над такой судьбой моих создателей, если бы мне не было грустно. Это такая же великая трагедия, как гибель Подпирающего Небо, утрата Шой-ри-Нейгана или воровство тхей силы дхенне.
– Мы были другими? Раньше? В прежние эпохи?
Эйв на мгновение повернул голову к нему, и его алые глаза во мраке мягко сияли кровавым светом:
– Я родился в середине прошлой эпохи и застал лишь расцвет государства тхей, Единого королевства, а затем его упадок. Как и упадок моего народа. Как и пропажу истинной магии дхенне со смертью Тиона. Мой прадед жил в Эпоху Рождения и видел истинную суть дхенне. Они не были похожи на тебя и на тех, кого я встречал.
– Какие же истинные асторэ?
– Как молодые листья на старом дереве. Как чистый ключ, рожденный под корнями. Точно холод росы перед рассветом. Перо сокола, плавно кружащееся в первых солнечных лучах. Капли воды на морде лани. Лунный свет на клеверном поле. Я могу перечислять долго, и все равно ты не сможешь понять. Они сам мир. Жизнь. Создатели. Не такие, как ты, дхенне. После потери истинной магии вы глотаете тьму. Былое утрачено. Закат случился, а рассвета уже никогда не будет.
– Ты ошибаешься. Я понимаю, – серьезно произнес Тэо.
Эйв одарил его пристальным взглядом, поводя ушами, и согласно кивнул, сказав довольно:
– Вижу. Понимаешь. Я буду просить лес, чтобы ты взял знания, что оставили для тебя.
– Тогда ты будешь свободен?
– Я и так свободен, дхенне, – чуть удивленно сказал тот. – То, что делаю я, обязанность моего народа. Долг перед кровью, что теперь твоя. Вернуть тебе силу, которую усыпил у дхенне Тион.
– Тион?! – Тэо остановился. – Но… как?
– Спроси у старого друга. Он знает и помнит. Такие, как ты, – последствия. Как из желудя вырастает дуб, так и из дхенне растет магия, теперь убивающая их. Ты пришел, чтобы разорвать этот круг. А может быть, и нет. Звезды решат.
Эйв остановился возле высохшего дерева. Оно было таким древним, что от веток остались лишь обрубки, словно их оторвал свирепый ветер, кора отсутствовала, и в мертвом теле, казавшемся белым в ночи, зияли темные дыры – дупла. Когда Тэо подошел поближе, в них зажглись десятки маленьких желтых огоньков.
Глаза неведомых существ смотрели на него, а затем раздался тихий вздох. Как шепот. Восторженный, предвкушающий, полный надежды. Он не понимал слов старого наречия.
– Тебе сюда, дхенне. – Эйв поднял переднюю лапу, прикоснулся ею к бугристому стволу.
Между корней пряталась лестница, ведущая под землю.
– Что ждет меня?
– Знание. Испытание. Обновление. Смерть. Или жизнь. Все зависит от тебя.
– Ты тоже пойдешь со мной?
– Да.
Спуск оказался коротким. По коридору, стены которого состояли из дубовых корней, плотно переплетенных между собой, он шел сквозь приглушенный изумрудный свет, физически ощущая его плотность – то, как он касается кожи, волос, проверяя, тот ли перед ним, кого здесь так давно ждут.
Впереди журчала вода. Под ногами шуршали старые листья, тонкие и хрупкие, превращающиеся в прах под ботинками.
Он сам не понял, когда оказался в каменном гроте с множеством тенистых уголков. Одна из стен целиком заросла густым слоем влажного мха. По нему широким потоком стекал маленький водопад, обрушиваясь в круглый бассейн.
И только теперь Тэо узнал место из своего сна.
Изумрудный свет проникал сквозь листву, плясал по воде, и камни на дне беспрерывно сверкали золотыми искрами.
Эйв остановился в дальней нише, скрытой за завесой плюща.
– Купель, дхенне. Ты должен сам все понять. Должен вспомнить.
И Пружина без колебаний опустил в воду левую руку.
Шерон сидела, прижавшись спиной к спине Мильвио, чувствуя тепло человека, который давным-давно должен быть мертв. Ей не хватало воображения, знаний, умений, сил и способностей, чтобы оценить все то, что он пережил, что видел и знал.