– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – объяснил он, когда мы отошли от вольера страуса. – Вот, к примеру, перышко казуара или шерсть оленя-вапити. При определенных обстоятельствах они помогут найти преступника или спасти невиновного. Такое часто случается.
– У вас, вероятно, целая коллекция перьев и шерсти, – предположил я.
– Возможно, самая большая в мире. И совершенно уникальная – ведь туда входят образчики пыли и земли из самых разных мест и промышленных предприятий, волокна, пищевые продукты и лекарства.
– Она помогает вам в работе?
– Постоянно. Обращаясь к своим образцам, я получаю самые неожиданные улики, и практика показывает, что микроскоп – это спасительный якорь судмедэксперта.
– Помнится, вы собирались послать телеграмму Белфилду. Отправили?
– Да. Я попросил его прийти в половине девятого вечера и привести с собой жену. Надо разобраться с этим загадочным платком.
– Думаете, он скажет вам правду?
– Не берусь судить. Но вряд ли станет валять дурака. Я со своими методами явно пользуюсь у него авторитетом.
После ужина Торндайк извлек из кармана жестяную коробочку и стал сортировать свой «улов», одновременно инструктируя Полтона, как поступить с каждым образцом. Волоски и мелкие перышки следовало оформить как объекты для микроскопического исследования, а более крупные перья положить в отдельные пакетики и убрать в соответствующие коробки. Стоя у окна, я невольно прислушивался к разговору, получая массу ценных сведений относительно препарирования и хранения образцов, и восхищался обширными познаниями моего коллеги и четкостью его инструкций. Внезапно я вздрогнул, увидев, как к нашему дому приближается знакомая фигура.
– Вот тебе раз! – воскликнул я. – Ничего себе накладочка!
– Что такое? – обеспокоенно спросил Торндайк, оторвавшись от своих образчиков.
– К нам идет суперинтендант Миллер. А уже двадцать минут девятого.
Торндайк рассмеялся:
– Пикантная ситуация. Вот Белфилд перепугается. Но ничего страшного. Я даже рад, что он пришел.
Через минуту раздался энергичный стук в дверь, и в комнату вошел несколько смущенный Миллер.
– Прошу прощения за беспокойство, – начал он извиняющимся тоном.
– Пустяки, – успокоил его Торндайк, невозмутимо пряча перо казуара в конверт. – Всегда к вашим услугам. Полтон, виски с содовой для суперинтенданта.
– Видите ли, сэр, наши подняли шум из-за этого платка. Они возмущаются, что я отдал его вам вместе с запиской, вместо того чтобы сразу использовать как вещественное доказательство.
– У меня в этом не было сомнения.
– Я тоже другого не ожидал, сэр. Короче, они потребовали немедленно забрать улики. Надеюсь, вы не будете на меня в обиде, сэр.
– Нисколько. По моей просьбе Белфилд должен появиться здесь с минуты на минуту. Как только даст мне соответствующие объяснения, немедленно верну вам платок. Он мне больше не понадобится.
– Собираетесь показать его Белфилду? – возмущенно воскликнул детектив.
– Обязательно.
– Вы не должны этого делать, сэр, не имеете права. Я этого не позволю.
– Вот что, Миллер, – начал Торндайк, грозя детективу пальцем, – сейчас я работаю на вас, и попросил бы мне не мешать. Оставьте свои неуместные протесты. Сегодня вечером получите не только платок и записку, но, возможно, имя и адрес человека, совершившего убийство и эти нераскрытые ограбления.
– Серьезно, сэр? – воскликнул изумленный детектив. – Ну, вы моментально действуете.
В это время послышался осторожный стук в дверь.
– А вот и Белфилд собственной персоной.
Это была действительно чета Белфилд, страшно растерявшаяся при виде нашего гостя.
– Не пугайтесь, Белфилд, – с несколько зловещим радушием приветствовал его Миллер. – Я пришел не за вами.
Бывший заключенный несколько приободрился.
– Суперинтендант зашел совсем по другому делу, – поспешил успокоить его Торндайк. – Но пусть послушает, как обстоят дела. Посмотрите на этот платок и скажите мне, ваш или нет. Не бойтесь говорить правду.
Вынув платок из шкафа, он разложил его на столе. Я заметил, что одно из пятен крови было аккуратно вырезано. Увидев на уголке штамп со своим именем, Белфилд побледнел как полотно.
– Похоже, что мой, – хрипло произнес он, трясущимися руками поднимая платок. – Что скажешь, Лиз? – добавил он, протягивая его жене.
Миссис Белфилд внимательно осмотрела штамп и кромку.
– Это точно твой, Фрэнк. Тот самый, который подменили в прачечной. Видите ли, сэр, – повернулась она к Торндайку, – полгода назад я купила ему шесть новых носовых платков и проштамповала их самодельным штампом. А потом оказалось, что на одном из них штампа нет. Я сказала об этом прачке, но она не смогла ничего объяснить. Но раз наш платок потеряли, я проштамповала тот, который получила вместо него.
– Как давно это случилось?
– Я заметила подмену пару месяцев назад.
– И больше вам ничего не известно?
– Нет, сэр. А ты что-нибудь знаешь, Фрэнк?
Ее супруг мрачно покачал головой, и Торндайк отправил платок обратно в шкаф.
– А теперь я хочу спросить о другом. Когда вы сидели в тюрьме, там был тюремный надзиратель или помощник надзирателя по имени Вудторп. Помните такого?
– Да, сэр. Прекрасно помню, это как раз он…
– Знаю, – перебил его Торндайк. – Вы с ним виделись, когда вышли из тюрьмы?
– Да, сэр, один раз. Это было в пасхальный понедельник. Я встретил его в зоопарке, он теперь смотрит за верблюдами. Он покатал моего сынишку на верблюде и вообще старался нам угодить.
– А что-нибудь еще тогда произошло?
– Да, сэр. Верблюд был с норовом, брыкнулся, угодив ногой в столб, напоролся на гвоздь и рассадил шкуру. Вудторп вытащил платок, чтобы перевязать рану, но такой грязный, что я предложил ему свой, совсем чистый. Он его взял и перевязал верблюду ногу, а потом и говорит: «Я его постираю и пошлю тебе, только скажи свой адрес». Но я отказался, сказав, что могу забрать платок на обратном пути. Через час снова подошел к верблюжатнику, и Вудторп отдал мне его. Он был аккуратно сложен, но не постиран.
– Вы удостоверились, что платок ваш?
– Нет, сэр, я просто сунул его в карман.
– А потом?
– Придя домой, бросил в корзину с грязным бельем.
– Это все, что вы знаете?
– Да, сэр.
– Прекрасно, Белфилд, достаточно. У вас нет причин для беспокойства. Скоро вы узнаете, кто убил Колдуэлла, если, конечно, читаете газеты.
Чета Белфилд воспрянула духом и отбыла в самом приподнятом настроении. Когда они ушли, Торндайк вручил суперинтенданту платок и записку со словами: