– К сожалению, не могу сказать вам аналогичный комплимент. Я вас что-то не припоминаю. А откуда я в Минске вас забирал и куда отвозил?

– Забирали на Некрасова, отвозили в Уручье. Мне тридцать лет, я блондинка. Вы оставили мне свою визитку.

– Не помню… Извините.

– Вообще-то, я давно собиралась позвонить, но так и не осмелилась. Я уже давно живу в Минске, у меня там квартира, бизнес. А здесь, в Несвиже, мама… Мне показалось, я вас видела сегодня. И решила: а может, это судьба дает еще один шанс?..

Слово «бизнес» Валерия порадовало. Конечно, оно вполне может означать такую же, как его собственная, маленькую неприбыльную фирмочку. Но также за ним могут скрываться и большие обороты. К тому же девушка упомянула про квартиру. А после разрыва с Ритой придется срочно задуматься о квартирном вопросе. Не к маме же в самом деле возвращаться, в ее тесную хрущевку, где сто лет не было ремонта…

– Ладно, хорошо. Давайте встретимся. Я сейчас в гостинице, приезжайте.

– Понимаете, мне это не совсем удобно. Городок маленький, меня все знают. Я не замужем, мне нечего опасаться. Но все равно пойдут сплетни…

– Что вы предлагаете?

– Может, мы могли бы увидеться возле ратуши? Мой дом буквально в двух шагах от нее.

– Девушка, вы же вроде как в ресторан предлагали сходить? Какая разница, где вас со мной увидят – в ресторане или в гостинице? – неожиданно для самого себя вдруг выпалил Валерий.

Объяснить причины внезапно возникшей тревоги было невозможно.

Вроде бы никаких оснований для беспокойства нет. Обычная многократно пройденная ситуация: женщина пытается клеить понравившегося парня.

Но только чем дольше длится этот разговор, тем сильнее почему-то хочется положить трубку…

– Мы могли бы поужинать у меня, – пролепетала девушка. – Я хорошо готовлю. В общем, жду вас возле ратуши через полчаса!

Услышав гудки в трубке, Валерий сразу же перезвонил, собираясь сказать, что ни к какой ратуше он выходить не намерен. Или пусть клиентка приходит в гостиницу – или пусть катится куда подальше.

Однако на звонок Марина не отвечала…

«Никуда не пойду, – решил Клишевич, присаживаясь в хлипкое кресло. – Делать мне больше нечего. Тоже, блин, манеры – пригласила на свидание, а потом трубку не берет. Не собираюсь я идти ни к какой ратуше!»

Тем не менее через четверть часа он подошел к зеркалу, расчесал длинные темные волосы, стильно подстриженные в хорошем салоне. Побрызгал шею одеколоном со свежим лимонным запахом. И, застегнув плащ, вышел из номера…

Одинокий вечер в паршивой гостинице или возможное развлечение? Не очень большой выбор. Но меньшее из зол очевидно…

Он не успел простоять возле ратуши и пары минут, когда к нему подошла высокая девушка в длинном черном платье.

Красивая, невообразимо красивая, как модель с обложки глянцевого журнала, она очаровательно улыбнулась, бросила нерешительный взгляд.

– Марина? Неужели мы с вами встречались? Как я мог не обратить внимания на такую внешность! – оживился Валерий. – Наверное, я ослеп в тот момент, когда подвозил такую красавицу!

Не заметить такой роскошный бюст – это действительно совершенно неправильно…

– Марина. И мы с вами встречались, – нежным голосом отозвалась блондинка. – Пойдемте же скорее…

Валерий покорно кивнул.

От нахлынувшего вожделения застучало в висках.

Что там собой в материальном плане представляет девчонка – уже не суть важно. Обладательницу такой груди можно трахнуть даже совершенно бескорыстно…

* * *

Он целовался не очень хорошо – слишком жадно, задыхаясь, всасывал в себя губы. И от этого становилось больно.

А вот торопливость возбужденных рук только подчеркивала профессионализм их обладателя.

Мгновенно разобрался со складками одежды, нашел застежку бюстгальтера.

Его пальцы уже на сосках – от нежных прикосновений к болезненным вспышкам, на доли секунды, чтобы потом еще больше возбудиться от изматывающих, снова осторожных поглаживаний.

– Да, Марина, возьми его, – застонал Валерий, почувствовав, как ладонь соскользнула вниз, к ремню джинсов.

Задыхаясь от неожиданного возбуждения, убийца поглаживала твердый бугорок и все оттягивала тот момент, когда…

Валерия действительно было жалко.

Очень красивый.

Такой темпераментный.

И… так жадно, по-детски наивно любящий жизнь, доверчиво тянущийся ко всем развлечениям, какие только она может предложить… и даже не подозревающий, что это может закончиться смертью…

Впрочем, дальше тянуть уже нельзя, опасно.

Слишком ярко светит луна.

К тому же в полночь на местном кладбище обожают тусоваться подростки.

А в смерти Валерия, если разобраться, будут и положительные моменты.

Он уйдет молодым и красивым.

Он умрет в тот момент, когда его тело ожидает прекрасного сладкого оргазма.

Он станет самой красивой статуей в коллекции золотых апостолов.

Достойный финал, если разобраться…

Глава 7

Лика Вронская чувствовала себя звездой. И состояние это ей категорически не нравилось. «Будь проще, и к тебе потянутся люди», – напомнила она себе, едва только Ян Брониславович, сияющий, чуть заикающийся от волнения толстячок, вручил ей букет тюльпанов.

«Будь проще – пусть ради тебя, как самого дорогого гостя, накрыт роскошный стол.

Будь проще – даже когда видишь все свои книжки, все до единой, какие только издавались, выставленными на отдельной полке. Чуть затертые корешки, распухшие томики. В этом доме их действительно читают!

Будь проще – потому что писательский талант, как и любые способности, дается от Бога и для того, чтобы приносить пользу людям. Такой дар – это иногда светлая радость, иногда – мучительный крест. Но он никогда не является основанием для того, чтобы задирать нос.

И все-таки не зря считается: испытание «медными трубами» – одно из самых нелегких. Я не хочу зазнаваться, не хочу испытывать гордость от того, что моя работа вызывает такую горячую любовь, – думала Лика, растерянно разглядывая полку со своими книгами. – Нет ничего смешнее надутых, надменных звезд! Настоящие талантливые писательницы всегда ведут себя дружелюбно, приветливо и очень просто. Как журналист, еще до собственной писательской карьеры, я общалась с Татьяной Устиновой и Александрой Марининой. И это был высший пилотаж вежливости и такта, который стал для меня примером. И все-таки где-то там, в глубине души, у меня появляются странные настроения. Мне приятно внимание читателей. Не то чтобы я воспринимаю как должное все проявления их любви. Но вместе с тем я начинаю слегка напрягаться, если от читателей вдруг приходит меньше, чем обычно, положительных отзывов. Надо как-то бороться с этими намечающимися тенденциями. Не хочу и не буду меняться от писательского успеха. Хочу не обращать внимания на сиюминутные мелочи…»