– Да нормальные вроде дела у меня, – без особого энтузиазма в голосе отозвался Скрипников. – Ты как, что нового?

– Из нового – роль журналистки в сериале «Добро побеждает зло». Будем работать вместе.

Вася присвистнул:

– Вот это да! А как же Тамара Иванова?

– Видимо, Памфилов передумал. Честно говоря, я не в курсе всех подробностей. Он предложил – я согласилась. По правде говоря…

Виола щедро пересыпала свой монолог ремарками «честно говоря», и как всегда, непринужденно лгала.

Когда у нее появилась эта привычка – теперь и не вспомнить. Может, еще в детстве, когда захотелось украсть бабушкино кольцо, сдать его в комиссионку, а на вырученные деньги вдоволь накататься на каруселях и наесться мороженого? Момент был выбран удачно: к бабушке как раз заходил сосед-алкоголик, пытался стрельнуть на бутылку. Денег ему бабушка не дала, налила соседу щей, а потом долго сокрушалась, что он такой неблагодарный. Однако в милицию обращаться не стала – хоть и пропащий, но все же человек, не отправлять же его в тюрьму. Или, может, все началось со школы, когда Вике удалось лихо подтереть в журнале тройку по биологии? Учитель, влепивший ей трояк, проводил урок по замене. Вряд ли он сообщил бы приболевшей биологичке об оценках учеников, поставленных в тот день. Тем более кого подозревать в таком проступке – отличницу Вику Прудникову? Учителя ведь не знали, что вместо того, чтобы учить биологию, она в тот вечер училась целоваться… В общем, уже очень давно ей стал понятен простой момент: врать можно и нужно, это облегчает жизнь. Только делать это надо грамотно, все как следует запоминая и просчитывая последствия лжи. И важно врать с самым честным видом – так, чтобы ни у кого даже сомнений не появилось в том, что от откровенного прямого человека можно ожидать хитроумных многоходовых комбинаций.

Итак, со стороны Памфилова можно не опасаться никаких правдивых заявлений, его, кроме возможности отщипнуть свой кусок от финансового пирога, ничто не интересует, а это быстро развивает привычку держать язык за зубами. Других же свидетелей разговора с продюсером попросту не было…

– Вася, как у тебя сегодня вечером со временем? Будет минутка? Я бы хотела встретиться, взять твой вариант сценария и снять копию.

– Неужели Кирилл не дал тебе сценарий?

– Дал, конечно. Только я его утопила в ванне. Страницы размокли, читать невозможно. Я звонила Памфилову, хотела попросить прислать электронную версию. Но он недоступен, наверное, уже Новый год начал отмечать. Можно было бы обратиться к Лене. Только мне, – Виола издала печальный стон, который должен был свидетельствовать о мучительнейших страданиях, – больно слышать ее голос. Хотя, конечно, я очень рада твоему счастью, Вася. Честно, рада. Я только теперь поняла: ты – это лучшее, что было в моей жизни.

– Виол, не начинай, хорошо? Мы с тобой уже все выяснили.

– Конечно. Так ты сможешь сегодня со мной встретиться? Мне кажется, возле твоего дома есть пара мест, где можно снять ксерокс. Давай там и увидимся?

– Заезжай ко мне, я уже у себя и никуда выбираться не планирую. У меня есть два экземпляра сценария, так что никакого ксерокса не надо.

«Ого, а Лена времени даром не теряет. Уже и вещички свои перевезла, – Виола с досадой прикусила губу. – Иначе откуда у Васьки лишний экземпляр сценария?»

– Я вам не помешаю? – осторожно спросила актриса. – Или, слушай, если Лена у тебя, может, она мне на мыло текст сбросит?

– Лены нет. Сценарий у меня Тамара забыла. Я ее почти не знаю, приглашал в гости, чтобы хоть какой-то контакт наладить. Думал: нам же работать вместе. Но теперь ей, конечно, ее экземпляр без надобности. Слушай, Виол, купи по дороге чего-нибудь пожевать. Я себя хреново чувствую, даже в магазин спуститься сил нет.

– Договорились. Через пару часов буду!

Виола отложила телефон, бросилась на кухню, достала из холодильника куриное филе и поставила его в микроволновку размораживаться.

Потом быстро почистила картошку, нарезала ее кружочками.

Нашинковать кольцами луковицу, потереть сыр. Еще, кажется, для этого блюда нужен майонез? Отлично, в холодильнике он как раз есть.

Конечно, для лучшего вкуса мясо следовало бы не только отбить, но и замариновать, но времени нет, придется обмазать филе французской горчицей, она добавит курице остроты.

Когда картошка с курицей стала чуть подрумяниваться, Виола сбегала в прихожую, достала из сумочки упаковку виагры и задумалась.

Куда бы засунуть препарат, чтобы Вася его точно съел вместе с ужином? В мясо? Но ведь он будет пользоваться ножом, лекарство может выскользнуть. Картошка? Тот же случай.

Тогда…

Она ловко растерла на салфетке две таблетки и улыбнулась.

Когда блюдо будет готово, надо аккуратно снять картофель, высыпать препарат на мясо, а потом замаскировать свою маленькую хитрость.

Это будет предпоследний шаг по уничтожению Поляковой.

А последний…

Виола потянулась за телефоном, решив позвонить человеку, который должен был сделать именно тот самый запланированный последний шаг, после которого с Поляковой будет покончено. Но приятель оказался легок на помине, Виола увидела, как на дисплее сотового высветилось знакомое имя.

– Какие новости? – поинтересовалась она, сгорая от любопытства.

Новости были.

Но лучше бы их не было.

Виола, с расширившимися от ужаса глазами, слушала бессвязные пояснения собеседника. А потом, не выдержав, заорала:

– Что ты наделал?! Кретин! Разве об этом я тебя просила! Ты понимаешь, что теперь нас могут в тюрьму посадить?..

Глава 5

Хайгроув, 1986 год

– Не может быть! – вырвалось у Дианы, когда водитель остановил ее темно-синий «БМВ» перед особняком, по соседству с зеленым «Астон-Мартином» принца. – Ведь сегодня же начинаются мои дни.

– Ваши дни? – удивленно переспросил водитель.

Диана затравленно на него посмотрела. Нет, конечно, в вопросе шофера не было ничего оскорбительного, только любопытство, которое никто из слуг не решился бы продемонстрировать в обществе Чарльза. Изысканный учтивый собеседник, в быту, как выяснилось, принц вел себя словно сверхчеловек, пишущий дебильные записки вроде «Письмо королевы упало в мусорную корзину под моим столом, будь добр, извлеки его, пожалуйста, оттуда», а в моменты гнева топающий ногами и кричащий: «Да, я принц Уэльский и буду королем, ясно вам всем?!» [8] Весь обслуживающий персонал уже давно уяснил: с принцессой Уэльской можно вести себя иначе, пожаловаться ей на плохое настроение, пошутить, задать вопрос. О, они очень внимательные, эти слуги! Диана и Чарльз легко изображают счастливую пару во время визитов, успешно дурачат журналистов и глав государств, но прислугу не обманешь. Весь обслуживающий персонал и Кенсингтонского дворца, и Хайгроува в курсе: брак принца и принцессы Уэльской трещит по швам. Но горничные и лакеи старательно делают вид, что не замечают, как бьется дорогой фарфор, что якобы не слышат, как из спальни доносятся то крики, то рыдания. Слуги знают все. Только этот славный водитель, недавно устроившийся на работу, должно быть, пребывает в счастливом неведении о происходящем. Однако вряд ли это продлится долго.