Мелькнул знакомый поворот на виллу Голуба. Нет, белый джип не выруливает оттуда. Те двое небось все еще стоят, лясы точат. Ну и на здоровье!
Как ни старался прилежный таксист растянуть удовольствие, километр – он и в Африке километр, поэтому через несколько минут «хурма» подкатила к невысоким изящным воротам. Тина достала из кармана несколько смятых бумажек. Протянула на ладони: выбирай, мол, что по нраву! Шофер сделал некое телодвижение, свидетельствующее, что по нраву все, но устыдился – взял только пятьдесят франков. Грабеж средь бела дня, да Тине-то что? Не ее деньги. Хотя… если заглянуть в будущее…
Такси укатило.
Тина ткнула пальцем в цифру 8 на панели рядом с воротами, и те послушно отворились.
Пошла по дорожкам, скользя рассеянным взглядом по ухоженным розам, по аккуратно подстриженным газонам. Даже деревья, разросшиеся вдоль забора, казались взлохмаченными рукой опытного парикмахера. В смысле, садовника.
Ненастоящее все какое-то. Слишком красивое. И сад, и эта вилла, похожая на порцию сливочного мороженого. Да и вся эта «история-виктория»!
Помнится, давным-давно, еще в начале детективно-приключенческого сюжета, неожиданно закрутившегося вокруг нее, Тина уже испытывала подобное ощущение – ощущение полной неправдоподобности происходящего. Смесь французского с нижегородским! И этот коктейль продолжает бурлить, приобретая все более невероятный вкус. Загадочная организация «Просперити», вознамерившаяся опустошить не только Россию, но и половину земного шара? Ее ставленники, одному из которых предстоит вскоре сделаться президентом? Какие-то радиоактивные отходы в подземных пещерах?..
Бред, ну полный бред, газетная брехня. Глупейшая фантастика, если учесть существование какого-то мудреного прибора, который сканирует «глубинные слои памяти»…
Да. Конечно. Сканирует! Чушь собачья!
Фантастика. Вот именно. А еще большая фантастика – русский герой-одиночка, спаситель Отечества Георгий Кайсаров, задумавший одним махом семерых…
Кто-то шибко умный недавно сказал по какому-то поводу: «В России не бывает политических убийств. Одни криминально-экономические». Так вот: в России не бывает и спасителей Отечества. Всех их свои же повыбили: под Перекопом, на кронштадтском льду, на Тихом океане закончили они свой поход… Оставшихся покрошили фрицы в Брестской крепости, под Москвой и Сталинградом, в бесчисленных боях местного значения. Самые живучие – и те уже вымерли по старости. Так что спасители Отечества медленно, но верно сошли на нет. И чтобы некий богатенький Буратино, типичный «новый русский», вдобавок племянник банкира, – чтобы такой вдруг вознамерился положить голову за Отечество… С печки он упал, что ли? Нет, поверить в это могла только Тина с ее неистребимой девичьей жаждой – полюбить непременно героя. А нету, нету их! Ликвидированы как класс! В основе же всех поступков Георгия лежит, как базис под надстройкой, какой-то вполне определенный экономически-криминальный интерес, суть которого Тина не только постигнуть не способна, но даже вообразить. И Голуб, скорее всего, в той же связке. Видимо, немалые шуршат деньги, если Георгий осмелился выступить против столь крутого мена, как Виталий Пидоренко. Вырвал у него из рук добычу…
Тина споткнулась на ровной вылизанной дорожке. Хоть испепели ненавистью все вокруг, останется нетленным факт: Георгий все-таки спас ей жизнь…
«А я его просила?» – вспыхнула в ярости. Понятно же, что и тот прыжок, и бегство галопом по Европам, и все остальное – всего лишь стремление непременно оставить Пидоренко с носом. А уж потом, когда установились все точки над «и» во взаимоотношениях Тины и Зои, решил преподнести ее своей давней приятельнице на блюдечке с голубой каемочкой. Должна же Зоя получить наконец удовольствие, которого так долго была лишена!
Вот почему Георгий был холоден с Тиной. Вот почему его пришлось чуть ли не силком в постель тащить. Ну еще бы – зачем ему какая-то влюбчивая провинциалка, когда есть Виктория – любительница стрелять в упор, предлагающая богатейший набор сексуальных услуг…
Тина с усилием разжала кулаки и с недоумением взглянула на свои ладони, на которых виднелись ярко-розовые дуги от ногтей. Неужели и сейчас именно ревность терзает ее сильнее всего? Вульгарная ревность, а вовсе не за державу обида? Их вместе с державой бросили, предали, им изменили. Подумаешь, новость! Да сейчас Родине только ленивый не изменяет!
Пусть, пусть кто угодно. Только не он. Он не мог…
А вот смог. Смог все-таки…
Тина глянула на восток. Небо сумрачно синело, в то время как на западе вовсю играло красками заката. Ну да, разумеется. Как Восток – так мрак и тьма, а как Запад – так разноцветье, блеск реклам и шуршанье денег.
Ну и ладно. Каждому свое. А с нее довольно вояжей. Накаталась – во, по гроб жизни хватит! Пора возвращаться. И даже если дома, на том самом Востоке, действительно поджидает гроб… Еще один умник хорошо сказал: «Умирать надо в России». Так она и поступит.
Если успеет, конечно…
Шаги за спиной!
Успеет ли хоть обернуться – или судьба заполучить пулю в затылок?
Она повернулась так резко, что упала бы, не поддержи ее Георгий.
Сгреб в охапку, прижался губами к виску:
– Ну что, бедняжка? Так и мечешься тут, под воротами? Измаялась, да? А вот он я – жив-здоров!
Уткнулась в его грудь, почувствовала этот уже ставший родным запах, слегка отравленный сладким ароматом чужих духов. И содрогнулась в приступе рыданий.
«О вопль женщин всех времен: мой милый, что тебе я сделала?»
– Слушай! – Георгий отстранился, глянул ей в лицо сияющими глазами. – Ты что, оплакиваешь меня, будто павшего героя? Я скорее со щитом, чем на щите! Или под? Всегда путался в этой дурацкой фразе. Если победитель – это над или под? Или все-таки – со щитом?
Тина кивнула, не отрываясь от него. Еще немножечко вот так постоять, еще чуть-чуть. В последний раз ведь…
– Но, доложу я тебе, далась победа нелегко! – усмехнулся Георгий. – Человеческая подлость, и ложь, въевшаяся во все поры, и патологическая трусость – это кошмар, это отравляет всех присутствующих, даже воздух вокруг! После разговора с ним я вышел мокрый как мышь и единственное, чего хотел, так это не лаврового венка победителя и даже не шампанского, а самого элементарного – под душ.
Он легонько чмокнул Тину в затылок и спросил: