Конгрив встал из-за стола, отчаянно пыхтя трубкой. Он задержал взгляд на Хоке и Паттерсоне, о чем-то размышляя.

— Я вот что хочу сказать, — произнес он наконец.

— Ну, так выкладывайте, — потребовал Паттерсон.

— Этот Сней бин Вазир совсем не маньяк, — заявил Конгрив. — Убийца, психопат — да. Жестокий и расчетливый. Но он не сумасшедший и не религиозный фанатик. Вы только вспомните, какой образ жизни он вел в Лондоне. Он, кажется, со страстью воспринял западную моду. Одежду, привычки, манеры. Кроме того, этот человек был, судя по всему, совершенно далек от политики. Можно так сказать — закоренелый капиталист. Вряд ли боевик террористической организации так стремился бы получить членство в «Неллс». Ни с того ни с сего он убивает молодую женщину, чтобы втайне от всех завладеть секретной информацией, а потом рушит американские посольства в Африке. Почему? А потом просто исчезает!

— Действительно, все это выглядит довольно бессмысленно, — заметил Хок. — Маловероятно, что он убежденный политический террорист.

— Он мог стать заложником чьих-то интересов. А этот неизвестный нам человек в свою очередь является истинным фундаменталистом, фанатиком, который вынашивает жгучую ненависть к Западу.

— Да. Этот Гиена — лишь прихвостень какого-то влиятельного террориста. Но почему он стал его заложником? Вот в чем вопрос, — задумался Паттерсон.

— Почему? Ну, почему… Наверное, из-за денег, — предположил Конгрив. — Не забывайте, сколько он вложил в лондонскую недвижимость.

— Если вам нужен фанатик, у меня есть один на примете, — сказал Хок. — Эмир, о котором мне говорил Керим. Человек, который управляет всеми «кротами». Тайными агентами за границей, я имею в виду. Это человек с почти неограниченными ресурсами. У него есть и власть, и влияние.

— Да, — взволнованно произнес Текс. Наконец они хоть к чему-то пришли. — Вот как обстоят дела с этим бин Вазиром. За ним стоит некая могущественная организация во главе с Эмиром. Ведь этот ублюдок только что представил на всеобщее обозрение убийство одного из наших самых видных послов!

— Тем временем этот Эмир скрывается в пещере или каком-нибудь бункере, абсолютно не пачкая рук грязными делишками, — добавил Хок.

— Но давайте подумаем и о том, почему Гиена творит весь этот хаос, мистер Паттерсон? — Конгрив задумался. — Он спокойно и систематически разрушает весь ваш дипломатический корпус. Он хочет парализовать всю его работу. Почему? С какой целью?

— Послы и их семьи представляют собой идеальную мишень. Они олицетворяют собой идеалы государства. И отражение мощи государства за границей.

— Все верно. Но тем не менее, почему целью выбраны именно ваши послы? «Янки гоу хоум»? — спросил Конгрив. — Может быть. Но мне кажется, ответ заключается в другом.

— Эмброуз? — обратился Алекс к товарищу, увидев задумчивое выражение на его лице.

— Куда все это ведет? — размышлял Конгрив. — Эти происшествия не случайны; они происходят систематически начиная с первых двух нападений на посольства в Африке. И они приведут, в конечном счете, к полному коллапсу. Итак, зачем кому-то — предположим, что все-таки этому Эмиру, — необходимо парализовать врага? Ответ очевиден, не так ли? Парализованный враг не может сопротивляться. Не может реагировать. Он неспособен на возмездие, когда убийца или убийцы наконец приближаются к последней и, возможно, критической мишени.

— Да, — согласился Паттерсон. — Перехваченные нами телефонные переговоры позволяют утверждать, что последнее нападение будет иметь катастрофические последствия. Это не секрет — наши посольства во всем мире играют роль первичных проводников разведданных. Если парализовать дипломатический корпус, можно нанести непоправимый вред и разведслужбам. Черт возьми, каждый день мне поступают все новые намеки на какой-то готовящийся «судный день».

— У каждой твари, даже у гиены, дни сочтены, — сказал Конгрив.

— Нужно только сделать так, чтобы его дни закончились как можно скорее, — добавил Хок.

— Мистер Паттерсон! — позвал один из молодых операторов.

— Да?

— Срочная электронная почта для вас, сэр. От вашего представителя в Париже. С пометкой «государственная тайна».

— Примите и подтвердите получение. Потом расшифруйте и распечатайте, — сказал Паттерсон. Благодаря тому что «Блэкхок» постоянно получал информацию от американского государственного департамента и британской разведки MI6, большинство секретных кодов США и Великобритании постоянно хранились на его компьютерных серверах.

Минуту спустя оператор вручил лист бумаги в черной папке с красной надписью «ГОСУДАРСТВЕННАЯ ТАЙНА».

— А, черт бы все побрал, — недовольно пробормотал Паттерсон, пробежав текст глазами.

— Что там? — поинтересовался Алекс.

— «Примите наши соболезнования, — зачитал Паттерсон вслух, — специальный агент Рип Макинтош погиб при исполнении служебных обязанностей сегодня в 12:20, самоотверженно пытаясь спасти жизнь посла Дьюка Мерримана».

Паттерсон опустил голову.

— Он был лучшим из лучших, — тихо произнес начальник ДСБ. — Макинтош был моим лучшим агентом.

— Мне жаль, Текс.

— Этот сукин сын вырвал сердце моей организации, Алекс.

— Нет, не вырвал. Ты — ее сердце, Текс.

— Тогда он вырвал сердце мне.

29

Эмираты

«Благословенный и проклятый. Вот моя жизнь, моя судьба, которую я сам для себя создал», — думал Сней бин Вазир, глядя на прекрасное лицо Розы. Паша и Роза лежали в неге на множестве шелковых подушек, разложенных на паркетном полу, и наблюдали, как два потеющих борца сумо сталкиваются друг с другом, громко хрюкая.

Сней бин Вазир смотрел на свою ненаглядную Розу, прекрасно зная, как она реагирует на подобные зрелища, одно из которых он сейчас устроил для них двоих в этой красивой святыне, созданной им для своих борцов-телохранителей. Ее губы были раскрыты, и она возбужденно дышала. Ее грудь ритмично вздымалась. На ее лбу поблескивал пот. Совсем не отрицая того, что ей нравилось быть здесь в присутствии двух почти голых гигантов, сцепившихся друг с другом, она пришла в совершенное возбуждение.

Вид ее сосков, обозначившихся под тугим шелком сорочки, оказывал определенный эффект и на самого Пашу.

Паша посмотрел вниз на все увеличивающуюся очевидность его страсти и вздохнул. Коварная смесь желания и недосягаемости желаемого всегда была для него настоящей мукой.

Все его последние попытки уложить в постель самую дорогую для него хашшишин закончились неудачей. С тех пор как Франческа приехала из Рима в его дворец, он осыпал ее драгоценностями — огромными рубинами и алмазами. Один сапфир был величиной со спелую сливу. Он дарил ей соболиные шкуры, мирру и золото. Но ничто не оказывало должного эффекта на это наиболее возвышенное из всех существ. Она была, как он постоянно напоминал себе, одной из самых красивых и желанных женщин в мире.