Джессика нахмурилась.
— Только что?
— Мне очень хочется, чтобы Сэнди прошла, Джес, но я не уверена, что она сможет победить Энни.
Джессика даже фыркнула от досады.
— Как это не сможет, Элен! Что ты говоришь! Если трое из нас будут голосовать за нее!
Не зная, что сказать, Элен снова принялась за газировку.
— Ты предлагаешь голосовать за Сандру, даже если Энни будет лучше? — наконец спросила она.
Джессика молча откинулась на спинку стула, предоставляя Элен самой ответить на этот вопрос. Затем продолжала:
— Тот, кто набирает не менее трех голосов, становится членом команды, так?
— Ну, так, — неуверенно согласилась Элен. — Интересно, за кого будут голосовать остальные?
Бросив на Элен быстрый взгляд, Джессика решила, что пора приводить свой грандиозный план в исполнение.
— Все дело в том, Элен, что наша судьба зависит сейчас от одного-единственного человека. Этот человек может спасти команду или угробить.
— Правда? Кто же это?
— Ты, Элен Брэдли, вот кто. Все сейчас в твоих руках. И надеюсь, ты не собираешься гробить команду, в которой состоишь, и школу, в которой учишься.
Элен даже слегка вздрогнула от смущения и ответственности. Такого она не ожидала!
— Ничего не понимаю, Джес, — в замешательстве пробормотала она.
— Все очень просто, Элен, — объяснила Джессика. — Чтобы выбрать человека, нужно три голоса, да?
— Да.
— Ну так вот. Я буду голосовать за Сэнди Бэкон. Это один голос. А теперь скажи, кто лучшая подруга Сэнди во всей школе и к тому же состоит в нашей команде?
— Джини Уэст, конечно.
— Ну вот. Значит, у Сэнди Бэкон будет еще один голос, это совершенно точно. Ей нужен еще один.
— Ага, — наконец-то сообразила Элен.
— Твой голос будет решающим, понятно?
Отодвинув пустой стакан, Элен обвела взглядом бульвар и неуверенно ответила:
— Понятно.
И Джессика с удовлетворением подумала, что все оказалось очень просто. Пускай теперь Робин Уилсон голосует за кого хочет. На голос Марии Сантелли тоже рассчитывать не приходится: она в восторге от Энни Уитмен и вряд ли станет голосовать за кого-то иного. Но теперь это не важно.
— Ты обещаешь голосовать за Кару и Сандру? — с нажимом спросила Джессика.
— Ну… буду, — промямлила Элен.
— Я скажу Джини, что мы с тобой голосуем за Сандру и Кару. Если она не против, пускай присоединяется к нам.
— Заметано, — подтвердила Элен. Джессика ласково улыбнулась:
— Смотри, все зависит от тебя.
Далекая от мысли о том, что Джессика может интриговать против нее, Энни Уитмен все больше набиралась уверенности в своих силах, и в душе ее расцветало чувство самоуважения. Она скоро заметила, что застенчивый Рики Капальдо то и дело смотрит на нее — на уроке испанского, в кафетерии, везде. Но стоило подойти к нему, как он отчаянно краснел и отводил взгляд в сторону.
После испанского, выходя вместе с ним из класса, она не раз пыталась с ним заговорить, но Рики весь сжимался и еле ворочал языком. А однажды, когда ей удалось-таки расшевелить его, со всех сторон грянул оглушительный хор насмешников:
«О, Рики-и-и-и!» — и доверчиво-ласковое выражение его лица мгновенно сменилось багровой краской смущения.
— Скажи, Элизабет, как можно заставить застенчивого человека разговориться? — спросила как-то Энни.
Элизабет засмеялась.
— Не думала, что у тебя могут быть подобные трудности. По-моему, ты разговоришь любого.
— Любого — да. Во всяком случае, большинство. Вон, Брюс Пэтмен все время звонит. Но я вдруг поняла, что он мне не нравится. Мне нужен парень совсем другого типа. Я сейчас жду, когда меня позовет один человек, который совсем не такой, как Брюс.
День был теплый и солнечный. Подруги весело шагали через школьный двор.
— Ох, смотри, Энни, не проговорись, — поддразнила Элизабет. — «Глаза и уши» жаждут новостей!
— Что ты, Лиз! — с мольбой в голосе воскликнула Энни. — Не пиши этого в газету, ладно? Не будешь, Лиз?
— Если ты этого не хочешь, конечно, не буду, Энни, — серьезно пообещала Элизабет. — Мы ведь подруги, правда?
— Неужели ты хочешь быть моей подругой? — не веря своим ушам, спросила Энни. — Разве может такой человек, как ты, дружить с такой, как я?
Выражение восторга и благодарности в глазах Энни тронуло Элизабет до глубины души.
— По-моему, мы уже давно друзья, Энни. И говорили мы вовсе не об этом, а о мальчишках. Так кто же этот «совсем не такой» парень, которого ты ждешь?
— Рики.
— Рики Капальдо? Ты же говорила, что он просто хороший человек. Энни покраснела.
— Говорила, но теперь я смотрю на него по-другому. Он такой внимательный, Лиз. Он добрый и веселый, и даже не знаю, какой. Понимаешь, Лиз?
— Понимаю, а как же! — уверила Элизабет.
— Но он все никак не пригласит меня на свидание. И вообще, парни, которые мне нравятся, никогда не назначают мне свиданий. Не понимаю, почему.
Эти слова рассеяли последние сомнения Элизабет: Энни действительно не имеет ни малейшего понятия о том, как к ней относятся в школе. И тут Энни робко задала вопрос, который поставил Элизабет в очень затруднительное положение:
— Скажи, обо мне что-нибудь говорят в школе?
Девочки остановились под сенью огромного дуба.
— О тебе? — нерешительно повторила Элизабет. — Ну, о каждом что-нибудь да говорят.
Она положила сумку и села на траву в тени. Энни примостилась рядом.
— Ну, конечно. О тебе, например, говорят, что ты настоящий писатель и самый отзывчивый человек во всей Ласковой Долине. А обо мне что?
— Зачем тебе это? Важно не то, что говорят, а то, какой ты сама себя ощущаешь.
— Я тоже так думаю! — просияв, воскликнула Энни. — А отношение может измениться, правда? Если сама изменишься и станешь другим человеком, люди это поймут, правда?
— Безусловно, — подтвердила Элизабет. — Если они сами порядочные, тогда поймут.
— Спасибо! — сказала Энни. — Когда я с тобой поговорю, я всегда чувствую, что все будет очень хорошо. Подумать только, стоит мне вступить в команду болельщиц, и я превращусь в нового человека!
Элизабет не успела сообразить, в чем дело, как Энни вскочила, порывисто обняла ее и опрометью кинулась через широкий школьный двор.
Вскоре Элизабет уже подходила к дому Уэйкфилдов. Тихонько напевая, она думала об Энни. Конечно, ее успехи радуют, но легко ли повернуть свою жизнь так, как она задумала!