Проходя через гостиную, Элизабет услышала смех на внутреннем дворе возле бассейна и поспешила туда. Джессика как раз угощала кока-колой Джини Уэст и Элен Брэдли.
— Ну-ну, — улыбнулась им Элизабет. — Наверно, всем мальчишкам в городе сейчас икается. И, по крайней мере, половине девочек.
— Попала пальцем в небо! — захохотала Джессика, видимо, очень довольная.
— Нет, правда, что случилось? Что-нибудь подходящее для газеты?
— Подходящее, только ты не станешь этого печатать, — таинственно заулыбалась Джессика.
— Почему же?
— Ты ведь никогда не пишешь о том, что еще не произошло, даже если это наверняка должно произойти. Что, скажете, не так? — Она обернулась к подругам, и все трое рассмеялись, словно конспираторы, скрывающие большой секрет.
Все это очень не понравилось Элизабет.
— В таком случае, — сказала она, — могу спорить, что ваше маленькое собрание имеет прямое отношение к выборам новых членов команды болельщиц.
Троица встретила эти слова новым взрывом смеха, но от комментариев воздержалась. И в этот момент Элизабет ясно поняла, кто из претенденток войдет в команду — конечно, Кара Уокер и Сандра Бэкон! Ей показалось, что из легких сразу вышел весь воздух, словно из прохудившегося мяча. Что она могла сказать? Кара и Сэнди, безусловно, хорошие девочки, и будут они болельщицами или нет — это ее совершенно не касается, ведь сама она не в команде. Но как воспримет все это Энни! Глубокая тревога охватила Элизабет.
— Ну что? — с вызовом сказала Джессика. — Посмотрим, кто будет в команде, Лиз?
Элизабет молча покачала головой и с тяжелым чувством ушла в дом. В прошлый раз, когда она спорила с Джессикой, ей тоже не удалось выиграть.
Вечером Элизабет и Тодд, устроившись на софе в гостиной дома Уилкинзов, смотрели по телевизору какой-то старый фильм. Из кухни доносился вкусный запах домашнего пирога, который пекла миссис Уилкинз. Стараясь сосредоточиться на фильме, Элизабет придвинулась поближе к Тодду. Но мысли все кружились вокруг Энни и Джессики. Сама того не замечая, она тяжело вздохнула.
— С тобой все ясно, Лиз Уэйкфилд. Дальше можно не смотреть. — Тодд приподнялся и испытующе заглянул в ее зеленовато-голубые глаза.
— Почему? — не поняла она.
— А о чем ты думаешь? Ты ведь едва замечаешь, что там показывают. Тебе это кажется занудным? Давай поищем что-нибудь другое.
— Нет, фильм… в порядке, — с заминкой ответила она.
— Тогда, значит, ты не в порядке. Очнись, Лиз, это же я, Тодд. А я-то думал, ты мне всегда все рассказываешь.
— Конечно, Тодд! Но у меня правда все в порядке. Я просто задумалась.
Он распрямил свою долговязую фигуру, поднялся и выключил телевизор.
— Это постоянно с тобой происходит. Ты все время о чем-то думаешь. Или о ком-то…
О ком-то? Как ему могло прийти такое в голову! Другие парни вообще перестали интересовать ее с тех пор, как она впервые увидела его.
Он стоял, демонстративно повернувшись к ней спиной, словно не желая видеть. Элизабет медленно поднялась с софы, подошла и положила руку ему на плечо.
— Тодд, пожалуйста, посмотри на меня.
Казалось, эта тягостная пауза длится уже целую вечность. Наконец он обернулся. Губы его были сурово сжаты.
— Неужели ты мог подумать, что у меня есть кто-то еще? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. — Подняв руку, она коснулась его щеки.
— Я знаю только, как я к тебе отношусь, Лиз, — сказал он, не дотрагиваясь до нее. — Я знаю, что люблю тебя. И думал, что ты тоже любишь меня.
— О, Тодд! — выдохнула она и, охватив руками его талию, прижалась к груди. — Я люблю тебя. Ты должен мне верить.
Она почувствовала, как большие сильные руки крепко обняли ее.
— Когда мы стоим обнявшись, как сейчас, я верю, — сказал он. — Но иногда ты меня пугаешь.
— Пугаю? Тебя? Звезда баскетбольной команды школы Ласковой Долины боится такого слабого существа, как я?! — поддразнила она. — Чувствую, мне пора бежать в редакцию «Оракула» и спешно готовить это сенсационное сообщение в печать!
Вместо ответа он поцеловал ее.
— Честное слово, если бы мне пришлось сражаться с командой из пяти таких же удивительных девушек, как ты, я бы точно проиграл, — признался он, отпуская ее. — К счастью, это невозможно. Такая, как ты, на свете одна-единственная.
Тодд снова сел на софу. Элизабет опустилась рядом. И тогда, положив ей на колено свою большую ладонь, он твердо сказал:
— Ладно, Элизабет Уэйкфилд, рассказывай.
— Рассказывать?
— Итак, ты говоришь, что не влюблена ни в кого другого?
— Ни за что в жизни!
— Однако что-то не дает тебе покоя, верно?
Жаль, что он умеет угадывать все ее настроения!
— Не совсем, Тодд. Просто у меня всегда так много дел! — ответила она, понимая, что это не очень убедительно, и проклиная себя за то, что ввязалась в эту историю с командой болельщиц и забыла своих самых близких людей — Инид и Тодда.
— Дел? — повторил Тодд. — А случайно, не связаны ли эти дела с твоей несравненной, безупречной сестрицей, а? — с горечью спросил он.
Теперь уже Элизабет вскочила с софы и, уперев руки в бока, воскликнула:
— Опять ты за свое, Тодд Уилкинз! Вечно ты нападаешь на Джес!
Ей не хотелось обсуждать эту тему. Если Тодд узнает про козни, которые Джессика строит Энни, и про то, что Элизабет тоже увязла в этом деле, он снова начнет возмущаться, что Джессика втягивает ее во всякие безобразия.
— Я вижу, я угадал. Джес вытворяет все, что хочет, а ты готова ради нее сунуть голову в петлю. Тебе не надоело получать за нее по шее?
— Ты просто бесчувственный…
— ..Спортсмен, — закончил он. Они гневно смотрели друг на друга.
— Как жизнь? — раздался ласковый голос.
Это миссис Уилкинз вошла в гостиную.
— Мам, у нас тут небольшой спор вышел, — ответил Тодд, пряча от матери глаза.
Миссис Уилкинз окинула понимающим взглядом их напряженные лица.
— Спор — это прекрасно, — весело сказала она. — Но, по-моему, любой спор теряет значение, когда появляется домашний пирог с пылу с жару, верно?
Ее слова сразу разрядили атмосферу.
— Мама у тебя просто прелесть, — сказала Элизабет, когда миссис Уилкинз снова ушла на кухню.
— Как и все в нашей семье. — уныло парировал Тодд.
— Я знаю, — виновато улыбнулась Элизабет.
Как же ей хотелось рассказать ему, в какое запутанное положение она попала! Надо спасать Энни, но нельзя подставлять и сестру. По поводу Энни Тодд не станет возражать, это ясно, но как защитить в его мнении Джессику?