Нынче она стояла в центре зала несколько вполоборота так, чтобы не смотреть на возлежащего на тахте старшего Раса, давеча прибывшего в Млечный Путь, и единожды наблюдать за прохаживающимся повдоль стены залы Огнем.
– Намедни она была на встрече с Зиждителем Дивным, – данные слова Кали-Даруга, однозначно, обращала не столько к Огню, сколько к Небо, потому и звучало в ее речи негодование, каковое она нескрываемо демонстрировало при старшем Расе, делая это нарочно. – И тот даже не поинтересовался, как учится госпожа. Вы, Расы, словно древесный сушняк, никак не можете порадовать ее, похвалить, выделить. Не мудрено, что чуть было, не погубили лучицу.
– Ты же сама сказала, – досадливо отозвался Небо, жаждая теми словами оправдаться, словно в том нуждаясь. – Сказала, чтобы поколь у нее не получается про занятия не спрашивали, ибо Владушка огорчается еще больше. Тебя, Кали-Даруга, в самом деле не поймешь. И это не так и то не этак… Тебе не угодишь, как не старайся.
– Вы уже раз угодили… так, что я ваше угождение до сих пор вспоминаю, – дюже язвительно парировала рани Черных Каликамов.
И тотчас бросила скорый взгляд на Бога, каковой точно хлыстнул его по лицу, единожды вызвав на коже щек огнисто-рыжий румянец. Огнь приметив полет того взгляда малозаметно качнул головой, отчего пошла рябью тончайшая золотая нить, унизанная семью крупными, ромбической формы, желтыми алмазами, огибающая ее по коло, будто оба… и Зиждитель, и его венец остались недовольными той бесконечной размолвкой меж дорогими ему существами.
– Ноне, когда у госпожи получилось надо как-то ее поощрить, – продолжила говорить Кали-Даруга, уже много мягче, так как ощутила расстройство младшего Раса. – Уж вы сами придумайте как, Господь Огнь, – теперь демоница старалась отвлечь от беспокойства медлительно ступающего по залу Бога. – Можно подарить, госпоже, что-нибудь, что она хочет… о чем мечтает.
– А, что она хочет, ты можешь сказать, Кали-Даруга? – вопросил на малость останавливаясь Огнь. – Я ее спрашивал, но она только пожимает плечиками… Что? Что хочет? О чем мечтает?
– Хочет на лошади прокатится, – встрял в беседу Небо и огладил левой рукой свою в завертках бороду. – Она мне про то толковала, но ведь Кали-Даруга не позволяет. Можно придумать, что-либо с повозкой, чтобы ей было удобно выезжать. Огнь, малецык мой дорогой, ты там укажи Вещунье. Пусть придумают духи, ей подчиняющиеся какую-нибудь удобную таратайку иль зыбушу для девочки… оно им посильно.
– Насчет зыбуши это хорошо придумано, – вельми благосклонно произнесла демоница, и, иноредь возникало такое чувство, что серчает она на Небо только тогда, когда о том не забывает вспомнить. – Только сделайте на длинных дрогах, чтобы не трясло.
– Хорошо я распоряжусь, – широко улыбнувшись, молвил Огнь, явственно продемонстрировав, как он рад тому, что юнице и лучице удалось обучиться обряду в столь короткий срок. – Сам распоряжусь. Ты, Кали, не вмешивайся и не сказывай Владушке о том. Я ей подарю зыбушу… подарю, моей милой девочке.
Рани Черных Каликамов торопливо кивнула, неотрывно следуя взором за перемещающимся Огнем, а мгновение погодя ее широкие губы нежданно живописали досаду, и она вельми сердито уставилась на старшего Раса.
– И теперь последнее, – и сызнова голос ее зазвучал негодующе, видимо она опять припомнила, что Небо пред ней как-то провинился. – Когда я говорю о том, чтобы с госпожой встретился тот или иной Бог, сие надобно исполнять. Это не моя прихоть. Это необходимость. И ежели вам сложно, Зиждитель Небо, уделять время божеству. Не только плоти, но и лучице, сообщите о том Господу Першему и он непременно заберет у вас госпожу, поелику для него они оба есть первооснова.
Старший Рас незамедлительно дернулся на тахте, покрытой нынче, ворсистой белой полстиной. Отчего тягостно качнулась ее поверхность, вроде желая выкинуть из собственных глубин тело Бога аль вспять втянуть его в свое углубление схожее с дном озера.
– Что опять не так? – гулко дыхнул Небо и вновь сотрясся всем телом, жаждая сиянием своих голубых очей поглотить таковую грубую в отношении него демоницу.
– Я уже второй раз говорю, что госпоже надобна встреча с Зиждителем Дажбой, – не менее сердито откликнулась рани и также пыхнула в сторону старшего Раса светом своих черных очей. – Ибо встреча нужна не только девочке… вернее не столько госпоже, сколько лучице. Так как милый мальчик Зиждитель Дажба и лучица вельми похожи, у них единые мысли, несомненно, способности. И они близки по возрасту, оба совсем чадо. Мальчик Зиждитель Дажба необходим для общения госпоже, необходим как соратник и в будущем как товарищ для лучицы. То я уже озвучивала, поясняла. Неужели должна наново и наново о том толковать, словно вы меня Зиждитель Небо, – в эти четыре последние слова демоница вложила особую едкость своего гласа так, что вся фраза прозвучала хлесткой затрещиной, всколыхнувшей, похоже, россыпь золотых волос Раса на голове. – Не слышите, или не хотите слышать. Посему наверно и отсылаете дражайшего мальчика Дажбу так далеко, чтобы он не мог вернуться по зову госпожи и лучицы. Успокоить их обоих. Не всегда… Не всегда это могу сделать я… Порой нужны вы, Боги, с коими у вас общее начало, наш великий Родитель.
Научившись направлять волнение лучицы тому, кто в черном мареве космического пространства его излавливал, Влада теперь должна была закрепить освоенное, что оказалось для нее и, как можно понять, для Крушеца не менее сложным. И этому закреплению Кали-Даруга отвела почитай все следующее лето, ибо девушке весьма тяжело удавалось во время распознать наступающее волнение лучицы, и как итог томление в голове. Не менее трудно было наладить столь необходимое синхронное действие обоих: плоти и лучицы, и создать, почти полностью утраченные связующие нити общения. То самое томление, порой враз охватывало девушку, и тогда она совершенно забывала о том, что ей надо бороться с ним и, одновременно, действовать согласно указаниям лучицы. Ибо сам выброс боли и волнения, производили мозг вкупе с Крушецом.
Юницу теперь поили иными вытяжками, каковые могли вызвать томление в голове нежданно, и также нежданно это томление перекидывалось волнением на лучицу. Иногда те тревоги появлялись от гнева или горечи, неверного взмаха руки Выхованка иль назойливо лезшего в уши ветра. В течение этого лето Владелина почасту прогуливающаяся по поселению, в сопровождении Кали-Даруги али одна, под присмотром невидимой для нее Лярвы, временами замирала подле какого-нибудь двора или создания и плакала. Таким образом, девушка, если ей не удавалось справиться, выплескивала из себя томление в первую очередь из мозга, и как итог волнение с лучицы, конечно, при том ей помогали особые свойства вытяжки. Если рядом была рани, она немедля обнимала юницу и ласково ее лобызала перстами. Если же Влада была одна то утерев ручником, вложенным ей в руки, слезы и успокоившись продолжала прогулку. К девушке старались не подходить не только мальчики, духи, гомозули, но и альвы. Первые, потому как боялись четырехрукую демоницу и плывущую вслед за девочкой Лярву, а все остальные, потому как понимали важность тех занятий для божества.