– А у меня соседей-то практически нет. Дом весь расселен по причине аварийного состояния. Выехали все, кроме пенсионеров на втором этаже, которые почему-то непременно решили помереть именно в этих стенах, да меня. Это квартира не моя: приехав из Екатеринбурга, я снял ее на полгода, а теперь никак не могу найти того мужика, с которым договор заключал. Растворился в неизвестности! Конечно, можно плюнуть, да ведь если пропадет что-то из вещей, начнут потом трепать мое имя, а как-то не хотелось бы.
– Господи! – только и смогла выдохнуть Александра, когда они вошли в подъезд. Картина запустения, освещенная тусклой лампочкой, висевшей на перекрученном, облепленном паутиной шнуре, била наповал. Заколоченные крест-накрест двери на площадке, стены ободраны до штукатурки, ступеньки ходят ходуном, доски пола визжат и пружинят под ногами, а в углу вдруг что-то прошуршало, процокало коготочками, заскреблось…
Александра с трудом проглотила истерическое взвизгивание, сказала сдавленным голосом:
– Господи, да как же вы тут живете, не понимаю!
– Тому есть несколько причин, – пояснил Влад, отпирая сначала невообразимый амбарный, висячий замок, сделавший бы честь любому музею истории и быта, а потом два нормальных врезных, очень даже хитроумных, судя по ключам. – Одна из тех причин – вид, открывающийся из окон. Сейчас темно, не видно, но утром посмотрите – ахнете. Такой красоты я в жизни не видал. Знаете, как это великолепно: встанешь, посмотришь с утра на Волгу… Вдобавок квартира внутри не так уж и плоха. Здесь АГВ, газовое отопление, то есть все время тепло и вода постоянно горячая, а я, чтоб вы знали, страшенный мерзляк. Ненавижу все эти коммунальные фокусы с промывкой батарей, труб и прочим! Это пункт второй. А третий – меня же дома практически не бывает, я работаю почти каждый день, вот сегодня и завтра – редкие выходные. Я ведь как бы на свадьбу зарабатывал. – Он хохотнул. – И квартирку эту выбрал исключительно из-за дешевизны, потому что надеялся скоро перебраться к моей дорогой и любимой.
– Извините, – неловко сказала Александра.
– Да за что же? – весело обернулся Влад, включая свет в прихожей и оборачиваясь. – Я же говорил: если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Если честно, я даже счастлив, что теперь вольная птица. Ну представляете, каково было бы мне, если б я вас встретил, будучи связанным?
«Ну вот, началось!»
Александра одеревенела, вспоминая недавнюю сцену в «Ниве».
– Проходите, раздевайтесь.
Черт, ну что за глупость – теперь каждое его слово кажется исполненным неприличного смысла!
Александра почувствовала, что краснеет, и торопливо выскользнула из пальто.
– Вот сюда идите. Садитесь, а я чай поставлю. Продрогли? Кушать хотите? У меня, правда, только пельмени, но зато отличные, прямо как домашние. Вам понравится, вот увидите.
Он убежал на кухню, а Александра заняла оборонительную позицию в колченогом кресле и обреченно вздохнула.
Итак, все вернулось к пельменям. Ну не смешно ли?
Исподлобья огляделась. Забавная комната. Чем-то напоминает апартаменты Агнии Михайловны: такое же замшелое ретро. И, в точности как у Агнии, единственная современная, дорогая вещь – видеомагнитофон. Наверное, Влад его привез с собой. Вон и стопка кассет на облупленном подоконнике. Но здесь удивительно чисто для мужского жилья. Наверное, профессия Влада накладывает свой отпечаток: врачи, как правило, отчаянные чистюли. А может, к нему кто-то ходит убираться, соседка, например. На миг что-то ревниво дрогнуло в душе, когда образ этой соседки – молодой, бойкой, разбитной бабенки, которая так и норовит прижаться к одинокому парню сдобным боком, – промелькнул в воображении, но тотчас Александра вспомнила, что соседи Влада – пенсионеры. Однако ей-то какое до этого дело? Подумаешь, подержал парень за руку – так теперь что, женись? Но штука в том, что он не только за руку держал, а что впереди – и вовсе не ведомо.
Неведомо, неведомо… а вот интересно, со всеми ли мужчинами это происходит одинаково? Судя по любовным романам, – нет, нет, категорически нет. Судя по поцелуям – тоже. Костя, например, целовался очень быстро, чмок-чмок, и спешил поскорее прекратить это дело, будто опасался, что вдруг откуда-то вывалится его маменька, всплеснет пухленькими ручками, а потом схватится за любящее сердце. Влад… ну, это совсем другое дело. Это приятно. Чувствуется немалая квалификация. Ему очень нравится этот процесс. Ростислав вчера очень быстро перешел к продолжению, Александра и не запомнила толком их первого поцелуя, какое-то полное смятение, головокружение… Ага, пить надо меньше!
Нет, серьезно: как быть с Владом? Если честно, очень интересно испытать все это еще раз, проверить, набраться опыта… если совсем честно – затуманить вчерашние воспоминания, может быть, вовсе стереть их, вышибить из головы! Как говорится, клин клином.
Расхожее выражение показалось в данном случае настолько подходящим к месту и в то же время непристойным, что Александра, забывшись, выскочила из кресла и принялась нервно бродить по комнате.
Телевизор, что ли, включить? Взяла пульт. На видеомагнитофоне лежала довольно-таки затертая коробочка с фильмом «Воздушная тюрьма». Александра видела этот фильм, он ей очень понравился, и сейчас захотелось почерпнуть в нем бодрости. К тому же Кейдж такой красавчик, на него просто приятно лишний раз посмотреть. И ничто лучше хорошего боевика не рассеет эту перенасыщенную эротикой атмосферу, которая воцарилась вокруг них с Владом!
Нажала на пуск – и с изумлением услышала российский гимн. На экране лица людей. А, это зрители на трибунах. Встают под звуки гимна. Хорошенькая девушка с косой исступленно машет флажком, что-то кричит. Наши победили, да? Хоккей, что ли, какой-нибудь?
– Ой, выключите эту ахинею, ради бога!
Александра нервно нажала на «стоп», обернулась: в дверях Влад.
– Извините, – криво усмехнулся. – Напугал вас? Это я от злости. Представляете, взял эту кассету на обменном видеорынке на площади Ленина. Очень люблю хорошие боевики, «Воздушную тюрьму» – особенно, но включаю эту кассету – а там вместо Кейджа какой-то идиотский спорт! Такое мошенничество на этом рынке процветает, просто ужас. Через раз натыкаешься или на откровенный брак, или на подмену. Что характерно, никто не признается, что лопухнулся: поди докажи потом, что не ты сам подменил пленку. Я вот тоже как пойду опять туда, подсуну этот дурацкий спорт какому-нибудь идиоту, как ни в чем не бывало, а сам снова буду искать «Тюрьму».