– Полковник, это сержант Грей, «Академия». Мы…
– Сержант… Грей… «Академия». Да, я вас вспомнил. Алекс, верно? Нам как-то выпало сражаться бок о бок. Колонна из Умм-Касра, кажется?
– Полковник, что здесь происходит? Почему вы…
– Мы выживаем, сержант. Как можем. И как умеем. Пытаемся выжить в критической ситуации… Но лучше скажите мне – сколько ещё выжило в большом мире?
– Простите, полковник?.. – Я натурально обалдел. – Я, кажется…
– Да всё вы понимаете, сержант. Прежний мир рухнул и был погребён. А мы – его крохотный уцелевший осколок…
Если честно, в голове у меня сейчас образовалась настоящая каша. Что за чушь несёт Коннорс? Что ответить ему, что сказать? Что спросить, что наврать?..
– Полковник, агент ЦРУ Рикс, он…
– Тоже слышал, да? Это Хьюз, относись к нему с пониманием – он многое преодолел, а не преодолел ещё больше. А агенты ЦРУ… Они не согласны со мной, если тебя это интересует. Они взбунтовались и заплатили за своё право на мятеж. Ужасная глупость на самом деле. Но я их не виню, ведь они поступили по совести… Но чтобы поддерживать порядок, я обязан раз за разом преподавать им жестокий урок смирения…
– Это Коннорс? – громким шёпотом произнёс Си Джей. – Охренеть!
– Что он говорит? – быстро спросил Дойл.
– Какую-то хрень, – честно ответил я, отодвигая телефон от головы и прикрывая динамик ладонью. – Полнейшую. Не знаю, что творится у него в голове, но Сальвадору Дали это бы наверняка понравилось…
– Ты же вроде бы знал его, садж, нет? – вставил Юрай.
– Что?.. Вы… меня… знали? – с неподдельным удивлением произнёс полковник, похоже, услышавший весь наш разговор. – Смелое утверждение, сержант… Очень смелое. Вы так решили, потому что когда-то я спас вам жизнь? Бросьте, сержант, – в своей жизни я спас очень многих… А убил ещё больше. Не делайте поспешных и далеко идущих выводов. Не страдайте синдромом поиска потаённого смысла там, где смысла нет вообще… О, простите, сержант, – вынужден прерваться. Дела, мать их.
Я отнял пискнувшую телефонную трубку от уха и уставился на неё так, как будто это был инопланетный артефакт, который с равным успехом мог наделить всех счастьем даром, не обделив никого, а мог зашвырнуть нашу планету прямо в фотосферу Солнца.
– Я ни хрена не понял, – признался я, на автомате убирая трубку в карман разгрузки. – И это мне совсем не понравилось.
– Что именно сказал Коннорс? – спросил Дойл.
– Ничего, только… Да дичь он какую-то нёс. Лютую дичь. И пока что мне ясно только одно – Махоуни либо ошибся, либо надул нас, сказав, что Коннорс ничего не решает в этом городе. Это хрень, парни. Коннорс главный у «стражей», а не какой-то там вшивый психопат-меломан…
Коннорс всё ещё руководит «стражами», он всё ещё правит этим городом… И он безумен. И он виноват в том, что здесь творится.
Это его вина!
– Нам нужно покончить с этим, – решил я. – Нам непременно нужно покончить с этим.
Мы вышли из Ямы, как назвал я про себя этот провал, и двинулись на север. Туда нам вообще-то было совсем не нужно, но больше идти было просто некуда – одна дорога, один путь среди непроходимых городских руин.
По обе стороны от единственной более-менее свободной от песка улицы возвышались полуразрушенные дороги – линия лёгкого метро и автомобильная эстакада. На путях застыл поезд, некоторые из вагонов которого уже сбросило чудовищными порывами ветра с высоты трёхэтажного дома. На шоссе было полным-полно машин, замерших в своей последней пробке. Что стало с их хозяевами? Что заставило их столь стремглав бежать из города? Я не знаю. И не уверен, хочу ли знать.
Чем сильнее я вглядываюсь в бездну этого мёртвого города, вытаскивая тайны из глубокой ямы наружу, тем больше бездна этого мёртвого города вглядывается в меня.
Пройдя пару сотен метров, мы остановились, потому что впереди показался перегораживающий дорогу полуразвалившийся мост. И нет, мы остановились не потому, что я опасался, как бы эта груда металлолома не грохнулась нам на головы, вовсе не поэтому… Хотя и из-за этого тоже. Но главная причина была всё-таки в другом.
– Садж?.. – вопросительно произнёс Дойл, когда я замер на месте и начал вглядываться вперёд. – Ты что-то заметил?
Не считая двух висящих под мостом человек? Да, кажется, ничего. В Кувейте висящий мертвец – не такая уж редкая картина, верно? Вот только эта парочка вроде бы была ещё жива… Так, надо сказать Си Джею, чтобы он глянул в прицел, действительно ли они…
В кармане разгрузки неожиданно завибрировал телефон.
Полковник Коннорс?..
– Да.
– Вам хорошо видна эта пара преступников, которые колышутся на ветру?
Меня немедленно прошиб холодный пот, я замер на месте и заозирался по сторонам. Что-то блеснуло на крыше одного из вагонов брошеного поезда, ещё один блеск – в окне другого вагона, и ещё один – среди покорёженных металлоконструкций моста.
Снайперы!
– Без резких движений, сержант, – предупредил меня полковник. – И успокойтесь – снайперы здесь не по ваши души.
– Что вам от нас надо? – рыкнул я, нервно сжимая рукоять висящего на плече автомата.
– Мне? Мы в Кувейте, сержант. И мне нужен порядок в этом городе. Я должен следить за ним, иначе… Иначе мы бы все тут давно сдохли. Или отправились в лучший мир – как вам больше нравится. Так вот, я повторю свой вопрос, сержант, – вы видите этих двоих?
Я пристально вгляделся вперёд. Двое, связаны, дёргаются, а значит – живы. Но молчат. Может, уже охрипли, может, висят с кляпами во ртах, а может, у них отрезаны языки – с чокнутых «стражей» станется и не такое учудить.
Один одет в какие-то гражданские обноски, второй – в форму американской армии.
– Да, вижу.
– Хорошо, сержант. Потому что это проверка.
– Проверка? – переспросил я. – Какая ещё, на хрен, проверка?!. Сэр.
– Не перебивайте меня, сержант! – Голос Коннорса заледенел. – Итак, гражданский справа – местный. Его вина в том, что он украл чужую воду. А это, если вы не в курсе, карается смертью в Кувейте. Воды здесь очень мало, мы контролируем её большую часть, снабжая местных. Иначе они бы давно передрались между собой и превратили этот город в Ад.
Как будто он ещё в него не превратился… Здесь жарко, здесь трупы, здесь полно чертей и смерти – чем не настоящий Ад?
– …А вот слева – солдат, которого послали задержать преступника… Он его задержал. Но при этом расстрелял семью вора – жену и четверых детей, младшему из которых не было и пяти. Пятеро невиновных мертвы, сержант. И всё из-за двух ублюдков, не думающих, что творят. Из-за двух ублюдков, нарушивших порядок.
– Вчера я видел, как один из ваших офицеров и его солдаты вполне лояльно отнеслись к расстрелам и изнасилованиям местных, – процедил я сквозь зубы.