Рассвет всё никак не наступал. Мигель двинулся в сторону группы людей с фонариками, застывших в полутьме между скелетами зданий. Луч света ударил ему прямо в лицо.
– Рады вашему приезду, эль капитано.
Услышав этот голос, Мартинес окончательно уверился – случилось нечто плохое. До сего момента происходящее казалось ему неудачной шуткой… но если заместитель министра национальной полиции и верно здесь, такое неспроста. Он приложил два пальца к кепи:
– Доброе утро, кабальеро.
Чиновник Хуарес, низенький метис с залысинами, грузный, со светло-коричневой кожей (как и половина здешнего населения, «коктейль» из индейца-кечуа и испанского колонизатора), довольно анекдотично выглядел в гражданском костюме и шляпе. «Ему бы сейчас набедренную повязку, перья и по джунглям с копьём бегать, на ягуаров охотиться», – по-русски мысленно съязвил Мигель. «Кабальеро» поднёс ко лбу платок, промокая выступивший пот. У чиновника дрожали губы – и веселье Мартинеса сменилось неясной тревогой. Они с Хуаресом стояли на пятачке между касой – старым испанским домом – и заброшенной церквушкой: священник умер ещё год назад, нового до сих пор не прислали. Ботинок Мигеля ступил в липкую грязь, следователь непроизвольно чертыхнулся. Фонарик замминистра опустился ниже, и сон окончательно покинул голову Мартинеса. Обувь окрасилась в тёмно-вишнёвый цвет.
– Похоже, убийца выпустил из неё всю кровь, – сказал «кабальеро». – Здесь целое озеро – пропитаны трава и корни дерева. А остальное, эль капитано, вы увидите сейчас сами.
Чиновник аккуратно посторонился.
Полыхнула лампа полицейского фотографа, и в глазах Мигеля яркой вспышкой запечатлелась картина. Девушка, одетая в кремовое платье с кружевами, оборками и юбками средневековой пышности, – такие до сих пор носят женщины в пограничных с Боливией районах. Густые, тщательно уложенные чёрные волосы, широко открытые глаза – и рот, откуда высунулся кончик распухшего языка. Лицо напоминало багровую маску – кожу покрыли кровью, выкрасили, словно заборчик у хижины. Руки заведены за ствол толстого дерева, к корням которого и примостили труп. У ног покойницы – тазик для стирки белья, куда, вероятно, сливали кровь: на дне виднеются грязно-бурые разводы.
Да уж, грех пенять на Хуареса. Случай действительно экстренный.
Мигель подошёл к телу – полицейские расступились. Под ногами хлюпала кровь.
– Как давно её нашли? – спросил Мартинес, вглядываясь в мёртвое лицо.
– Два часа назад, эль капитано, – глухо сказал молоденький капрал: он старался не смотреть на жертву. – Знаете, есть пожилые люди, страдающие бессонницей, они часто гуляют ночью со своими собаками… Вот один из таких и наткнулся на сеньориту… Вы не представляете, с какой скоростью этот старик бежал до полицейского участка. Сначала мы хотели отвязать покойницу от дерева, но… как только до неё дотронулись, решили вызвать офицера. А тот приказал сразу позвонить начальству. А начальство – вам, сеньор.
Мигель присел на корточки, дабы получше рассмотреть засохшую кровь на щеках девушки. Надо же, в воздухе витает на удивление приятный запах. Обычно убитый человек пахнет, как зарезанное животное на бойне, а тут… нечто совсем загадочное. Похоже на духи, но нет… сладкое, нежное. Он протянул руку, коснулся предплечья покойницы, потянул на себя и… отпрянул. Труп подался в его сторону с необычной лёгкостью, мягко шурша, словно подушка. Мартинес снова тронул кожу, слегка надавив. Внутри что-то захрустело. Да, становится всё интереснее. Убийца профессионально вынул из тела покойницы все кости, затем набил «каркас» душистыми травами, выкрасил лицо её же кровью и примерно после полуночи доставил свой груз в трущобы позади Плаза де Майор. Саму кровь слил заранее (ага, вот и шрам от лезвия на горле), а потом использовал как элемент декорации. Остаток, что не понадобился, выплеснул на землю.
Какой там заместитель министра? Скоро новость до эль президенте дойдёт.
От каждого мёртвого глаза в разные стороны расходилось по четыре искрящихся полоски. Мигель кивком попросил полицейского приблизить фонарь, и его догадка подтвердилась – толчёное золото, отсюда и режущий блеск. Чудесно. Парень-то наш ещё и с творческой фантазией. То, что это парень, Мартинес не сомневался. Он уже трижды успешно расследовал дела серийных убийц в разных городах Перу, включая и «Хищника из Трухильо» – пекаря, задушившего четырёх уличных проституток. Но то были ограниченные люди, без полёта воображения, срезавшие сувениры с тел жертв по отдающему нафталином рецепту Джека-потрошителя. Здесь виделось нечто иное, специфический подход… Да и девушка вовсе не заезженная жрица продажной любви, каковых он навидался ещё с улиц Владивостока, – на вид лет пятнадцать, кажется, ещё школьница… Кто наш маньяк по профессии? Хирург, таксидермист, спятивший художник? В любом случае ему нет смысла здесь задерживаться. Тело (или, цинично говоря, попросту чучело) погибшей пора отправить в участок для дальнейшего изучения, осматривать кадавр при столь тусклом свете тяжко. Уснуть, конечно, ему сегодня не удастся. Да и следующей ночью тоже.
Мигель поднялся на ноги.
Со стороны океана нёсся шум волн. Девушка, раскрашенная кровью и набитая ароматными травами, при первых проблесках солнца выглядела как дорогая кукла – вроде тех, что дарят своим дочерям каучуковые короли из Мирафлорес. Золотые дорожки у мёртвых глаз нестерпимо блистали. Мигель вытащил из кармана портсигар, полицейский с поклоном поднёс спичку, и голова эль капитано исчезла в облаке сизого дыма. Хороший здесь табак, горло дерёт сильнее русского самосада: только к местной бурде – писко – никак не привыкнет… а родимой водки даже у контрабандистов не достать. Между пальм с криками метались красные попугаи. Что он забыл здесь, на самом краю Земли?
Мартинес шагнул к заместителю министра и вдруг резко обернулся.
Ногти. На руках покойницы были разные ногти. Он подошёл. Пригляделся, взял сначала одну руку, затем другую… На левой пальцы оказались другими… длинные, «музыкальные»… зато на правой – короткие, утолщённые в фалангах посередине…
– Сучий потрох, – вложив в эти слова всю свою злобу, выругался Мигель по-русски.
На этот раз он осматривал труп более чем досконально, со всех сторон. Через десять минут капитан вернулся к чиновнику из министерства. Хуарес вопросительно поднял на него воспалённые глаза, Мартинес махнул рукой в сторону дерева с мёртвой девицей:
– Сеньор, я вынужден предупредить… похоже, мы не минуем веселья.
– В чём дело? – поднял брови заместитель министра.
– Её собрали… из нескольких тел. Здесь как минимум четыре разных человека. Убийца трудолюбиво создавал свою куклу. И, кажется, он собрался открыть магазин игрушек…
…Над океаном истерично вопили чайки. Небо закрыли тучи, сильный ветер понёс с пляжа песчинки, захрустевшие на зубах у ранних прохожих. Приближался шторм…
(14 октября 2015 года – где-то в неизвестном городе)