– Тогда мы за это время покормим наших гостей и немного познакомим с долиной?
Прежде чем девушка что-то ответила, вмешалась Дана:
– Хочу сказать, что нам следует возвратиться к остальным друзьям как можно скорее. Поэтому я вынуждена спросить: когда это станет возможным?
– Все зависит от состояния здоровья Дина Свирепого. – Тон девушки стал глухим и безапелляционным. – И я никому не позволю его разбудить раньше полного успокоения после самого радикального на моей памяти лечения. Ему теперь может повредить любое перенапряжение.
Глаза ее вдруг загорелись таким фанатическим сиянием, что Дана поняла: пристрели она целительницу из пистолета, та и мертвая не подпустит никого к спящему графу. Но все равно постаралась оставить последнее слово за собой:
– Хорошо, тогда не будем вам мешать. Успехов! – И, развернувшись, довольно бесцеремонно подтолкнула застывшего на месте отшельника: – Деймонд, на выход!
В довольно просторном замковом коридоре им встретился спешащий навстречу высоченный ростом, но тонкой кости мужчина. Он несся, не разбирая дороги, чуть не наступая на снующих под ногами малышей, и был остановлен лишь с помощью решительно вставшего у него на пути управляющего:
– Господин Брайс! Да стойте же!
Тот замер, откинул длинные, очень похожие на седые волосы с лица назад и очумелым взглядом стал рассматривать, кто его остановил. А потом требовательно воскликнул:
– Что с Дином?!
– Все в порядке! По счастью, рядом находилась Андорра и взяла опеку над раненым в свои руки. Остальных всех выгнала, чтобы не мешались. К вечеру наш граф будет как огурчик.
– Андорра? – Лицо мужчины расслабилось. – Ну, если она… А то я чуть инфаркт не получил: всплеск откатных волн получился небывалой силы… Кто графа доставил?
– Вот эти его друзья. Давайте я вас представлю: это наш ректор академии Тител Брайс. Можно сказать, самый знаменитый врач нашего мира.
– Да полно вам, Хулио! – отмахнулся ректор, здороваясь за руку с гостями и старательно запоминая их имена. С особым интересом, после нескольких слов про обряд Прозрения, присмотрелся к отшельнику: – Надо же, бывали внутри монолита?! С удовольствием послушаю чуть позже, сейчас сорвался с очень важного эксперимента. Надеюсь, мы еще увидимся вечером?
– Зависит от графа, – напряглась Дана, оттягивая Деймонда за край одеяла. – У нас еще столько дел.
– Понимаю, понимаю, – покладисто закивал Тител Брайс. – А вы, донна, тоже мечтаете стать врачом?
– В некотором роде я и так близка к этой профессии.
– Вот и отлично! Значит, пообщаемся на вертушке.
И, резко развернувшись, ректор с обычной для него скоростью пошагал своими длинными ногами обратно. Глядящий ему вслед с умильным выражением лица управляющий прокомментировал:
– Он и в самом деле самый великий и уникальный врач. Именно он с графом и сотворил за последние пять лет все, чем вы сейчас полюбуетесь. Да вы только на его внешность посмотрите, разве такому дадите восемьдесят три года?
– Год году рознь, – справедливо подметила Дана.
– Ах да, я чуть не забыл обратить ваше внимание на тот факт, что здесь у нас год длится на шестьдесят три дня дольше, чем на Земле. Тогда как наши сутки всего на пять минут длиннее. – Похоже, Хулио Кассачи любил похвастаться своей осведомленностью. – Нам тут, по распоряжению его светлости, приходится вести сразу два календаря, для правильного соотношения времени.
Не имевший возможности вмешаться до сих пор в разговор Деймонд Брайбо наконец-то стал сыпать вопросами:
– Что такое «вертушка»?
– О! Это наша местная святыня. Но я не стану торопить события, потому что без личного разрешения графа или господина ректора на Вертушку и смотреть нельзя.
– В каком месте империи Рилли мы находимся?
– На крайнем севере, в Илиазанских горах.
– Не может этого быть! – воскликнул отшельник с нескрываемым недоверием. – Здесь должны быть тогда сплошные льды, а окна должны быть приоткрыты, и из них должен струиться теплый воздух.
– Сразу видно, что вы здесь впервые и совершенно ничего не знаете о Свирепой долине, – с нескрываемым самодовольством ответил управляющий графским замком. – Кстати, давайте мы все это и осмотрим с достаточной высоты. Прошу сюда!
Он провел гостей по уводящему в сторону коридору и вывел их на широкую террасу, с которой открывался вид на великолепную в своем зеленом убранстве и архитектурных прелестях долину. Сам графский замок раскинулся за спиной, прилепившись к изогнутому горному отрогу, и его рассмотреть было сложно. Но зато прямо под ногами раскинулись тремя ровными линиями, расходящимися словно веером, пятиэтажные массивы снежно-белых корпусов академии. А уже дальше стояли вразнобой и без определенного порядка многочисленные виллы, монументальные статуи, комплексные скульптурные изображения, виднелись голубые чаши бассейнов, струящиеся к небу фонтаны и многочисленные павильоны с беседками. И почти у каждого величественного здания или сооружения вырисовывались немыслимые по своей пестроте скопища цветов и цветущих декоративных деревьев. Сама долина ограничивалась стремительно уносящимися вверх горными склонами, которые упирались в густые, клубящиеся облака.
У женщины с Земли неожиданно закружилась голова от сонма удивительных запахов, а в глазах защипало.
– Что же здесь свирепого! – не сдержалась она от восклицания, хватаясь за перила ограждения и пытаясь скрыть свое состояние.
Деймонд так вообще приближался к краю террасы маленькими шажками. Потому что никогда прежде не стоял на краю пропасти глубиной в шесть десятков метров.
Хулио Кассачи выдержал паузу, наблюдая за реакцией гостей, и только потом стал рассказывать:
– Не так давно, всего шесть лет назад, здесь было самое жуткое и неприветливое для человека место. А те, кто все-таки прорывался сюда по разным причинам, потом до конца жизни проклинали собственную неосторожность и самонадеянность. Домой возвращался, пожалуй, лишь один из десяти, если не меньше. Из многих расщелин, пропастей и колодцев к небу вздымались струи гейзеров и столбы пара. Тогда как вон с той стороны, через Ревущее ущелье, врывался ледяной ветер, от которого вода и пар застывали на лету, превращаясь в гигантские, часто валящиеся друг на друга заиндевелые сооружения. И все они здесь росли, падали и перемалывались тысячелетиями. Все стало меняться, когда император даровал эти земли вместе с титулом легендарному Торговцу. Первоначально он заделал наглухо Ревущее ущелье, перекрыв таким образом творящийся здесь постоянно ураган. Затем пробил тоннель в южном направлении, выводя прямую дорогу за пределы заснеженных вершин и непроходимых перевалов. Сейчас тоннель сдвоенный, вон, видите? Там центральные арки входа.
Его рука указала чуть правее, куда под предохранительный козырек ныряла довольно широкая, скорее всего, сделанная из бетона дорога, расчерченная ярко-желтыми разделительными полосами на четыре ряда. По ней двигалось несколько повозок, всадников, даже бредущих по своим делам пешеходов. Но больше всего поражали проложенные вдоль дороги блестящие рельсы. И, словно подтверждая, что увиденное не является галлюцинацией этого мира, вдруг раздался тонкий свист и из тоннеля выскочил миниатюрный паровозик, резво тянущий за собой четыре пассажирских и три грузовых вагона. На глазах изумленных гостей поезд проскочил открытое пространство и с явным замедлением въехал под купол еще раньше замеченного здания.