В Рейкьявике с судна их пересадили на военно-транспортные самолеты, и на аэродроме они впервые увидели американских военных. Лица у тех были сытые и разительно отличались от лиц наших летчиков, серых от скверной северной погоды, недоедания, изматывающих боевых вылетов. С лиц американцев не сходили улыбки, и их челюсти почти постоянно перемалывали «жвачку». Наши летчики, не знавшие жевательной резинки, удивлялись:
– Чего они жуют постоянно?
Но в общем американцы были простыми парнями, хлопали советских летчиков по плечу и угощали сигаретами. Да и русских в таком количестве они видели впервые, для них – экзотика.
Перелет длился долго, с промежуточными посадками для дозаправки. И вот – конечная посадка. Тепло, спокойно, вокруг – мирная жизнь. Работают рестораны, слышна музыка, никакой светомаскировки. Женщины в красивых цветастых платьях – они разительно отличались от наших, с усталыми лицами, одетых в серые, черные и коричневые одежды, обутых в грубую обувь. Пилотам показалось, что они попали в другой мир, как будто и не было никакой войны. Тихону стало обидно за свой народ.
Город, куда их привезли – Элизабет-Сити, – был на берегу океана, в сотне километров от Филадельфии, где располагался завод по выпуску гидросамолетов. Поселили наши экипажи в отдельной казарме, а столовая поразила всех. Сейчас бы это назвали «шведским столом» – выбирай, что хочешь. Глаза разбегались от обилия блюд, хотелось попробовать все. Курящим давали по пачке сигарет «Кэмел», крепких, без фильтра.
К вечеру только и разговоров было в казарме и курилке об увиденном.
– Хорошо Америка живет, – протянул кто-то.
– А со вторым фронтом тянет…
– Кому охота от такой житухи – да на фронт? Там не до бубл-гума будет. Немцы – вояки сильные, надают американцам по заднице.
С утра – уже построение, потом на занятия. Всех разбили на группы, отдельно – пилотов, отдельно – штурманов, по специальностям воинским.
На базе стоял гидросамолет, к нему и подвели пилотов.
«Номад» понравился Тихону с первого взгляда. Алюминиевый фюзеляж, два мотора с тянущими винтами, а не толкающими, как на МБР-2. Красивые, зализанные обводы, блистеры стрелков. По сравнению с «Номадом» «амбарчик» – просто утюг.
«Номад» был усовершенствованной версией «Каталины» первой серии. В отличие от нее серии 5А или 6А колесного шасси не имели и были гидросамолетами, а не амфибиями.
Американский инструктор через переводчика стал перечислять тактико-технические характеристики самолета. Максимальная скорость не впечатлила Тихона – 299 километров в час, зато остальные показатели впечатлили: «Номад» мог держаться в воздухе 28 часов, преодолевая при этом немногим более четырех тысяч километров. Против четырех часов полета «амбарчика» – гигантский скачок, пилоты были в шоке. И вооружение обрадовало. Три крупнокалиберных пулемета 12,7 мм, не чета двум ШКАСам калибра 7,62 мм, установленным на «амбарчике».
Когда же стали показывать устройство, пилоты и вовсе обомлели. Обогреваемые кабины, можно летать в легком обмундировании, а рация – предел всех мечтаний! И со штабом связь, и с другими самолетами, а настройся на другую частоту – так и с кораблями, подводными лодками.
До обеда изучали теорию, потом – практические занятия. Каждый пилот с инструктором и переводчиком совершал взлет, и сразу – посадка.
Когда освоили эти элементы, начались полеты. Наши летчики имели богатый опыт, большой налет на разных типах самолетов. Легче всего было пилотам, летавшим ранее на ГСТ – приборы и ручки управления одинаковы. Собственно говоря, ГСТ был довоенной лицензионной копией PBY-1, но с отечественными моторами и вооружением.
Потом – несколько полетов с бомбометанием по деревянным плотам на морском полигоне – этот элемент у наших летчиков получался хуже всего. Бомбы на «амбарчиках» использовали не так часто, и, кроме того, прицельные приспособления были непривычны. Да и бомбить с «Номада» – обязанность штурмана. Зато инструкторы отметили хорошие пилотажные навыки наших летчиков.
Последним учебным днем вылетали полным экипажем. Было непривычно многолюдно, по СПУ – самолетному переговорному устройству – доклады и указания шли почти непрерывно.
Тихон привык работать в одиночку. Единственно, стрелки на «амбарчиках» докладывали о неприятельском истребителе или обнаруженном корабле.
Как и все остальные летчики, он был очень доволен самолетом. Управляется легко, в полете устойчив на всех режимах, прощает ошибки в пилотировании. «Амбарчик», при всей внешней неказистости, был строг в управлении, и его приходилось все время контролировать. Як-1 – не говоря уж об У-2 – был проще в пилотировании, чем МБР-2.
А затем – получение самолетов, их перегнали с завода своим ходом. Каждый экипаж придирчиво осматривал машину, на которой впоследствии придется воевать. Но удивило не это, а то, что в самолете для каждого члена экипажа были кожаные куртки и шлемы – редкая роскошь по тем временам. И кобуры с пистолетами «Кольт» для экипажа были предусмотрительно приготовлены на боевых постах.
За хлопотами по приемке прошел день, а вечером, в знак окончания быстро пролетевших двадцати дней командировки, командование базы арендовало ближайший бар, и инструкторы школы и русские экипажи отправились туда.
Бармены наливали виски, столь уважаемый американцами напиток, но нашим пилотам он не понравился – сивуха! Да еще и плескали в стаканы на два пальца, граммов по пятьдесят. Наши летчики были недовольны, говорили:
– Надо было взять с собой несколько ящиков водки. И сами пили бы, да и американцев угостили.
Да только кто бы им позволил? Скромные пожитки с личными вещами перед погрузкой на судно досматривали офицеры Особого отдела. Не разрешали брать даже газеты, хотя какие в них секреты?
Праздник был подпорчен. Да еще крутили грампластинки с джазом или фолк-музыкой, которые были далеки от советских людей.
Тем не менее звучали тосты за победу над Германией, за Сталина и Рузвельта. И радовало только одно – скоро на Родину. В Америке жизнь сытнее и беззаботнее, но она не прельщала. Отдохнули от войны, вроде отпуска вышло – и будя! Ни один из русских пилотов не согласился бы остаться здесь из-за сладкой и обильной жратвы.
На следующий день, взяв на борт английских штурманов и радистов, первые четыре «Номада» ушли на перегонную трассу.
Тихон должен был вылетать во второй группе, через два дня. Самолет новый, изучен досконально и подвести не должен.
Пошли осматривать городок. Он был довольно мал, из конца в конец за полчаса пройти можно. Выходить за территорию базы пилотам разрешалось группами не менее пяти человек – как раз русский экипаж.
Шли не спеша и у одного из ресторанчиков стали свидетелями неприятного инцидента – на их глазах белый офицер бил чернокожего солдата. Жители проходили мимо, как будто ничего не происходило, – вот тебе и равенство. Да и над дверцами автобусов висели объявления: над передними – «Вход для белых», над задними – «Вход для черных и цветных». Наших летчиков это покоробило, и дальше гулять им расхотелось.