Самоходка застыла на перроне напротив вокзала, развернувшись к нему пушкой. Виктор здраво рассудил, что в здании – телеграфная и телефонная связь с соседними станциями; там дежурный по станции, отдающий приказы на перевод стрелок и управляющий движением, семафорами.
– Яков, с автоматом за мной! Юнус, если что – стреляй из пушки по вокзалу.
В боевой обстановке механику-водителю по приказу было не положено покидать самоходку.
Виктор выбрался из самоходки, вытащил из кобуры пистолет и передернул затвор. Яков держал автомат наизготовку.
Они открыли дверь в вокзал, прямо в зал ожидания, и увидели – он полон немцев, человек сто, как не больше. Все при оружии, кое-кто перевязан бинтами. И их много, а самоходчиков – всего двое.
Расклад плохой, но Виктор не растерялся. Он понимал: немцы набились в вокзал, потому что за жизни свои боятся, испуганы. В окна видят, что самоходка стволом пушки едва ли не в стекла упирается, и сколько еще русских на станции – им неизвестно.
– Хенде хох! – крикнул Виктор.
Немцы дружно вскинули руки. Дисциплинированный народ! Как бы еще сказать им, чтобы оружие положили на пол? Правда, из немецкого, кроме «хенде хох», он только еще «хальт» знает, но они и так стоят…
Выручил Яков.
– Оружие на пол! – по-русски приказал он и повел стволом автомата.
Немцы поняли его, загромыхали винтовки и автоматы, падающие на пол.
– Машиненгевер – туда!
Немец понял, поднял автомат, прошел в угол и бросил его там. По очереди подходили другие: кто-то клал на пол винтовку, другие швыряли зло. Что-то не очень походили они на лихих вояк, какими были в сорок первом. Небриты, некоторые в очках… Как позже узнал Виктор, это были солдаты-связисты, а также раненые из ходячих с санитарного поезда.
Когда оружие было сложено в углу, куча получилась большая, и Виктор задумался. Что с ними делать? Охранять? Так ведь у него своя боевая задача есть… Отпустить? Разбегутся, и не факт, что не попытаются пробиться к своим. Вот же, взял пленных на свою голову!
– Яков, дай мне автомат из трофейных. Сходи к вагонам, посмотри – что там?
Яков вскоре вернулся:
– Коробки картонные.
– С чем?
– А я смотрел?
И Виктор принял решение.
– Вег! – он повел стволом к двери.
Подогнав пленных к вагону, дверь которого была сдвинута в сторону Яковом, он скомандовал:
– Яков, пусть они выгружают коробки на перрон.
– А как им сказать? Я же не бельмеса по-ихнему…
– Сам покажи…
Пленные быстро поняли, что от них хотят эти русские, и стали разгружать вагон.
Виктор отдал автомат Якову:
– Присмотри за ними.
Сам же бросился на вокзал – искать дежурного. Только его и след простыл.
На столе стояли телефоны, и, пока Виктор соображал, как ему поступить дальше, один из них зазвонил. Он снял трубку.
Говорили по-немецки, тон был приказной. «Наверное, из самого Брянска звонят», – Виктор положил трубку.
Рядом пульт, лампочки сигнальные помигивают. Из пистолета пальнуть? Или взорвать гранатой? А вдруг нашим пригодится? И он не стал ничего трогать.
Выйдя на перрон, он увидел, что пленные уже заканчивают разгрузку.
Их загнали в пустой вагон – еле вошли стоя. Дверь задвинули, набросили задвижку.
Слева послышалась стрельба, и оба побежали к самоходке. Оказывается, это наши прорвались и к станции бежали немцы.
Самоходка Виктора подъехала к концу перрона и развернулась пушкой к отступающим. Немцам деваться некуда, и они стали бросать оружие и поднимать руки.
К вокзалу подъехали две самоходки – на одной был номер машины комбата. Да он и сам выскочил.
– Ты как здесь раньше нас оказался?
– С той стороны, – махнул Виктор рукой, – пленных взяли, человек сто. Правда, не считали, в вагоне заперли.
– Покажи!
Виктор подвел комбата к вагону, открыл дверь. Из вагона на них испуганно смотрели пленные гитлеровцы.
– Нас опередил, молодца! Поставь кого-нибудь их стеречь. А это что за ящики?
– Не знаю, из вагона выгрузили. За этим эшелоном еще санитарный стоит.
Комбат открыл картонную коробку – в ней были консервы. И во второй коробке, и в третьей тоже…
– Знать бы еще, что в них, да языка не знаю, – вздохнул комбат. – Говорил батяня – учи! Не слушал его, а вот как сейчас бы пригодилось…
Комбат вытащил из штанов перочинный нож, откинул лезвие и вскрыл банку.
– Рыбные консервы! Неплохой улов. Надо в хозвзвод сдать.
– Товарищ комбат, у меня еще портфель с бумагами. Немецкую машину подбили, а в ней офицер был. Я портфель забрал.
– Давай. В штаб передам, пусть переводчики посмотрят.
Виктор сходил к самоходке и принес комбату портфель.
Как в дальнейшем оказалось, бумаги были ценными. Офицер был из службы снабжения, и на карте были отметки о дислокации частей, накладные – кому что поставлено из продуктов или обмундирования. Еще – приказы по армии о дислокации.
Комбат написал в штаб рапорт на Виктора, дескать – первым на станцию ворвался, паровоз подбил, захватил два эшелона и взял в плен роту пехотинцев. Да что говорить, комбат тертый мужик был…
Виктора и его экипаж представили к наградам – каждый получил по медали «За отвагу». А комбат – Красную Звезду, командовал-то батареей он… Под шумок награды получили вовсе не причастные к событиям – замполит полка и некоторые тыловики.
Награду Виктор получит, но позже. Сейчас же он и экипаж готовились к новым боям. Они заправили самоходку, загрузились боеприпасами. В погрузке снарядов участвовал весь экипаж. Один человек подавал снаряды из ящиков, второй, стоя на броне, передавал третьему, в люк, третий – четвертому, ну а четвертый – уже в боеукладку.
Располагались снаряды в тесном боевом отделении в нескольких местах. В нише левого борта – 19 выстрелов, в ящике под казенником пушки – 18, в вертикальном стеллаже у моторного отделения – 10 и один, вертикально – у левого борта. В бою заряжающему было крайне неудобно.
Потом всем экипажем чистили банником ствол. Работа тяжелая, и в итоге все были мокрыми от пота. Но от чистоты и исправности пушки в бою зависит все, потому от этой работы никто не отлынивал.
Выполнив всю работу, экипаж уселся есть. К перловой каше, которую принес с кухни Юнус, добавили трофейных рыбных консервов, и получилось вполне сытно, даже какое-то разнообразие ощутили. А полевая кухня разнообразием их не баловала.