– Киндер.
На фото был ребенок лет пяти и женщина. Семья, наверное, разжалобить хочет, боится, что русский застрелит его. А зачем в пленного стрелять? Он безоружен и уже безопасен.
Виктор убрал пистолет в кобуру – все равно на крыше рубки Яков с автоматом. Если немец побежит, так он его очередью срежет.
Виктор снова показал на танк:
– Камерады?
И словечко-то это долго припоминал.
Немец покачал головой:
– Алес капут!
Виктор понял – погибли все. Да, удар был очень сильный, неудивительно. Черт, охраняй теперь танкиста…
Виктор уселся на бордюр у самоходки и показал немцу – садись. Тот сел, достал из кармана пачку сигарет и протянул Виктору:
– Битте.
Виктор в ответ только головой качнул:
– Нет.
Немец закурил. Вид у него был отрешенный – война для него закончилась. С одной стороны, жив остался, а с другой – Сибири боится. Немцев Гитлер пугал Сибирью, ее жуткими морозами.
Был бы танкист эсэсманом, Виктор бы застрелил его не раздумывая. Те фанатики, их не переделаешь. Но у тех две молнии на петлице, а на другой – череп с костями и погон один, на правом плече; видел он уже убитых эсэсовцев.
В этот момент Яков призывно махнул здоровой рукой:
– Командир, тебя по рации вызывают.
Виктор забрался в самоходку и ответил – это были ремонтники.
– Объясни, что повреждено?
– Левый ленивец и траки.
– Тогда жди.
Ждать пришлось часа два. Бой в городе еще продолжался, но, судя по звукам выстрелов, смещался в центр города, все дальше от самоходки.
Но вот с площади к ним повернул Т-34 без башни и с лебедкой на корме. Ремонтники осмотрели танк и самоходку.
– Здорово вы их!
– Как получилось…
– Хорошо хоть живы остались.
– Мехвод и наводчик внутри, не знаю, живы ли.
У ремонтников на такой случай были длинные брезентовые ремни – ими они вытаскивали останки погибших танкистов из подбитых машин.
Первым через люк вытащили Юнуса. Наводчик не дышал, голова его была сильно разбита. Затем через передний люк извлекли тело механика-водителя – Антон был тоже мертв.
– Повезло вам, парни, – обратился к Виктору старшина ремонтников. – Видел я один раз танковый таран, правда, там в лоб сошлись. Оба экипажа погибли, а на «тридцатьчетверке» от удара сварные швы разошлись. Представляешь? А это кто? – старшина указал на немца.
– Танкист, один уцелел.
– Пленный, значит?
Ремонтники взялись за работу и уже через час закончили.
Немец с интересом наблюдал. Как же, русские кувалдами и гаечными ключами на улице выполнили ремонт, какой у них на танкоремонтном заводе делали. Увидев, что работа закончена, поднял большой палец:
– Гут!
– Заводи! – скомандовал старшина Виктору.
Мотор завелся не сразу, но, выпустив клуб солярки, зарокотал ровно. Однако в бой идти было невозможно, некомплект экипажа. Да и Яков травмы получил, фактически один Виктор боеспособным остался.
Ремонтники уложили тела погибших парней на моторное отделение. Туда же по приказу Виктора забрался немец.
Ремонтники укатили, лихо развернувшись на одном месте.
Виктор сдал назад, тоже развернулся и поехал в тыл. Яков сам пошел в медпункт, Виктор же отправился в похоронную команду. Была такая в каждом полку – из нестроевых или легкораненых выздоравливающих. Парней надо было по-человечески похоронить.
Погибших в полку оказалось много, и вырыли братскую могилу. Гробов, конечно, не было. Тела, завернутые в куски танкового брезента, похоронили после краткой речи замполита и троекратного залпа из винтовок бойцов хозвзвода.
После похорон Виктор пошел в медпункт, к Якову, но оказалось, что его с другими ранеными уже увезли в медсанбат, подальше от линии фронта. Так и вышло, что из всего экипажа он остался один.
Старшина хозвзвода взял Виктора, как больного, под локоть и отвел к полевой кухне: обед, а по времени почти ужин был уже готов. Только самоходчиков нет, кто жив остался, все в городе воюют.
Усадив Виктора за стол, старшина налил полный стакан водки:
– Давай парней помянем.
Выпив, Виктор поел и понял, что водка его не берет. Увидев это, старшина налил еще по стакану, они снова выпили, и Виктор пошел спать. Расстелил на моторном отделении самоходки брезент и улегся. От мотора шло приятное тепло, и Виктора после водки разморило.
И приснился ему сон, а во сне – весь его экипаж. Вроде парни его живые и бой ведут. Кричат ему что-то, а он не слышит.
Проснулся в холодном поту, чувствуя, как сильно бьется сердце. Жалко парней, привык он к ним. Не сказать, что дружили, но боевое братство объединяет не менее крепко, чем мужская дружба. Самое главное – на любого в бою он положиться мог, зная, что не подведут, не струсят в ответственный момент. Не одного боевого побратима он уже потерял, и после гибели каждого зарубка на сердце осталась, до конца дней своих не забудет. А к новичкам, что в экипаж придут, присматриваться еще надо, оценивать, кто чего стоит. Водку пить или анекдоты травить все горазды, а смерти в лицо смотреть, взгляда не отводя, – не каждый.
Экипаж комбат сформировал быстро – были подбитые самоходки, были «безлошадные» самоходчики. И уже к обеду комбат сам привел пополнение к самоходке. Всех их Виктор уже знал – и в лицо, и по фамилиям, встречались по службе. Только экипаж – единица сплоченная, и им еще сработаться надо, притереться друг к другу. Однако времени на это нет, в полку самоходок осталось – по пальцам одной руки пересчитать можно. Понятно, что как бои закончатся, их на переформирование отведут, но сейчас-то бои еще продолжаются… Большая часть Брянска в наших руках, но не весь город.
Авиаразведка доложила, что немцы выводят из города тыловые службы, а пополнения нет. Брянск уже с двух сторон обошли, еще одно усилие – и город окажется в окружении. Немцы это понимали.
После заправки топливом и пополнения боезапаса все оставшиеся от полка пять самоходок пошли в бой. Сначала двигались колонной, потом распределились по улицам. Пехота требовала огневой поддержки, но командованию неоткуда было взять свежие части. У танкистов ситуация не лучше: они шли в первом эшелоне наступления, главный удар на себя принимали.
Колонна двигалась, и Виктор смог оценить действия механика-водителя Алексея. Похоже, машину тот чувствовал хорошо и водил грамотно.
На одном перекрестке перед самоходкой выскочил и поднял руку старшина-пехотинец:
– Самоходы, подмогните огоньком. Пулеметчик, зараза, шагу ступить не дает.