Спешившись, капрал долго осматривался. Внимательно заглянул в расщелину. И даже взобрался на покатую верхушку ближайшей скалы. И только потом с недовольством стал высказывать замечания опытного разведчика и диверсанта:
– И где здесь спрячутся добровольцы? Наверняка же сюда отправят внушительный отряд прикрытия: египтяне всегда так делают на больших ручьях. Расставят охрану вон там внизу, здесь на скалах – и суслик не прошмыгнет! Вдобавок и вся местность до самой Долины сна – как на ладони. Разве что ночью атаковать? Или на середине русла в темноте вылить отраву? Но ведь тогда уже и смысла никакого не будет это делать… Или я чего-то не понял?
– Нет, ты все здорово заметил, – похвалил Донтер земляка. – Но опять-таки, ты забыл о той помощи, которую нам оказывает озеро.
– Забыл, каюсь… И все-таки?
– Поэтому мы и здесь. Не отставай!
И капитан отправился в глубину скал. Командиру кавалеристов ничего не оставалось, как поспешить за лидером – и через пять минут они достигли во впадине между гигантских валунов ничем не примечательного места. Сверяясь с листком бумаги, Донтер встал на коленки и засунул руку в невидимую щель:
– Так и есть: пустота! Значит, нашли. Этот сколотый камень, плоский, словно плита. Внизу должна быть пустота. Поднимаем!
Не выказывая сомнений, к осколку приложил силу и капрал, а когда его глазам представилась уходящая вниз и в сторону расщелина, с восторгом воскликнул:
– Однако!
Еще минут пять двое мужчин продирались через узкие щели и анфилады намытых потоками воды пещерок и в конце пути оказались в маленькой каморке, четверть дна которой занимала небольшая лужица. Какой-то свет сюда через трещины над головой пробивался, но все равно пришлось зажечь прихваченный факел. А когда присмотрелись к лужице, заметили ниточку воды, в нее втекающую, и точно такую же – вытекающую. Далее жидкость пропадала под глухой массой породы.
– До той стороны, до открытого пространства возле источника, – стал пояснять Донтер, – здесь всего два метра по прямой. Теперь самое сложное: надо удостовериться в слиянии этой лужицы с той! – Затем он достал кожаную флягу с вином и протянул соратнику: – Здесь красное Сурарта. Отсчитываешь ровно десять минут – и выливаешь под ноги. За это время я вернусь к источнику и взгляну на его притоки. Если за полчаса вино не появится, придется долбить стену.
– Понятно! Значит, как вылью, догоняю вас?
– Если сумеешь, – хмыкнул капитан. – Факел оставишь здесь. Уф! Я пошел!
И с проворством опытного ветерана скрылся на четвереньках в узком проходе. Капитан кавалеристов принялся считать секунды, открыв флягу и с удовольствием принюхиваясь к дорогому вину. Произведенное в окрестностях Сурарта, оно еще до катастрофы считалось одним из лучших в Хардийской империи. Но сожаления о напрасной трате такого напитка ни разу не сбили со счета, и через шестьсот секунд ярко-алая жидкость, произведенная из лучших сортов винограда, утекла под камень. А сам капрал, загасив факел, бросился по следу своего земляка.
Добрался он как раз вовремя. Ползающий по влажному склону Донтер приник носом к самой воде – и радостно воскликнул:
– Есть! Это оно! Такую прелесть ни с чем не спутаешь.
Вскоре оба были уверены: для преодоления толщи пород отраве понадобится всего лишь десять, максимум пятнадцать минут. Конечно, следовало продумать еще несколько важных деталей для всей операции, но они уже не были настолько сложными. Место есть, три человека с любым количеством бутылей в проходах поместятся, найти их невозможно, продуктами можно запастись хоть на неделю, так что лучшей помощи от озера Откровения и ожидать не приходилось. Оставалось только одно: придумать сигнал, после срабатывания которого добровольцы должны приступить к потраве. Ведь от этого срока зависит количество инфицированных больных в лагере египтян, которые не смогут оказать сопротивления утренней атаке хардийского войска.
Дело сложное, но, по крайней мере, можно было рассчитать точное время как по свечам, так и по видимому из некоторых щелей перехода движению солнца. Хуже, если неприятель встанет лагерем слишком рано, допустим, в полдень. Оптимально: ближе к сумеркам, когда напоить всех и вся будет просто необходимо для многотысячного войска. Как раз завтра эти детали и предстояло рассчитать капралу с частью его воинов. Вторая часть, вместе с Донтером, в спешном порядке отправлялась в город за последними разведданными и за стеклянными бутылями. Да и попутно решить окончательные вопросы с дымовыми сигналами во всей предстоящей военной кампании по обороне города.
В самом Харди укрепление городских стен велось круглосуточно. Когда погибли первые кавалеристы, о грозящей городу опасности объявили во всеуслышание. Единственное, что подверглось корректировке в подаваемой информации, так это количество египетской армии. Хотя мнение по этому поводу на очередном собрании лидеров не оказалось единым.
Капитан опасался в первую очередь паники и появления дезертиров – при том что каждый воин считался на вес золота.
– Да и не только дезертиры могут появиться, но и предатели! – расстраивался он. – Перед такой силой могут дрогнуть многие – и отбросить в сторону все принципы, которые мы и так не успели укрепить долгим воспитанием. Могут найтись десятки желающих заранее сдаться на волю победителя, таким образом выпрашивая для себя лучшую долю. Именно за эти слова и уцепился рассерженный Массум:
– Я им покажу лучшую долю! Наоборот, мы должны проверить свои ряды и безжалостно вырвать весь бурьян среди наших горожан. Как раз дрогнувшие предатели, казненные на стенах, и поднимут боевой дух защитников Харди. А тот, кто не дрогнет, будет сражаться за троих!
Розалия осторожно придвинулась по лавке к юноше, глаза которого сияли фанатичным огнем уверенности и силы, деликатно положила руку ему на плечи, а когда тот непроизвольно дернулся, словно ужаленный, попробовала пригладить торчащие во все стороны волосы. Массум никому на свете не позволил бы совершить подобное, тем более в кругу соратников, но от Розалии стерпел, хоть и скорчил при этом презрительное выражение. Женщина постаралась воззвать к благоразумию и привела в пример тот факт, что люди из далеких хуторов неохотно откликнулись на приглашение пересидеть напасть за крепостными стенами.
– А знаешь почему? По двум причинам: они до сих пор не верят в справедливость новой религии (считай, новой власти) и не очень надеются на обороноспособность Харди. Так что же, их теперь поголовно считать предателями и врагами? Не получится! Я понимаю, что ложь до добра не доводит. Но иначе ничего не получится: город может захлебнуться в страхе и погибнет еще задолго до появления врага на горизонте.
Врач высказался категорично, но тоже довольно пространно:
– Не забывайте о том, что у нас приготовлены штаммы смертельной чумы и, если что-нибудь сорвется в наших планах, нам всем грозит смерть. И никакое оглашение правды или сокрытие оной не поможет, когда придется отбивать последними силами атаки врага. Победа египтян станет напрасной. Враг тоже отсюда живым не уйдет. Так что никакой разницы в количестве казненных предателей я не вижу. Что будет, того не изменить!