Рис. 39. Смерть Раймунда Луллуса

Мы слишком далеко зашли бы, рассказывая о всех средневековых ученых, занимавшихся магическими науками или оказавшими на них свое влияние. Такое подробное историческое изложение не может входить в нашу задачу: мы хотели только изложить те особенные условия, которые создавали тогдашним ученым славу чародеев, а для этого превосходными примерами могут служить те четыре лица, о которых мы говорили. Мы тем более имели право преимущественно остановиться на них, потому что они в то же время принадлежали и к наиболее выдающимся естествоиспытателям средних веков. Конечно, впоследствии были другие естествоиспытатели, напр., Николай Куза (1401–1464), вполне, как кажется, избегнувшие обвинений в чародействе; это обстоятельство легко объясняется для Кузы, так как он был кардиналом и папским наместником, следовательно, одним из могущественнейших лиц церкви; потому всякий, конечно, остерегался распускать про него неосновательные обвинения. Сверх того, он имел дело почти исключительно с математикой и астрономией; из отраслей экспериментальной физики он занимался только учением о весах и их применением; в этом занятии и в то время трудно было найти что-нибудь такое, что могло бы иметь отношение к верованию в волшебство. Такое единичное исключение, как Николай Куза, только подкрепляет то общее правило, что для невежественной массы экспериментирующие естествоиспытатели казались волшебниками.

Каббалисты

Прежде чем окончить эти замечания, мы упомянем еще о некоторых лицах, которые хотя и не были естествоиспытателями, но тем не менее имели в своем роде большое влияние на развитие магии. Один из них был аббат Иоанн Тритгейм, друг Корнелия Агриппы и учитель Парацельса.

Тритгейм родился в 1462 г. в Триттенгейме, в Трирском курфюршестве. Еще мальчиком он обнаружил чрезвычайную даровитость и большое влечение к науке, но его родители противодействовали всяким книжным занятиям их сына, так как он должен был помогать им в сельском хозяйстве. Только 15 лет от роду ему удалось научиться кое-чему у одного из соседей. В семь дней он выучил азбуку так, что мог читать книгу. Собственными средствами он продвинулся в учении так далеко, что с небольшой помощью своих доброжелателей мог отправиться в гейдельбергский университет, где в поразительно короткое время прославился своей ученостью, особенно в древних языках. В 1482 г. он поступил в Спонгеймский монастырь бенедиктинского ордена, а год спустя, когда скончался прежний настоятель монастыря, он, несмотря на свою молодость, был выбран аббатом. Маленький и почти никому до этого неизвестный монастырь в Спонгейме благодаря его деятельности стал известен всей Европе; он собрал здесь большую библиотеку из самых редких и замечательных сочинений, в особенности по магии. Слава о его учености была так велика, что его посещали и ценили его дружбу многие владетельные особы, даже император Максимилиан I, и самые ученые люди Европы. Так, в 1496 г. в один день в Спонгейме собрались два князя и семь ученых.

Однако Тритгейм недолго мог спокойно заниматься наукой. Виною этому был отчасти он сам. Он имел неосторожность послать в Гент своему другу монаху Арнольду Бостию письмо, которое давало повод заподозрить его в волшебстве, если бы оно стало известным в более широких кругах. На его несчастье, Бостий умер, когда письмо пришло в Гент; поэтому оно было вскрыто настоятелем монастыря, который нашел содержание письма столь необыкновенным, что распространил его по всей Германии и Франции. Письмо начиналось так:

«Я работаю теперь над важным трудом, который удивит мир, если я обнародую его, чего бы мне, однако, не хотелось делать. Первая книга называется „Steganographia“. В ней излагается более чем сто видов тайнописания, которые не мог бы прочесть самый умнейший из людей, не будучи знаком с секретом. Это интересно, но вторая книга еще удивительнее. Не прибегая к письму, слову или знакам, я могу передавать свои мысли на расстоянии свыше ста миль, всякому знающему это искусство, и для этого мне совсем не надо посыльных. Все это может быть сделано так ясно и обстоятельно, как только потребуется, и притом вполне естественным образом, не прибегая к помощи духов или иным суевериям. Конечно, все это удивительно, но дальше будет нечто еще более чудесное. В третьей книге излагается искусство, как можно с необразованным человеком, знающим только свой родной язык, сделать так, чтобы он через два часа понимал латынь и мог бы читать и писать на ней так, что никто не усомнился бы, что он чисто и правильно пишет по-латыни».

Последствия этого письма не замедлили обнаружиться. Тритгейм был так неосторожен, что показал некоторым посетителям начатый труд, не объяснив им точно, в чем дело; этим он дал новую пищу для подозрения его в чародействе. Спонгеймские монахи воспользовались этим для борьбы со строгим монастырским режимом, который до того времени поддерживался Тритгеймом. После многолетних взаимных неудовольствий Тритгейм должен был оставить монастырь и свою любимую библиотеку, приняв в 1505 г. приглашение занять место аббата в Вюрцбурге. Здесь он прожил спокойно еще 11 лет, но так и не окончил своей стеганографии, доставившей ему столько неприятностей. Неполный манускрипт был напечатан после его смерти, а затем стеганография появилась в огромном ряде изданий, которые далеко не во всех пунктах согласовались между собою. Дармштадтское издание in quarto 1621 г. признается за наиболее надежное; по этому изданию я приведу начало первой главы, чтобы дать понятие об этом в высшей степени оригинальном и чрезвычайно запутанном сочинении.

«Ключ к первой главе в руках главнейшего духа Памерсиеля, anogr madriel при помощи ebra sothean abrulges itrabsiel и ormenu itules cablion hamorphiel. Надо начинать дело с вызывания этого духа».

«Полное изложение этой главы затруднительно и опасно, вследствие гордости и упрямства ее духов; они не повинуются никому, кто недостаточно опытен в искусстве; непосвященному они даже делают различные неприятности, если он будет их слишком принуждать, и мучат его разными способами. Из всех духов воздуха они суть самые злые и вероломные. Они никому не подчиняются вполне, если не будут принуждены к тому сильнейшими заклинаниями; и тогда они часто выдают сообщенную им тайну, ибо, будучи посланы с письмом, они взлетают кверху, подобно беспорядочной толпе, бегущей без вождя из битвы, с шумом низвергаются оттуда и всем встречным сообщают тайну пославшего. Поэтому мы советуем не оказывать на них давления и пользоваться их услугами крайне осторожно, ибо они злобны и вероломны. Между другими найдется несколько более благонравных, которые добровольно подчиняются приказаниям. Если же кто-либо захочет испытать их злобу и убедиться в справедливости всего здесь сказанного, то он должен сделать следующее; надо взять лист бумаги и сверху написать обращение к божественному имени; во имя Отца и Сына и Святого Духа. Затем написать простой, ясный и понятный всякому читателю рассказ на латинском, немецком или каком-либо другом языке. Но во время писания надо сидеть лицом к восходящему солнцу и вызывать духов следующим образом;