Авдеев, выйдя из корчмы, быстро оседлал своего коня и, взяв за поводья, чтоб не стучать копытами, осторожно вывел со двора. На улице он одним рывком поднялся в седло, тихо проехал до конца, затем вонзил шпоры и пустил лошадь широким аллюром. Следовало торопиться, ибо уже смеркалось.
К часу ночи он был уже в соседней деревне, где размещался Лесавецкий со своими драгунами. Последний моментально поднялся, выслушал Авдеева и отдал приказ готовиться к выступлению немедленному:
— Сколько их, Авдеев?
— Майор и с ним двое. Похоже слуги, а не солдаты.
— С чего ты так решил?
— У нас глаз наметанный, ваше скородь. Если б солдаты, то наверняка должны быть кавалеристами, то бишь привычными к седлу. А они двигались, как сонные мухи, с коня не сходили, а сваливались, как куль с мукой. Палашей, шпаг, кинжалов и прочего холодного оружия у них не наблюдалось. Пистолеты были, по одному у каждого. Но военные так не носят оружие.
— Как не так? — сыпались вопросы поручика, пока он одевал снаряжение.
— Ну не так… Будто бы они с боязнью относятся к пистолям своим. Не привычно им это, что ли…
— А майор?
— О-о, майор — человек сурьезный. Шпага длиннющая, пистолет за поясом — с ентим оружьем он не расстается. Похоже, кирасу носит под камзолом. Еще два пистолета в седельных кобурах держит. И сумка с ним дорожная. С ней тоже ни на минуту не расстается.
— Понятно, — поручик закончил сборы, поправил палаш и кивнул ближайшему из своих другун. — Давай, пулей к поручику Веселовскому, он под Грюнбергом должон быть. Найдешь, все обскажешь ему, и выдвигайтесь нам навстречу. Где-то на дороге между Нейштадтом и Грюнбергом встретимся и завершим наш сыск.
В половине второго по полуночи ворота конюшни распахнулись, из них выехали четыре человека, трое поехали назад, по той дороге, что приехал Авдеев, а четвертый понесся в другую сторону. Когда ночная мгла начала превращаться в предрассветные сумерки, Лесавецкий подъехал с драгунами к старой мельнице, стоявшей на берегу маленькой, но быстрой реки, приводившей в движение жернова. Здесь же через речку был перекинут деревянный мост.
Заметив приближающихся всадников, из высокой прибрежной травы поднялась фигура драгуна и замахала руками, чтоб они галоп сменили на шаг. Драгун подошел к приехавшим, ни слова не произнося, показал рукой направление, где находился Кутлер, забрал у них лошадей и повел прятать за мельницу.
Слегка пригнувшись, чтобы быть вровень с травой, Лесавецкий и драгуны стали пробираться по берегу реки. Через несколько метров они обнаружили маленькую, ботфортами вытоптанную поляну, где их ждал Кутлер.
Капитан знаком показал, чтобы все садились, а Лесавецкого поманил к себе:
— Это он, поручик, — прошептал Кутлер. — Говорить всем только шепотом. Рядом вода, а по ней звук хорошо разносится. Ждем здесь. Видишь? — Капитан палашом раздвинул траву и открылся замечательный вид на мост. — Все как на ладони. Майор сказал трактирщику, что будет выезжать с рассветом. Потому мы всю ночь сидим, дабы сбежать раньше не надумал. Да и развилка рядом. Сразу увидим, куда направится. Последуем за ним на расстоянии. А когда увидим, что никто не мешает, тогда и начнем. Веселовскому передал?
— Да, все исполнено. Я думаю, он будет двигаться навстречу, — также шепотом отвечал поручик.
— Вот и хорошо. Может, так и получится, что Веселовский зачнет, встретившись с ним на дороге, а мы сзади подойдем.
Между тем начинало светать. Ночь отступала, восток становился все более и более светлым, затем порозовел и окрасился сразу же пением птиц. В просыпающейся деревне один за другим загорланили петухи, дополняя своей горластой музыкой всю красоту природы. Наконец, первые лучи солнца озарили землю. Со стороны деревни донесся стук копыт.
— Похоже, они! — прошептал Кутлер, вновь раздвигая траву.
На мосту показались три всадника. Первый был, несомненно, Синклер. Даже издалека было видно, что он как влитой сидит в седле. За ним, подпрыгивая, поспешали два его лакея.
— Да, кавалеристы — насмешливо сказал капитан, — а вот майор хорош. Недаром говорили, что из лейб-гвардейских королевских драгун. Видно сразу. Серьезный противник.
— Да ладно, — прошептал Лесавецкий, — нас девять против одного. Слуг можно не считать, разбегутся сразу.
— Во-первых, пока нас не девять, а пять, — назидательно произнес Кутлер, — а во-вторых, никто разбежаться не должен.
— Что… и их тоже?
— А ты что думал? Нам свидетели нужны злодеяний наших? Потом тела их со временем обнаружат. Люди скажут, разбойники, не иначе, напали. Убили да ограбили. Сколь тут шаек по дорогам лесным болтается. Понял.
— Понял, — понурил голову поручик.
— Ты что это, Лесавецкий? Одного убить был готов с радостью, а еще двоих — совесть мучить стала? — Кутлер насмешливо смотрел на поручика.
— Да нет. Как-то не думал об этом.
— Ну вот и не думай! Лучше смотри в оба. — Капитан внимательно следил, куда направилась интересующая их троица. — Так точно, повернули на Грюнберг. Это нам на руку. Надеюсь, не разминутся на одной дороге с Веселовским. Авдеев! — позвал он уже знакомого нам драгуна. — Сходишь за мельницу, там лошади наши, скажи, что через полчаса выступаем, можно будет выводить, — и, обращаясь уже к Лесавецкому, добавил, — здесь, часах в двух хорошего аллюра, начинается большой лес. Я думаю, там наш сыск и закончится. Удобней места не придумаешь.
Веселовский, получив известие от Лесавецкого, также собрался и выступил в дорогу. Уже рассвело. Пришпоривая лошадей, поручик и трое драгун на полном аллюре влетели в густой лес. Дальше дорога начинала петлять. Веселовский рукой показал «ехать шагом», и всадники не торопясь стали втягиваться в лесную чащу. Они ехали ровно в ряд, как позволяла им ширина дороги. Лес был пустынен. В течение часа, что они молчаливо продвигались вперед, лишь один раз им попалась телега, с которой испуганно на них смотрели двое крестьян, — по всей видимости, отец с сыном. Встреча в густом лесу с четверкой вооруженных всадников не могла сулить ничего хорошего. Потому был понятен страх и ужас в их глазах. Но драгуны молча расступились, прижавшись к обочинам, пропустили телегу и снова сомкнули ряды, продолжая движение. Еще долго крестьяне оборачивались на странную четверку, крестились и что-то шептали про себя, пока не скрылись за поворотом.
Наконец долгожданная встреча состоялась. На очередном изгибе дороги навстречу Веселовскому выехали трое всадников. Первый из них заметно отличался от своих спутников и уверенностью посадки на коне, и прямым открытым взглядом, и весьма дорогим покроем дорожного платья, хотя и скромного на вид. Он глядел прямо на Веселовского, сразу же определив в нем старшего в преградившей им путь команде. Одна рука Синклера не выпускала поводьев, другая легла на рукоять пистолета, что виднелся на поясе.
«Ну вот и все, — напрягся Веселовский, ощущая близость неизбежной схватки. — И что теперь делать дальше?»