Итак, девяносто шесть человек. Пятьдесят три, если быть точной, остальные не дожили. Моя бы воля и возможности Тимара, я бы просто вызвала всех в замок и сверила с потомком, но… Приходилось от имени Тима рассылать запросы о каждом из подозреваемых в отцовстве. Даже не представляю, что думали о брате командиры, пишущие характеристики на подчиненных и рассматривающие бедняг на наличие особых примет. Одно из таких писем насмешило меня до икоты: «Лэйри Стор, полукровка, прозвище Рваный Зад. Копейщик, рост средний, толщина средняя, нос средний, глаза желтые, голова лысая, зубы целые, уши нормальные. Заикается, но воюет хорошо. Родимых пятен нет, интересных родинок нет, есть шрам от стрелы на заднице справа». И таких писулек две трети.
Зато одна из последних порадовала сообщением: «Ригон Ривейра, квартерон, сорок девять лет, капитан двадцатки мечников. Высокий, среднего телосложения, волосы русые, глаза с зеленым отливом. Родимых пятен не имею, есть две крупные родинки в форме семерки на плече. Чем могу быть полезен лорду Орейо?» И тут я не сдержалась.
– Да-а-а-а!!!
Уголек, дремавшая на подоконнике, аж на пол свалилась. В глазах ее читалось: «Ну не дура ли? Чего орешь?» А я, как блажная, вальсировала по заваленной бумагами спальне в гостевом крыле и чувствовала себя практически всемогущей. Нашла! Нашла же! Сошлось! Рост, телосложение, цвет волос, глаз и, самое главное, родинки!
– Родинки-родинки-родинки-ура! Ну ура же, кошка! – ущипнула я пантеру за брылья. Та зашипела и ударила меня лапой.
Радовалась я, как оказалось, зря, потому что на мое письмо Ривейра с рассказом о сыне пришел ответ примерно следующего содержания: «А не пошли бы вы Лесом, уважаемый лорд? Я даже не помню девку, о которой вы говорите, и признать своим ее выблядка?!»
Почесав затылок, я предложила Ривейра денег, очень уж хотелось сделать приятное Алану. Письмо мое капитан проигнорировал. Я пересчитала все запасы в копилке и предложила больше, кастрируя внутреннюю жабу – семь золотых выходило. Как за полгода в зоне военных действий, да. Ответ пришел откровенно хамский, и меня понесло. Помню, у меня тогда еще месячные задерживались – не то от тяжелых тренировок, не то из-за ангины, но живот крутило, настроение прыгало, и, недолго думая, я забодяжила, по-другому не назвать, чудесный по своей убойности яд из паутинника и белены. Хмыкнула, представив, что возопил бы наш аптекарь при виде того, как я без маски, не ступкой, а голыми пальцами растираю в пыль сушеный гриб и на вкус определяю концентрацию белены в отваре, и пропитала бумагу получившейся дрянью. Конверт выбрала плотный, нарочному доплатила за скорость и вредность, а сообщение, написанное выцветающими чернилами, было предельно кратким: «Или признаешь сына, прибыв в Эйльру, или сдохнешь еще до конца месяца». Из чего яд, тоже упомянула, прекрасно понимая, что на противоядие у Ривейра денег нет.
В ближайший к замку городок капитан мечников прибыл вчера.
– Лаура, подожди секунду, – тихо окликнул меня Алан. – Я кинжал забыл.
– Растеряха! – упрекнула я.
– Так не потерял же! Две минуты.
Я спряталась за портьерой, Алан метнулся в свою комнату.
– Господин Тимар! Мы направляемся в Эйльру!
– Зачем? Что ей там понадобилось?
– Понятия не имею, она не сказала. Но пообещала, что к рассвету вернемся.
– Брыгова девка, а! Я предупрежу разъезды, чтобы вас не останавливали. И Алан, если с Лаурой что-то случится…
– Не волнуйтесь, я за ней присмотрю.
Оборвав разговор, Тимар отправил несколько сообщений патрулям, курсировавшим вдоль дорог. Детей проводят до Эйльры, передадут городской страже, а потом проследят за ними по дороге обратно.
Тимар лег обратно в кровать, но уснуть не получалось. Вертелся, вертелся, наконец встал, оделся и пошел к домоправительнице. Сонная старушка не столько удивилась, сколько испугалось ночному визиту, долго рылась в юбках, разыскивая запасные ключи, все пыталась что-то лопотать о приказе госпожи Лауры не соваться в гостевое крыло. О том, что своенравная сестричка третирует слуг, Тимар знал, но понимал, что перевоспитывать ее уже поздно, только против себя настроишь. Атмосфера вседозволенности, обеспеченная ей Йаррой, и занятость самого Тимара хозяйственными делами графства избаловали девчонку просто до безобразия. Благо, она совсем уж с катушек пока не слетала, в отличие от Галии.
Рассудив, что раз на контроль времени не хватает, Тимар решил, что необходима хотя бы слежка, и перекупил глядящего на Лиру щенячьими глазами слугу у гарнизонного рыцаря. За возможность находиться рядом с мелкой Алан докладывал о каждом ее шаге, включая пакости, которые Тим пытался нивелировать. Не всегда, правда, удавалось – как в случае с платьем Галии, ведь маленькая бесовка даже приятеля своего не посвятила в детали.
Неожиданно завязавшейся переписке Лиры с управляющим Гадейры Тимар удивился, но значения особого ей не придал – так, прочитал пару писем. Ну решила сестренка родителей Алана найти – Светлые в помощь, пусть играется в дознавателя. Сидит на месте, не хулиганит, а что запирается – так на здоровье. Тем более одна – Тим как-то проверил. И теперь, распахнув дверь спальни для высокородных гостей, подняв повыше трехрогий подсвечник, Тимар присвистнул – вся комната была завалена бумагами, письмами, схемами. Тюки, кипы, мешки, корзины выписок, отчетов, копий, стопки амбарных книг, самодельные карты на стенах, утыканные разноцветными булавками для шитья…
– Огобленеть!
Лошадей мы наняли у владельца таверны, Ворону я, по понятным причинам, оставила дома. Меня усыпленный Тим не хватится до рассвета, а вот конюхи, не обнаружив одной из кобыл, поднимут переполох. Они еще помнят тот зимний день, когда я сбежала из замка и нарвалась на мантикору. Особенно хорошо им запомнились плети.
Дожидаясь хозяина у стойки, я с интересом вертела головой – шутка ли, первый раз за воротами замка без сопровождения. Впечатления были, скажем так, не очень. И одна, без Алана, я бы в этот клоповник не сунулась, даже с арбалетом, даже с зажигательным амулетом, предусмотрительно спертым из оружейной. У мужчин, потягивающих дешевое пиво за грубо сколоченными столами, были физиономии каторжников, пробу ставить негде, как говорит Тим. Грязная одежда, грубое оружие, и в большинстве рожи, не обезображенные интеллектом. В замке Йарры такие не задерживались.
Алан поправил мой капюшон, плотнее стянув завязки. Обычно я отмахивалась, но сейчас благодарно кивнула. Положим, нам двоим эта толпа ничего не сделает, но задержать, прицепившись, смогут. На нас смотрели, но пока не трогали.
Подумав, я осторожно сунула в карман Алану пару серебряных монет – пусть сам за лошадей расплатится. Юноша насмешливо мне подмигнул, почувствовав руку в кармане брюк, и пригубил сидр. В ответ я показала язык.
Сам Алан, похоже, чувствовал себя тут как рыба в воде.
– Здесь еще ничего, – забросил он в рот горсть сырных сухариков. – Ты бы видела, какие кабаки в Лизарии.