Мужчина задохнулся, переводит дыхание, приглаживает рукой волосы, Лидия поворачивает ключ зажигания. Мужчина смотрит на ее голые ноги, на исправно работающие мышцы под загорелой кожей. Они встречаются шестой раз, Лидия помнит.
И хорошо, еще безоблачных два-три свидания – и придется мягко заканчивать. Удачно, что он женат, впрочем, Лидия бдительна.
Капитан милиции замочит белую фасоль, откроет в ванной кран и громко велит дочке чистить зубы перед сном. Когда дочка гарантированно займется водными процедурами, капитан милиции достанет из посудного ящика початую бутылку водки и выпьет из горла: глоток раз, глоток два, глоток три, – и быстро сжует приготовленную заранее шоколадную конфету – непорядок, конечно, эта водка, но придумать другой способ для релаксации она пока не может, хоть пытается. Достанет из морозильной камеры кусок бараньей грудинки – на завтрашний фасолевый суп.
Совсем стемнело. Белые кучевые облака превратились в отталкивающую массу неопределенного цвета. Луны совершенно не видно, но Тамара Константиновна в луну верит; она только что сообщила своему пекинесу, что в действующий день лунного цикла очень неплохо толкнуть свою жизнь вперед, к новым свершениям, при условии, что некая стартовая площадка уже готова.
Как все началось: Аксинья полюбила Семена. При этом ее муж Борюсик никуда не исчез, не отправился в горный поход и не убыл в полярную экспедицию. Преподавателю мастерства актера в институте культуры трудно найти для себя должное применение в полярной экспедиции. Борюсик и не нашел. Поэтому он никуда не отправился, а наслаждался видами из окна. Из окна Борюсик видел трамвайные пути и нерезаных городских собак стаями. Иногда видел свою жену Аксинью, она хлопала красной лакированной дверцей автомобиля и сноровисто шла к подъезду, вонзая в асфальт высокие каблуки.
А Семена ей судьба подарила. Поехала как-то Аксинья на губернский рынок за тепличными огурцами и колхозным творогом, глядит – идет Семен. Правое плечо впереди, левое сзади, кашемировый нежный свитер и роскошный породистый нос. Покупает мясо в размере полубарашка, набор правильных специй, эротично говорит в телефон про вишневые брусочки «крест-накрест». Аксинья в восхищении хлопает ресницами и неожиданно для себя спрашивает о назначении вишневых палочек. Семен неторопливо отвечает насчет равномерного обжаривания бараньей ноги и рисует носком начищенной туфли принципиальную схему распределения тепловой энергии. Он произносит слова «изотермы» и «изобары», случайно касается пальцами Аксиньиного запястья. Аксинья немного плывет, девически краснеет и немедленно расстается со своим сердцем. С поклоном вручает его кашемировому Семену, он заметит это не сразу.
Минуты через три.
Взглянет на частично выпотрошенную Аксинью с новым интересом, предложит довезти ее до дому, шофер ждет на платной парковке близ. Аксинья торопливо согласится, честно забыв о личном автомобиле с красными лакированными дверцами, припаркованном за углом.
Семен прекрасен. Он близко знаком с творчеством малых голландцев, совершает прыжки с парашютом и, даже когда сердится, почти не повышает голоса. Занимается финансами, и занимается успешно, отстроил дом на берегу Волги почти в пять этажей, но там не живет.
В доме Семен поселил жену с сыном, а сам обретается на городской квартире. Семен глубоко образован, доктор экономических наук и пишет исторический роман времен Французской революции. Каждое утро он пробегает пять километров, каждый вечер курит трубку, используя дорогие сорта табака. Его мягкие волосы завиваются золотистыми полукольцами, а глаза имеют форму рыбьего тела. Как не полюбить такого красавца!
Аксинья и полюбила. И Семен тоже ее полюбил, немного. Он звонил ей раз в неделю, иногда – реже. А вот чаще – никогда. Они встречались, ужинали в ресторане, иной раз смотрели фильм, остаток вечера проводили в городской Семеновой квартире. Следующим утром Аксинью неизменно ждал обильный букет по месту службы. Она расписывалась в квитанции курьера и втягивала дивный аромат.
С течением времени Аксинья стала горевать. Она хотела большей эмоциональной отдачи от Семена – владельца ее сердца, хотела синхронизации чувств, взрыва страстей и по возможности жить счастливо и вполне совместно. Для начала она прибегла к помощи подруги Вавы.
Пришла к ней вечером. Солнце интимно склонилось к Земле и целовало ее на ночь французским поцелуем, было жарко и абсолютное время пить коктейли, плотно набитые колотым льдом. Топорик прилагался. В руках Вавы он выглядел угрожающе. Она порезала огуречно-зеленый лайм и помяла деревянной ложкой пахучую мяту местных сортов.
– Что бы такого предпринять, – спросила Аксинья, волнуясь, – такого, глобального?
Вава протянула ей высокий стакан и посоветовала ни за что тайно не беременеть.
– А что, кстати, говорит Борюсик по поводу? – уточнила она, раздавая полосатые соломинки.
Аксинья неистово рассмеялась. Соломинкой пренебрегла. Широко глотнула из стакана. Вопрос про Борюсика проигнорировала, как не относящийся к проблеме.
– Я тут визит собралась нанести, – сказала она небрежно, промокнув губы бумажной салфеткой, – к колдунье и потомственной ворожее, и ты пойдешь со мной как миленькая! А то что я буду одна позориться.
Вава ужасно не хотела идти к ворожее. Она единожды была у таковой и с порога начала смеяться, потому что ворожея качнула длинными серьгами и задумчиво сказала: «Вижу-вижу, родишь через год, это на тебе порча была… специально наведенная бездетная порча…» У Вавы к тому моменту уже родилось несколько детей, отсюда смех.
При взгляде на ополоумевшую Аксинью становилось понятно, что избежать колдовского визита не удастся. Надо было срочно и немедленно придумать нечто альтернативное, и Вава придумала.
– А зачем куда-то ходить? – сказала она. – У меня одна знакомица прекрасно решила все свои проблемы по Интернету… Современные технологии, знаешь ли! Прямая система кодов! Оптическое волокно!
Какая-то позиция из перечисленных затронула настрадавшуюся Аксиньину душу. Она решительно кивнула и понеслась к монитору. Вава отыскала координаты колдуньи.
Знакомица потеряла важный документ, восстановление его требовало определенных финансовых и прочих затрат. Колдунья посоветовала поискать чертову бумажку в красной папке верхнего ящика стола. Она буквально так и сказала: красная папка, верхний ящик. Документ оказался там, к обоюдной радости обеих дам.
И Аксинья очень надеялась обоюдно порадоваться, она предметно изложила свою сердечную проблему и отправила чародейке по почте. Аксиньины страдания превратились в набор единиц и нулей, заструились по вышеозначенным оптическим волокнам, что само по себе волшебно. В ожидании ответа Вава освежила коктейли порциями светлого рома.
Смеркалось.
Колдунья отозвалась быстро. Она затребовала у Аксиньи фотографии объекта с открытыми глазами, ушами и ответить на вопросы. Аксинья немедленно скопировала фото Семена со своего телефона. Далее колдунья велела клиентке отрешиться на пятнадцать-двадцать минут от всяких иных мыслей, сосредоточиться на объекте и писать все, что приходит в голову.