Не удивительно, что в квартире стоял такой же гам, как на птичьем дворе. Беспокойные девчонки постоянно ссорились друг с другом, мать-наседка перелетала из комнаты в комнату, выясняя отношения то со своим супругом, то с дочерьми, то с внучками, то с Олегом. Поговорив пару минут с Сергеем Павловичем, она накинулась на единственного сына, растопырив руки, и, отчаянно крича:
– Олежек! Что ж ты натворил, Олежек, раз к тебе милиция домой пришла?! Девочки, что ж вы не спрашиваете вашего любимого брата?! Олежек! Саша! Сашенька! Оля! Катя!
Муж Новлянской нерешительно кашлянул, и посмотрел на жену: я что-то должен сказать? А что? Похоже, за долгие годы совместной жизни он стал безнадежным подкаблучником.
– Вы не переживайте так, – успокоил мать семейства майор Волнистый. – У нас к Олегу Александровичу несколько вопросов. Убита девушка, с которой ваш сын был близко знаком. Да он разве вам не рассказывал?
– Мои дети мне рассказывают все, – безапелляционно заявила женщина. – У Олега есть девушка. Но не Нэтти. Она никогда не была его девушкой. Мы ее не одобряли. Правда, девочки?
Четыре девочки дружно закивали кудрявыми головами. Самая маленькая прицепилась к Волнистому и храбро спросила:
– Дяденька, а настоящий пистолет у вас есть? Я у дяди Олега видела настоящий пистолет!
– Маша, быстро к себе! – одна из сестер Новлянского тут же отвесила девочке подзатыльник. И подтолкнула ее к дверям. Олег, немного побледнев, провел гостей к себе в комнату.
Комнатка была крохотной, трое мужчин, один из которых был высокого роста и внушительной комплекции, едва туда втиснулись. Волнистый смотрел вокруг с удивлением. И здесь живет мужчина?! Повсюду салфетки, заботливо вышитые матерью и сестрами, цветы, коврики ручной вязки, на стенах – каракули маленьких племянниц Олега. На телевизоре, в рамке – большая семейная фотография. Даже фильмы на видеокассетах, стоящих на полке под ним, и те оказались мелодрамами. Ни одного боевика. Сергей Павлович посмотрел на хореографа:
– И каково вам, Олег Александрович, живется в этом курятнике? Я бы на вашем месте…
– Если вы опять о том, где я был в тот день, когда убили Нэтти… – Олег сразу же перешел в нападение.
Раскатова играла только «в ничью», Ричард Носков делал из поражения победу, зато Олег Новлянский проигрывал в полной уверенности, что побеждает противника. Он всегда выбирал белые фигуры, уверенный в том, что в этом и есть залог победы. Олега всю жизнь любили, баловали и хвалили. Он не умел защищаться, всегда шел напролом. И тут же делал ошибки. Сергей Павлович, поняв, что хореограф будет легкой добычей, тут же прервал его легковесную атаку и двинул вперед ферзя:
– Вы ведь знали, что Нэтти – это не Наталья Белова? Так?
– Я… – замялся Новлянский. – Я…
– Ее настоящие имя и фамилия?
– Не знаю, – честно признался хореограф. – Мне-то, какое дело, как ее звали? Это Эжени потеряла деньги, а Дик сходил по Нэтти с ума.
– Вы, значит, не сходили?
Олег откровенно и с чувством сказал:
– Я ненавидел Нэтти.
…Он врал. Это была не только ненависть. Это был страх. Последнее время панический. Он боялся Нэтти. Еще как боялся! Нет, Нэтти не шантажировала Олега, как Евгению Львовну Раскатову, и не влюбляла его в себя, как Дика. Она им играла. И очень этим забавлялась. А он бесился. В ту ночь, в гостинице, когда Нэтти не пустила его к себе в постель, Олег быстро догадался, в чем тут дело. Место занято. Ведь их с Диком поселили в одном номере. Когда Раскатова загнала Олега спать, Носкова в постели еще не было.
А пришел Ричард заполночь. И пахло от него знакомыми духами. Олег имел слабость к дорогой парфюмерии и кремам, запах Нэтти он узнал бы из тысячи. Они тут же повздорили, и Олег проиграл по всем статьям. Оказалось, Носков хорошо владеет не только словом, но и приемами рукопашного боя. Олег сдался, но зло затаил. На него и Нэтти. Оба водили Олега за нос и тайно над ним смеялись. Этого он простить не мог никому. Олегу с детства внушали, что он – само совершенство. Зеркало с удовольствием это подтверждало. А вот Нэтти…
Она говорила Олегу вещи обидные. К примеру:
– Ты не сексуален. Потому что глуп. Стоит тебе открыть рот, и твое очарование сразу пропадает. И потом: ты так смешно морщишь лоб, когда пытаешься придумать остроту. Учись говорить, Олежек. Не умеешь говорить, учись, хотя бы, смотреть правильно. Тебя хочется погладить по головке, а не отдаться по первому зову. Я ненавижу твой мышиный писк по телефону, твое сюсюканье. Девочки рано или поздно вырастают из романов с милыми мальчиками, и выходят замуж за настоящих мужчин. Смени амплуа. Я знаю твою мечту. Но для ее осуществления придется постараться. – Она оценивающе на него посмотрела и с усмешкой добавила: – Не уверена, что у тебя получится.
После этого Олег ее возненавидел. Да как она смеет! Он ей еще покажет! Нэтти только смеялась и легко уходила от его настойчивых поцелуев. Но и от себя не отпускала. Олег понять не мог: зачем он ей сдался? Даже домой к нему заявилась! А потом сказала такое, отчего он пришел в ужас:
– Ты с ума сошла?! Да с чего ты это взяла?!
– Из своего жизненного опыта, мой мальчик. Я шепну тебе на ушко адресок. И не спрашивай, откуда я его знаю. Мимо проходила.
А ведь она оказалась права! Это Нэтти сбила Олега с пути истинного! И это в тот момент, когда ему наконец-то улыбнулась удача! Нэтти откровенно смеялась. Кто знает, что было у нее на уме? Какие планы она строила? Она становилась очень опасной. Олег боялся Нэтти, и в то же время ходил, словно загипнотизированный ею. Своих мозгов у него не хватало. Если кто и мог дать дельный совет, то это Нэтти. Олег сам не заметил, как стал жить ее умом. И с ужасом думал: а что будет дальше? Ведь ей ничего не стоит одним неосторожным словом разрушить его жизнь…
– Я ее ненавидел, – повторил Олег. – Ох, как же я ее ненавидел!
– Хорошо хоть, что признался, – проникся к нему неожиданной симпатией майор. – Ты знал, сколько ей на самом деле лет?
– Догадался, что не девятнадцать. Думаю, мы ровесники. Она двигалась очень уж зрело. Еще в первый раз меня это удивило. Я еще подумал, что на этом можно построить ее успех. Девятнадцатилетняя девушка с такой зрелой грацией – это нечто. Не удивительно, что Нэтти так эффектно смотрелась на сцене. Она выделялась не только из толпы. Даже среди красавиц с идеальными фигурами ее было заметно, – с уважением сказал Олег. – Она выиграла бы все конкурсы, честное слово, – совсем уж по-детски добавил Новлянский.
– Олег Александрович, – опять перешел в атаку майор Волнистый: – Вы где учились?
– В Московском Университете Культуры, – гордо ответил хореограф.
– В каком году поступили?
Новлянский ответил, и, сделав нехитрые подсчеты, Волнистый сказал:
– Значит, в момент меня интересующий, были на втором курсе. Все сходится. В студенческое общежитие часто заходили?