– Мама, уведи Снежанну, покорми, – сдавленно сказал Феликс. Та послушалась.
– Вы успокойтесь, – посоветовал лейтенант Попугайчик. – Водички попейте.
– Водички? Нет, спасибо. В общем, я решил с ней поговорить. Выяснить, что можно сделать, и как из этого выпутаться. Она увидела меня и испугалась. Но я не собирался кричать на весь офис: «Посмотрите! Это Виктория Власова! Это моя жена!». Отозвал Вику в сторонку, поинтересовался, как дела. Она поспешила меня оттуда увести. Мы объяснились в каком-то маленьком кафе, названия не помню, музыка все время мешала. Я не узнавал свою жену. Она и не она. Какой дурак сделал из Вики красавицу? И зачем? При ее амбициях это была смерть. И я понял, что жены у меня больше нет. Наглая, уверенная в себе, развязная особа. Барыня. Со мной, как с прислугой. Как и не было ничего. Она сразу предложила мне денег. Много. За молчание.
Феликс невольно поморщился.
– Вы ее ревновали? – спросил Волнистый.
– К кому? К этому Дику? Смешно… Я сразу понял, что она его не любит. Бедный парень! Очередная ее игрушка. Между нами так много общего, – он усмехнулся. – В Москве я прожил две недели. Сначала жил у знакомых, а потом переехал к Галицкому.
– Куда? – удивился Сергей Павлович.
– К Герману. Как его? Георгиевичу. На дачу. А что? Места там много. Герман подошел ко мне на улице. Я как раз посетил вместе с Викой его стервозную жену. Эту, как ее? Зинаиду Николаевну.
– Зачем?
– Надо было. Я до сих пор в толк не возьму, как же так вышло? Сначала Вика познакомила меня со своей подругой. Вот ее-то и звали Натальей Беловой. Но я все еще ничего не понимал. Потом мы вместе с Викой поехали к Галицкой. Я, конечно, не знал, кто она такая. Вика просто показала на меня и заявила: «Зинаида Николаевна, остальные деньги вы отдадите этому человеку. Когда у вас появится нужная сумма. Только ему. Лично».
– Какие деньги? – еще больше удивился Сергей Павлович. – За что?
– Из того свертка, что Галицкая передала моей жене, Вика взяла тысячу долларов, – не ответил на вопрос Феликс, – мы для этого зашли в магазин. А остальное отдала мне. Сказала, что для дочери.
– И сколько там было?
– Еще четыре тысячи долларов. Рублями.
– А потом?
– Я проводил Вику до метро, и тут ко мне подошел Галицкий. Классный мужик! Я думал, что богачи не такие. Но Герман совсем другой. Он спросил, о чем Нэтти говорила с Зинаидой. Но они ничего не говорили. Во всяком случае, при мне. Нэтти, то есть, Вика, просто взяла деньги. И все. И Герман предложил переночевать у него на даче. Была суббота. Он улаживал какие-то дела перед отъездом. В воскресенье утром уехал. Наташа тоже. Мы много разговаривали. Мне показалось, что Герман следил, как бы я чего не наделал. Специально держал меня при себе.
– А чего он боялся?
– Не знаю. Вика меня ни о чем не просила. Сказала только: уезжай.
– Вы знали, что Ричард Носков – любовник Нэтти?
– Слушайте, неужели нельзя ее по-другому называть? Ну не нравится мне, когда мою жену называют Нэтти! Думаете, я не знал, что она мне изменяет? И раньше бывало. Догадывался. Он пытался выяснить со мной отношения. Этот, как вы сказали? Носков? Он приехал к Галицкому на дачу. С утра пораньше. И мы поговорили. Я ведь накануне позвонил Вике, сказал, что переночую у Галицкого. Она удивилась, а потом рассмеялась. Думаю, что передала это Носкову, как анекдот. А он решил со мной познакомиться.
Феликс взял в руки фотографию. Теперь женщина, из-за которой они повздорили с человеком, именующим себя Ричардом Эдуардовичем Носковым, была мертва…
…Тот приехал рано утром, словно знал, что Галицкий и его невеста на работе. Оставил у калитки «Форд», поднятой с земли палкой провел по штакетнику, от чего раздался неприятный треск: Тр-р-р… Потом крикнул:
– Эй! Люди есть?
Феликс возился со своими «Жигулями». Он уже решил, что пора собираться домой. В Москве ему делать больше нечего. Одну из ночей они с Викой провели вместе, когда знакомые, предоставившие Феликсу кров, уехали на дачу и оставили московскую квартиру пустой. Вика была страстной, как в былые времена, и Феликс понял, что это прощание. Жена с ним ехать на родину не собиралась. Наоборот, строила грандиозные планы на будущее, одним из которых тут же поделилась. Феликс ушам своим не поверил:
– Ты с ума сошла? Всему же есть предел! Ты этого не сделаешь!
– Трус, – зевнула она.
Да, жена изменилась. Новая Вика Феликсу не нравилась. Она стала злой и очень опасной.
– Уж не думаешь ли ты, что это буду я? – настороженно спросил он.
– Нет. Не думаю. От тебя мне нужно другое. Ты в воскресенье уедешь. И будешь ждать телеграммы. Потом сделаешь то, о чем я просила. И на этом мы расстанемся на время. Потом я тебя найду.
– Зачем? – удивился Феликс.
– Затем, что я тебя люблю. – Вика потянулась к нему, обвила, словно виноградная лоза, гибкая, легкая, постройневшая и помолодевшая. Но Феликс отстранился:
– Постой… Я не понимаю такой любви. Ты сбегаешь из дома, живешь, как хочешь, собираешься совершить преступление. Я тебя прошу этого не делать, тебе наплевать. Это не любовь. Любовь, когда мы вдвоем, и наша дочь, и никто больше нам не нужен…
– Какой ты скучный и примитивный, – зевнула Вика. – Но ты мне нужен. Я это поняла из-за Носкова. Подумать только! Он на тебя похож! С тобой мне скучно, а без тебя чего-то не хватает. Я сама придумаю, как соединить тебя и праздник. Фантазии у меня хватает.
– Нет уж, милая. То, что ты попросила, я сделаю, но давай ты дальше обойдешься без меня. Ты собираешься уехать ха границу, значит, я могу считать себя свободным?
– Ты что, хочешь жениться? – спросила она резко.
– А почему бы нет?
– Не смей!
– Ты как собака на сене. Ни себе, ни людям. Конечно, я сразу же после этого женюсь. – Феликс откровенно смеялся.
– А как же моя дочь?
– А тебя это когда-нибудь волновало?
– Ты мой! Я тебя никому не отдам! Лучше убью!
Вика кинулась на него, пытаясь задушить. Сначала в шутку, но потом он почувствовал, что руки у жены крепкие. Она боролась всерьез, и Феликс чувствовал настоящий, нешуточный азарт и злость. Тогда же он подумал: а кто же тот мужчина, которого Вика не считает трусом?
И вот Ричард Носков собственной персоной стоял у крыльца и с усмешкой смотрел на Феликса:
– Ничего, что я вошел? Злой собаки нет? Или есть? Ты – злая собака?
– Пока добрая. – Феликс подбросил в руке увесистый гаечный ключ. Дик ему не понравился.
– Значит, ты и есть муж? – спросил Дик.
– Но я из-за этого не кусаюсь.
Они с интересом смотрели друг на друга.