– Давайте садиться, уже почти одиннадцать, надо Старый год проводить! – скомандовал Веселов.
Вспоминая занятия по этике и эстетике, курсанты отодвинули стулья, усаживая своих дам, принялись предлагать напитки и закуски. Вид стола привел девушек в восторг:
– Ой, я такого никогда не пила и не ела, – простодушно призналась Марина. – Я хочу всё попробовать!
– Я вижу, вы деловые ребята! – криво улыбнулась Алла. – Признайтесь, фарцовку крутите? Или чеки ломаете под «Березкой»?
Курсанты ничего не поняли.
– Это ты на каком языке? – спросил Дыгай.
– Shut up, a bough! [7] – резко выкрикнула Инесса. Но тут же взяла себя в руки и с улыбкой пояснила: – У нее бывший парень в милиции работал, вот и нахватались словечек! Не обращайте внимания!
– Ой, при чем тут милиция и фарцовщики?! – воскликнула Марина. – Я же тебе говорила, тут все интеллигентно: у Сережи папа – профессор в дипломатической академии! И мама – врач в поликлинике МИДа!
– Зам. главного врача, – скромно поправил Сергей. Он уже привык к роли завидного жениха, которого пытаются загарпунить девушки на выданье. И эта роль ему даже нравилась.
Тем временем Дыгай наполнил бокалы и рюмки.
– За нашу встречу! – торжественно провозгласил он. – Хорошо, что я познакомился с Маринкой, а она привела своих очаровательных подруг!
Тонко прозвенел хрусталь. Марина пила ликер, Алла – коньяк, Инесса – сухое вино. Ребята налили себе коньяк. Застолье покатились по привычным рельсам. Второй тост подняли за присутствующих дам, причем курсанты пили «по-офицерски» – стоя и отставив локоть. Потом за Старый год, потом за родителей, за товарищей, за учителей… Балаганский и Веселов только пригубляли свои рюмки, зато Дыгай опрокидывал их до дна. Марина и Алла от него не отставали, причем Марина «пробовала» не только ликер, но и коньяк, и вино. Зато Инесса пила очень умеренно. Она грациозно поднимала бокал, деликатно пригубляла и аккуратно ставила на стол. Совершенно очарованный Георгий положил под столом ладонь на круглое гладкое колено, но она сняла нескромную руку, хотя и ответила крепким многозначительным пожатием.
– Девочки, кому бутерброд с красной икрой? – спрашивал Дыгай. – А кому с черной? – Он быстро изготавливал бутерброды, но чаще отправлял их себе в рот. – И крабы… Кушайте крабы, девочки! Мариночка, дай я тебе положу…
О своей подруге Мишка не забывал, о других девушках заботились Сергей с Георгием, которые под влиянием общей атмосферы тоже махнули по несколько рюмок коньяку и заметно повеселели. Поначалу немного скованная, компания разгорячилась и к полуночи почти достигла нужной кондиции.
Между тем минутная стрелка приближалась к двенадцати. На всех телеэкранах необъятной страны в этот момент было одно и то же изображение: диктор Центрального телевидения Игорь Кириллов зачитывал поздравление советскому народу от имени Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Леонида Ильича Брежнева.
Дыгай поспешно разливал шампанское. Поздравление подходило к концу. Курсанты встали и про себя загадывали желания в надежде, что в этом, судьбоносном году, они наверняка сбудутся. Девушки, как верные подруги, стояли рядом и, осознавая важность момента, не отвлекали будущих офицеров.
– С Новым годом, дорогие товарищи! – произнёс диктор.
Начали бить куранты, и миллионы граждан замерли с поднятыми бокалами «Советского шампанского», рюмками водки, а где-то и с кружками самогона или мутного флотского «шила», в ожидании двенадцатого удара, после которого начнется Новый год и новая жизнь, которая будет хоть в чем-то лучше прежней. Курсанты были частью народа и не составляли исключения.
– Три, четыре… – вслух считал удары Веселов. – Пять… Десять…
Зазвенел хрусталь с искрящимся шампанским…
– Одиннадцать… Двенадцать!
Три парня и три девушки выпили заветные бокалы.
– Ур-рр-ра! С Новым годом!
Мишка поцеловал Маринку в губы, глядя на них, поцеловались Сергей с Аллой. Георгий обнял Инессу за талию, она не возражала, но вместо губ подставила гладкую щеку. В бокале выпукло блестела последняя капля шампанского. «Нужно родителям позвонить, поздравить!» – подумал он.
Мишка увлекся поцелуями, и Маринка стала вырываться.
– Чего ты? Здесь все свои! – подбодрил её Дыгай. – А на свадьбе вообще перед толпой народа целоваться придётся!
– А с этого места поподробней! – оживилась Маринка. – Ты что, делаешь мне предложение? Смотри, сколько у нас свидетелей!
– Не спеши, это только репетиция, – сдал назад Мишка. – Предложение сделаем при родителях, со сватами, как положено…
– Технично съехал с темы, гусар! – прищурилась Алла. Она заметно опьянела. Как, впрочем, и все.
– Никуда я не съехал, – обиделся Дыгай. – Спешить некуда. Распределюсь, приеду в часть, осмотрюсь – какие условия. А потом уже можно сватов засылать!
– А я бы на твоем месте не откладывал! – смеялся Веселов.
– Это еще почему?
– Да потому, что распределят тебя в глухомань, кругом на тысячу километров тайга, и самая завидная невеста там – какая-нибудь лосиха… Прикормишь ее – и пользуй без всякой свадьбы, без сватов и лишних расходов! А Маринка, как ни крути, гораздо лучше лосихи!
– И оливье умеет готовить! – вставила Алла.
– Не нагнетай! – Мишка с пьяным упорством покачал пальцем. – Сейчас такой глухомани и нет!
– Еще как есть! – не сдавался Веселов. – Знаешь анекдот?
– Какой?
– Брежнев выступает на съезде партии: «Вот что пишут нам товарищи из Сибири: «Срочно пришлите два эшелона водки, зэпэтэ, народ протрезвел, зэпэтэ, спрашивает, куда девали царя-батюшку…»
Все расхохотались. Особенно веселились девчонки:
– Вот умора! – хохотала Алла. – Выходит, они революцию пробухали!
– Молодец, Сережа! – вторила подруге Инесса. – Расскажи еще!
– Еще? – Сергей польщенно задумался. – А-а, вот… Знаете, что такое бормотуха «Пять звездочек»?
– Такой не бывает, – сказала Марина. – Бормотухой называют низкосортное пойло, какую-нибудь брагу, или вино плохое… Какие тут могут быть звездочки?
– Нет, это наш дорогой Леонид Ильич! – расхохотался Веселов.
Георгий под столом ударил его ногой – мол, чего разболтался! Но товарищ не обратил на него внимания, только отодвинулся.
– А почему? – поинтересовалась Инесса.
– Потому, что у него пять звезд Героя и не говорит, а бормочет!
Снова все засмеялись. По телевизору шел «Голубой огонёк». Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична изображали гардеробщиц, принимающих верхнюю одежду у артистов балета. Но на них никто не смотрел.