– И не жалеете?
– Пока нет, – со значением улыбнулась Инесса. – Во всяком случае, я не жалею…
– Гм… Пойду посмотрю, как там они, – буркнул Балаганский и быстро вышел в прихожую.
Из санузла доносились характерные каркающие звуки: кого-то рвало. Приоткрыв дверь, он увидел, что Маринка двумя руками оперлась о ванну и извергает в нее роскошный ужин, а Мишка стоит сзади и совершает ритмичные движения… При первом беглом взгляде, Георгий подумал, что он делает ей искусственное дыхание, но как-то странно – не так, как их учили в курсе первой медицинской помощи: там надо нажимать на грудную клетку, а не на нижнюю часть туловища… К тому же у Мишки были спущены штаны, а юбка Маринки задрана на спину, так что со второго взгляда до Балаганского дошло, что на самом деле здесь происходит. Он тихо прикрыл дверь и вернулся в гостиную.
Верхний свет был потушен, горел только торшер. Инесса, подобрав ноги, сидела на диване, зеленые туфельки стояли рядом, точнее, стояла одна, а вторая лежала на боку. Георгий аккуратно поставил и вторую, робко присел на диван. Ногти на ногах у Инессы были накрашены ярким красным лаком, и это его удивило: все знакомые девушки делали педикюр только летом, когда пальцы на виду.
– Ну, что там? – спросила Инесса.
– Марине плохо, Мишка ей помогает. А где Сергей с Аллой?
– Наверное, легли спать. Поздно уже…
Неожиданно для себя Георгий погладил гладкие ступни.
– У тебя ноги холодные…
– Да, всегда. И руки тоже. Но ты можешь их согреть…
Проснулись все поздно, попарно выкупались в ванне, смывая друг с друга следы бурной ночи и попутно усугубляя ее последствия. Потом сели за стол. Есть никто не хотел, выпивать тоже. Ограничились кофе, да Мишка все-таки проглотил какой-то бутерброд. Балаганский и кофе не пил: он не сводил взгляда с Инессы. Девушка собрала длинные волосы в конский хвост, и вдруг он вспомнил, где ее видел.
– Мы действительно встречались, – наклонившись к маленькому розовому ушку, произнес он. – Летом позапрошлого года, в «Космосе»!
– Вот как? И ты до сих пор меня помнишь?
– Да… Ты курила такую тонкую сигарету и красиво выпускала дым кольцами…
– Удивительно! – Инесса обворожительно улыбнулась. – Даже такие детали запомнил? Кстати, я давно бросила курить.
Георгий часто представлял будущую службу: затерянная в лесах или степях ракетная часть, изнурительные, выматывающие нервы дежурства, давящая на плечи ответственность за судьбы мира… И сейчас он вдруг понял, что если в неуютной служебной квартире его будет ждать Инесса, то все остальное не будет иметь никакого значения!
– Выходи за меня замуж! – неожиданно для самого себя сказал он. – Сегодня пойдем к моим родителям, познакомимся. Нет, сегодня отец в полете… Завтра или послезавтра. И сразу после праздников подадим заявление!
– Ты серьезно? – засмеялась Инесса. – Такого у меня еще не было!
– О чем вы там шепчетесь? – ревниво спросила Алла.
– Секрет! – сказал Балаганский.
– Потом поговорим! – Инесса положила свою ладошку на его тяжелую руку. – В таких делах спешить нельзя.
Уже после полудня стали прощаться. Вначале ушли девушки, парни стали обмениваться впечатлениями.
– Я Мишке сказал: помоги девочке, а он ее… Хорош помощник! – смеялся Веселов, и Балаганский его поддерживал.
– Ладно, я просто раньше вас начал, – защищался Дыгай. – А вы что, по-другому помогали?
– Слушай, Мишка, а что между ними общего? – спросил Веселов. – Марина и эти девочки – разных полей ягоды!
– Не знаю, – пожал плечами Мишка. – Они одновременно в Иняз поступили и первое время вместе квартиру снимали, чтобы дешевле. А потом в общежитии место появилось, Маринка и переехала. А на Новый год девчонки в какую-то компанию намылились, но когда Маринка расписала, какие тут крутые парни, они и переиграли…
Балаганский покачал головой.
– Не совсем так. Та компания у них сорвалась, вот они к нам и пошли.
– Сорвалась? – удивился Дыгай. – Маринка говорила наоборот – им до последнего звонили и звали, а они отговаривались.
– Ладно, какая разница! – вмешался Веселов. – Главное, Новый год встретили отлично. А есть примета: как встретишь год, так его и проведешь!
Товарищи с ним согласились как по первому, так и по второму вопросу. Расходились все довольные праздником.
13 января 1982 года
Москва
На стене за столом секретаря комитета комсомола майора Беликова красовался вымпел «За высокие показатели в социалистическом соревновании». Сам майор в форменной рубашке с расстегнутым воротником и отстегнутым, висящим на заколке галстуком деловито перебирал какие-то бумаги, не обращая внимания на вошедшего Веселова. Каждую свою речь он начинал словами: «Мы, ракетчики…», хотя в войсках не служил, что объяснял внезапно севшим зрением, и после окончания академии сразу занял свое нынешнее кресло. Однако, сидя в нем, он дослужился до майора гораздо быстрее, чем в ракетной шахте.
То ли за напористость и прямолинейность, то ли за непропорционально крупную голову на хрупком туловище, Беликов получил прозвище Гвоздь. И действительно, с погонами, свисающими с плеч, он был похож на вбитый в кресло гвоздь больше, чем на ракетчика. Веселов невольно улыбнулся.
– Я смешно выгляжу? – проницательно спросил Беликов, поднимая голову.
– Никак нет!
– Чему тогда вы улыбаетесь, курсант?
– Да… нет, – растерялся Веселов. – Это я так, просто…
– Может быть, анекдот вспомнили? – ледяным тоном поинтересовался Беликов.
По спине Сергея пробежал неприятный холодок. Ещё минуту назад не ожидавший от вызова в комитет комсомола ничего плохого, теперь он буквально физически почувствовал исходящую от этого щуплого человечка угрозу.
– Не понимаю, товарищ майор!
– Вы, я вижу, вообще ничего не понимаете, товарищ курсант! Не понимаете, что говорите, что делаете… Как, в таком случае, можно вам доверить ядерный щит страны?!
Гвоздь кипел праведным гневом, лицо его раскраснелось, глаза метали молнии. Веселов решил, что лучше промолчать.
– Я жду объяснений, курсант! – повысил тон Беликов. – Расскажите уж и мне ваши любимые антисоветские анекдоты, которые рассказывали в присутствии гражданских лиц!
– Не было такого, – растерянно выдавил из себя Веселов.
– Ах, вот как?! Так и запишем: «Был неискренен, пытался ввести в заблуждение руководство…»
Майор надел очки и сделал пометки в лежащем перед ним ежедневнике. Потом перевернул лежавшие на углу стола листы желтоватой бумаги, развернул их веером и поднял, как выигрышную комбинацию карт.